– Мелочи. Устраивайся, отдыхай, а захочешь чаю – моя комната по соседству, не стесняйся.

Энди знал, что никакие слова не смогут выразить его благодарности. Город сразу одарил его чудом, и этим чудом был новый друг.

– Астрид, это ты? Наконец-то! Говори громче, а то я плохо тебя слышу! Что? Да, у нас все в порядке. А как у тебя?

Одиль приглушила звук телевизора, вскочила с дивана и, прижимая сотовый телефон к уху, принялась ходить по комнате.

– Тоже все хорошо? И ты не врешь? Ты когда собираешься вернуться? Что? Не скоро? Астрид, послушай, если тебе нужны деньги на билет, я могу тебе выслать. Да, я сейчас одна. Николя уехал на раскопки, но скоро вернется. Ох, Астрид, если бы ты знала, как я волнуюсь за тебя! Ты сумасшедшая. Возвращайся домой, слышишь? Что? Пьер не отпускает? – Одиль слушала подругу и только качала головой. Наконец умудрилась вставить: – Но ты же не можешь всю жизнь болтаться с ним по миру? Тебе нужно свою жизнь устраивать, работать… Астрид! Астрид!

Но связь оборвалась. И Одиль снова уселась на диван.

– Ну что мне с ней делать? – продолжила она разговор, на этот раз сама с собой. – И где ее теперь искать? Совсем потеряла голову, глупышка. Сколько она уже с ним катается? – Она задумчиво пересчитала пальцы. – Шесть месяцев? Невероятно! Она меня доведет до горячки.

Энди мчался на мотоцикле по пустынной дороге. Солнце только что скрылось за вершинами гор, а это означало, что ему придется прибавить газу, чтобы добраться до Покхары, пока не стемнело. Иначе, не зная толком дороги, он может, как это уже случалось с ним не раз, сбиться с пути и заехать в какую-нибудь беспросветную глушь. Хотя и это не велика беда. Заночевать в примитивной непальской деревушке не менее романтично, чем в Покхаре в хорошем отеле.

Энди любил свою непальскую жизнь. Она была полна приятных хлопот и еще более приятного досуга. Он любил свой ресторан в Тхамеле под названием «Городской рай», который купил в основном для того, чтобы вложить деньги и обеспечить себе бизнес-визу в Непале. Ресторан приносил ему мало дохода, но зато обеспечивал заработок десятерым непальцам – менеджеру, троим поварам, четырем официантам и двоим мальчишкам-разнорабочим. Там было приятно коротать вечера, придумывая новые блюда или просто беседуя за чашкой кофе с интеллектуалом Премом, который, как оказалось, перечитал все, что можно было перечитать, и был большим любителем пофилософствовать. А еще Энди любил уезжать куда-нибудь на несколько дней, просто блуждая по стране, почти не выбирая маршрута. Ехать, куда душе угодно, встречая неожиданности и справляясь с мелкими трудностями и при этом испытывая неописуемое чувство свободы. Избитых туристических маршрутов он избегал: слишком там все организовано и скучно.

Итак, в очередной раз он колесил по нетронутым туризмом отдаленным районам Непала, преисполненный чувства первооткрывателя. День был уже на исходе, но отдаленные вершины гор еще сияли розовым перламутром, многоярусные кукурузные поля на склонах сочно зеленели, и даже сквозь рев мотоцикла можно было расслышать предзакатные трели птиц.

Дорога была почти пустой. Изредка проносился автобус, обдавая Энди клубами пыли, или легковая машина, и еще реже – такой же отчаянный мотоциклист, как он сам. И уж совсем редко вблизи какой-нибудь деревушки можно было увидеть живую душу на дороге – крестьянина или крестьянку с вязанкой дров или сена.

И все же Энди поднажал на газ. До Покхары, по его предположениям, оставалось километров шестьдесят, то есть минут сорок езды, если он, конечно, не собьется с пути. Энди знал, что ему не следует нестись на такой скорости по горной дороге, но отказаться от удовольствия было почти невозможно. Тем более что было еще не совсем темно.

Миновав очередную деревушку, Энди все же решил для безопасности включить фару мотоцикла. Луч выстрелил на темнеющую дорогу, и Энди заметил вдалеке женскую фигурку.

Непальская крестьянка, подумал он. Но, подъехав ближе, усомнился: непальская крестьянка в джинсах и кепке? Такого за шесть с половиной месяцев в этой стране он еще не видел. Значит, заблудшая туристка.

Он просигналил, но девушка не отреагировала. Она продолжала бодро шагать по обочине дороги, размахивая свободной рукой. На другом плече у нее висела большая дорожная сумка. Энди сбавил скорость и, проезжая мимо девушки, прокричал:

– Вас подбросить?

– Нет, спасибо! Я сама доберусь! – услышал он в ответ.

Интересно, куда она доберется сама? – подумал Энди. Голос ее показался ему каким-то дерзко-отчаянным, она явно сказала не то, что на самом деле думала. А кроме того, она проговорила это с французским акцентом, от которого Энди стало вдруг тревожно.

Русалка? – спросил он себя, очень слабо веря в свою догадку и удивляясь ей. Почему русалка? А потому, что одинокая путница, оставшаяся теперь далеко позади, сильно напоминала ее. Фигура, голос… И особенно этот очаровательный французский акцент, который Энди не мог спутать с акцентом никакой другой француженки. Неужели он так хорошо помнит ее?

В конце концов, кто бы ни была эта самонадеянная странница, но оставить европейскую женщину одну на непальской дороге Энди просто не мог.

Он развернул мотоцикл и направился навстречу девушке. Она шла, потупив голову, и делала вид, что не замечает его.

– Извините, мадемуазель, боюсь показаться навязчивым, но мне все же кажется, что бродить в одиночку по непальской дороге в сумерках не совсем безопасно, – проговорил он, притормаживая рядом с ней и пытаясь заглянуть ей в лицо.

– Я вам уже сказала, что не нуждаюсь в помощи. Мне недалеко. Спасибо за заботу, – ответила она, не поднимая головы.

Русалка. Это была она. Он знал. Он был уверен, что это она, даже несмотря на то, что это почти невозможно.

Но почему она не узнает его? Или просто не хочет узнавать?

– Послушай! – Энди остановил мотоцикл, сошел с него и зашагал рядом с ней. – Послушай, я ведь помню тебя. Ты пришла однажды ночью в мое бунгало на Корсике. Ты тогда еще поссорилась со своим другом. Помнишь? А я жил на соседнем пляже, и вы называли меня «куку». Так вот, это я, – протараторил он, заглядывая ей в лицо.

Она остановилась. Большие синие глаза на несколько секунд впились в него. И вдруг радостно заморгали.

– Ты?! Ты… О боже… Это и вправду ты, Куку!

В следующий момент она уже висела у него на шее и целовала в щеку.

– Куку… Вот уж никогда бы не подумала, что мы снова встретимся. Но мы встретились, черт побери, посреди нигде, на этой пыльной непальской дороге в никуда. – Она слегка отстранилась от него, снова оглядела, как будто все еще не верила, что это он. – И как же ты меня узнал, Куку?

– Не сразу. Сначала просто увидел на дороге одинокую путницу. Очень удивился и тут же решил, что не помешает ее подбросить, а то мало ли что может случиться. Женщина, одна на дороге… Значит, путешествуешь?

Она встряхнула плечами.

– Да, вроде как путешествую.

– А почему одна и пешком?

– Так получилось. Потянуло побродяжничать…

Она явно не желала вдаваться в подробности, и Энди не настаивал на них. В самом факте, что они встретились на дороге в Непале, было уже достаточно невозможного.

– А я чертовски рад тебя видеть. И буду еще более рад, если смогу быть чем-нибудь полезен. Я и мой железный конь. – Он с галантностью мушкетера показал на свой мотоцикл.

– Невозможно устоять, – рассмеялась она. – Только знала бы я, куда мне ехать! Все равно, куда-нибудь. Куда угодно. Это так здорово, что мы встретились, Куку!

Он был абсолютно согласен с ней и поэтому даже не имел ничего против Куку. Куку – так Куку. Главное, как она это произносит. Ласково, чуть насмешливо, с этим своим певучим французским акцентом. И еще у нее при этом так светятся глаза, что ему хочется…

Любоваться ею. Да, любоваться, потому что она, что ни говори, обалденно красива. Эти пронзительно синие глаза, эти красные сочные губы, всегда готовые к улыбке… И русые волосы, которые теперь небрежно упрятаны под кепку, но местами ускользают из плена и клубятся вдоль лица. А еще она теперь вся упакована в одежду. Но эти облегающие узкие джинсы и тонкая, короткая черная курточка с золотыми сердечками по всему полю лишь пробуждают желание освободить ее от них…