Энди глянул на свои наручные часы с фосфоресцирующим циферблатом.

– Сейчас только три часа.

– Ну и что? Какая разница, три или четыре?

Он привстал и задумался.

– Нет, Русалка, в четыре лучше, потому что тогда, при успехе, нам будет легче поймать попутку и добраться до Покхары, – ответил он. – А сейчас, если они пустятся в погоню за нами… К тому же есть риск напороться на ночной военный патруль.

– Ну и что. Наврем им чего-нибудь. Скажем, что перепутали время, притворимся влюбленными… – оживленно сказала она.

Энди сначала очень понравилась ее идея притвориться влюбленными. Что-что, а это не составит ему никакого труда. И все же ситуация требовала более тщательного обдумывания.

В стране неспокойно, поэтому все дороги до половины пятого утра патрулируются, и ездить по ним не разрешается. А непальский военный патруль интеллигентностью не отличается. Но, может, она и права, может, удастся им чего-нибудь наврать и попросить о помощи. Все же они с Русалкой – гости страны, а у него даже есть разрешение на жительство и бизнес-виза. Он имеет полное право обращаться за помощью к местным властям.

– Ладно, давай попробуем, – наконец ответил он. – Одевайся, собирай вещи…

Она вскочила и исчезла в спальне. Через пару минут появилась с сумкой в руке и протянула ему его рубашку.

– Извини, что пригрелась к твоей рубашке, Куку. Она очень удобная. Спасибо.

– Если все пройдет удачно, я тебе ее подарю. На память об операции «Фантомас». – Он натянул согретую ее теплом рубашку и глянул на ее сумку. – А сумка тебе зачем? Там что, много ценностей?

– Да, – ответила она.

– Разве ты не понимаешь, что с сумкой будет труднее перелезать через ограду? Я вот, например, бросаю здесь свой мотоцикл. И ты могла бы оставить сумку за стойкой администратора и попросить его в записке сохранить ее.

– Нет, – упрямо заявила она. – Я ее оставить не могу.

– Почему, Русалка? Она ведь огромная, и будет нам мешать?

– Нет, я ее не оставлю.

Энди раздраженно вздохнул. Черт побери, он пытается помочь ей избежать крупных неприятностей, а она не может расстаться со своей сумкой, наверняка набитой каким-то женским барахлом. Она в своем уме?

– Русалка, послушай, если тебе так нужны те вещи, которые в твоей сумке, обещаю, что куплю тебе все это в лучших магазинах Катманду. Только сейчас будет лучше оставить ее здесь.

– Нет, – упрямилась она.

– Почему, Русалка? Ты что, не сможешь пережить день без своих любимых нарядов?

– Это совсем не наряды, Куку. Это деньги, – сказала она.

– Но ведь ты говорила, что у тебя нет денег? Помнишь?

– Помню. Я врала. А ты бы признался первому встречному, что у тебя с собой полмиллиона непальских рупий?

– Полмиллиона? – У Энди раскрылся рот.

– Да. Но это не мои деньги, – спокойно сказала она.

– А чьи они? Чьи эти… полмиллиона? – Энди произнес эту цифру с большим сомнением.

– Это деньги непальских крестьян.

– Каких крестьян, Русалка?

– Бедных.

Энди сел на диван и взялся за голову.

– Извини, но я ничего не понимаю.

Она подсела к нему и стала гладить по плечу.

– Ну не злись, Куку. Я потом тебе все объясню. Клянусь, расскажу тебе всю правду.

– Значит, все, что ты говорила до сих пор, было ложью?

– Нет. Просто я не все тебе рассказала.

Он резко повернулся к ней.

– Признайся, ты украла эти деньги? У Пьера?

Она опустила голову.

– Куку, сейчас не время говорить об этом. Потом…

– Нет. – Он взял ее за плечи. – Ты расскажешь мне все сейчас. Иначе – никакой операции «Фантомас».

Она обиженно тряхнула головой.

– Ты опять мне не веришь, Куку. И мы сейчас сидим здесь и теряем время.

– Потому что ты опять врешь! Говори правду! – потребовал он.

Она вздохнула.

– Ну ладно… Да, я украла эти деньги у Пьера, потому что решила ему помешать. Он собирался купить на них очередную партию наркотиков, чтобы переправить в Голландию. А я эти денежки у него сперла. Когда уходила, незаметно переложила их из его сумки в свою. Вот и все.

– Наверняка ты сделала это из-за ревности? Тебя достало то, что он подкатывал к той американке? – Энди сузил глаза.

– Что ты мелешь, Куку? Причем здесь та курица? Было бы к кому ревновать! – возмутилась она. – Я просто решила помешать его грязному бизнесу. Он ведь торгует наркотиками, эксплуатирует бедных, наживается на людских слабостях, развращает слабовольных. И его партнеры такие же негодяи: и в Непале, и на Таиланде, и в Индии… Они эксплуатируют бедных, платят им копейки, а сами наживаются… Я теперь все про них знаю…

– И поэтому ты решила наказать их и восстановить справедливость?

– А почему нет?

– Тогда почему не обратилась в полицию?

Она усмехнулась.

– Ты наивный или только притворяешься, Куку? Они ведь все заодно, все подкуплены, все на этом нагревают руки. Я им не верю.

– И что ты собираешься делать с этими деньгами, Русалка?

– Как что? – обиделась она. – Я ведь уже сказала: это деньги непальских крестьян. Я их раздаю бедным. Между прочим, уже половину раздала, а на себя не потратила ни копейки!

У Энди опять только рот раскрылся, но слов не нашлось. Теперь понятно, почему Пьер охотится за ней. История оказалась намного хуже, чем он думал.

– Ну вот, Куку, я все тебе рассказала. Итак, ты со мной или против меня? – спросила она дрогнувшим голосом.

Энди не знал. Ему нужно было подумать, чем он и занялся.

Итак, что же делать? Конечно, наказать подлого наркоторговца Пьера – дело благородное. Но можно ли ей верить? Может, она снова лжет, и в сумке не деньги, а…

– Покажи мне эти деньги, – сурово потребовал он.

Она усмехнулась.

– Ты не веришь мне, Куку? Ладно, покажу. Только не смей зариться на них. Ни ты, ни я не имеем права пользоваться этими деньгами. Они предназначены для бедных, иначе я бы никогда не смогла их стащить. Клянусь. Ты видел, как живут непальские крестьяне в отдаленных деревушках? В тех жалких закопченных лачугах, питаясь рисом, кукурузой и жиденькой чечевичной похлебкой, от которой еще больше хочется кушать? Ты видел их детей, которые с одиннадцати лет, вместо того, чтобы ходить в школу, вынуждены наниматься в богатые семьи слугами, чтобы заработать пару сотен рупий в месяц и помочь родителям растить маленьких братьев и сестер? Ты видел все это, Куку? – Она вскочила и, упершись кулачками в бока, уставилась на него.

Энди печально кивнул. Конечно, он все это видел. Он сам часто, путешествуя, часто останавливался не в гостинице, а в бедной семье, чтобы поддержать их материально. И всегда был щедр, с горечью осознавая, что ничем больше помочь им не может.

– А теперь смотри! – Она распахнула перед ним сумку, вышвырнула из нее какую-то одежду и, наконец, достала пачку купюр. – Вот они, эти деньги, которые Пьер за два-три месяца умножит в десять раз и потратит на свои прихоти! И на эти же деньги сотни бедных непальцев смогут чуть получше жить: хоть какое-то время нормально питаться, утеплить лачугу, отправить ребенка в школу, купить вещи… Много чего смогут. Я не права?

Энди глубоко вздохнул.

– Права. Только ведь они не помогут всем…

– А разве даже временная помощь не важна?

– Важна, – согласился он.

– Ну что? Что ты скажешь теперь, Куку? Я не права, что стащила эти деньги у мерзавца Пьера и раздаю бедным?

– Права, – снова согласился он. – А как ты их раздаешь?

– А очень просто: брожу по деревням, замечаю самые жалкие лачуги. Потом выбираю момент, чтобы незаметно подбросить в них пачку денег. А потом стараюсь как можно быстрее смыться, чтобы никто меня не засек. Пусть думают, что это им Бог послал. Между прочим, в каждой пачке по десять тысяч. Неплохо, правда?

Энди кивнул и уставился на нее. Вот тебе и Русалка… А может, и вправду через нее Бог посылает этим людям помощь? Может, то, что с точки зрения человеческого закона выглядит преступлением, совсем не преступление на другом уровне, там, где законы устанавливают сострадание и любовь?