Глава 16. Тропою Грез.

Трикси потянулась. Вернее сказать, это было бы потягиванием, будь у неё в настоящий момент тело. Но это самое тело сейчас являло собой лишь мельчайшую частицу Бегуньи по Грезам, мирно спя в своей кровати и являя собой тонкую ниточку, позволяющую найти родную Эквестрию во всем бесконечном многообразии Грез разной степени зыбкости. Так что потягивание в исполнении юной аликорнессы было волной дрожи, пробежавшей по Грезам, встряхивая одни миры, смещая другие, преобразуя ход времени в третьих, а в паре случаев даже порождая новые грезы в тех точках, где столкнулись четвертые. Трикси окончательно отстранилась от своего тела, после чего открыла глаза, оглядывая свои владения. И эти владения сейчас, с её точки зрения, были слишком хаотичными. С этим надо было что-то делать, особенно с учетом возможных визитов в Грезы. Да, пока дотянуться до Грез способны лишь она сама, да оставшийся от Старсвирла артефакт, но оба пути способны, скажем, на проведение экскурсии. Главное, точно знать, куда нужно попасть. Вернее, в какой примерно мир. И вот с этим пока была проблема. *** Обломки несформировавшихся миров срастались друг с другом под внимательным взглядом аликорнессы. От моста через полноводную реку к палящему зною пустыни. От весеннего леса к снежной буре, главное, чтобы форма обломков подходила. Крошечные огрызки миров перевивались друг с другом, создавая бесконечную нить-тропинку, идущую во все стороны сразу, на которую, подобно бусам, будут нанизаны более стабильные миры, задавая их влияние друг на друга. Там у нас утопия, а вот тут воплощенный кошмар, есть где Селестии погулять и кого пожечь, главное не комбинировать миры в тусклую серость. В конце концов, чем разнообразнее и ярче миры, в которые будет спуск с формирующейся Тропы-сквозь-Грезы, или попросту Тропы Грез, тем лучше. И гостям, и самой Трикси. *** Осмотрев свое творение, Трикси встряхнула многоцветной гривой, выбив искры из нескольких Грез. Нить-тропа осталась вполне устойчивой, не пожелав начать расползаться на осколки видений. И тогда, чтобы в полной мере проверить сотворенное, призрачная, состоящая из иллюзий и видений юная богиня начала сжиматься, конденсироваться почти до обретения плоти. И по бесконечно изменчивой тропе застучали копыта, бестелесным сновидением проскальзывая сквозь изменчивую действительность. А потом Трикси резко остановилась и посмотрела “вбок”. – Как интересно... – задумчиво протянула она. – Осколки были не совсем пустыми... *** Она ткнула копытом в существо, некогда бывшее, судя по всему, довольно кошмарненьким, но все-таки вполне узнаваемым драконом. Таким, каким их воображают в большинстве своем незнакомые с этим опасным народом пони. И прямо из воображения смертных оно попало сначала в Грезу, а потом на тропу из осколков непроявленных миров. Дракон чувствовал себя не лучшим образом. Нет, он не умирал, драконы вообще существа крайне живучие, но изменчивое многообразие чужих для него осколков Грез оказывали на него крайне негативное влияние. Возможно, Трикси могла бы помочь ему, в конце концов, это была её Тропа, но имело ли смысл выпускать туда порождение кошмаров? Аликорнесса задумчиво смерила выпавшего из родной Грезы дракона взглядом и принялась творить. *** Неожиданные гости на Тропе Грез, как быстро выяснила Трикси, драконом не исчерпывались. Нет, их было много. Вернее, очень много. В конце концов, кажущиеся отсюда, с Тропы, и уж тем более с вышины, откуда ранее взирала на них юная аликорнесса, такими крошечными Грезы – это целые миры. Иногда, гигантские, иногда маленькие, но даже самая мелкая из Грез размером с целый город, ведь их породила фантазия не одного, не двух, а многих сотен пони. Соответственно, и осколки этих миров, которыми она подобно камням, мостила свою изменчивую дорогу, вещь немаленькая. Стоит ли удивляться, что живые сущсества, как разумные, так и не очень, на Тропу Грез попали. И теперь, вырванные из родных миров, попавшие в изменчивую, лоскутную реальность, они гибли одно за другим. *** Воля и магия Трикси волнами проносилась по осколкам, составляющим Тропу. Окутать своей магией всех гостей, создать для них комфортные условия, решить, что делать с каждым конкретным... Возможно, Мать Ночи справилась бы с этим, в конце концов, может же она посетить за ночь каждое сновидение Эквестрии. Трикси так не могла, и потому даже не пыталась принимать заранее обреченные меры по устранению возникшей проблемы. Трикси действовала проще, надежней и в определенном смысле страшнее – вместо того, чтобы менять осколки Грез, окружающие её “гостей”, она меняла их самих, буквально вбивая в их магию отпечаток своей изменчивости, той самой, что позволяла ей спокойно ходить из Грезы в Грезу и везде находить свое место. Изменчивость, унаследованную от Луны, что невесомым видением скользит из сна в сон и даже не заметна спящему пони до тех пор, пока не решит тем или иным способом явить себя. В нормальных условиях, а именно в Эквестрии, это было бы практически невозможным, но здесь и сейчас, для затерявшихся на Тропе Грез Трикси была их богиней. Единственной богиней. И её волю отвергнуть не могло ничто. Во всяком случае, в теории. На практике же таковые нашлись. Нашлись и, в большинстве своем, сгинули в изменениях Тропы, лишь единицы сумели каким-то образом вернуться назад, в Грезу, свою или на худой конец чужую. Остальным повезло больше, они начали изменяться вместе с изменениями своего нового мира. Вот только случайно оказавшиеся на Тропе в момент её создания существа не были аликорнами. И даже чем-то отдаленно подобным не были, хоть сколь-нибудь божественные сущности как раз власть Трикси отвергли и либо сгинули, либо сбежали. А значит, обретшие изменчивость существа не могли сказать “моя сила и есть я”, частично развоплотившись и став сутью в себе. Поэтому они постоянно менялись, не только внешне, но и внутренне. И постепенно теряли себя. *** Многоликие, постоянно изменяющиеся существа скользили-летели-бежали по Тропе Грез, вызывая у Трикси с одной стороны довольство проделанной работой, а с другой, опасения. Дело в том, что одной из целей создания Тропы было предоставить возможность путешествовать в Грезы и возвращаться, не используя ни зеркала Старсвирла, работающие периодически, зависящие от лунного цикла и обладающие еще рядом недостатков, хотя бы тем, что дорабатывать их придется с нуля, а о создании новых и думать страшно, сколько времени и сил на это уйдет. В общем, Тропа Грез как способ путешествия и ориентирования работала, благо любой из иллюзионистов, научившийся ходить по снам, к Тропе приспособится успешно. Да, методику созидания пути к цели ещё нужно задать, да, проверять на практике ещё придется, но вчерне структура была готова. И наплыв бесформенных, подчас агрессивных обитателей, путешествия мог заметно усложнить. Особенно, если какой-нибудь бывший хищник решит своим измененным сознанием, что пришла пора охоты. Значит, новорожденных Бесформенных что-то должно сдерживать... *** Трикси задумчиво облетела мир, из которого чуть больше года назад вернулась Сансет Шиммер. После того, как в ту судьбоносную ночь, когда Сансет вернулась, мир перестал выглядеть горящим для Трикси. С тех пор с этой Грезой решительно ничего особого не происходило. И это было хорошо. А ещё этот прекрасный и стабильный мир был создан Старсвирлом, что едва не убило того. Создан как отражение Экууса на чуждую лишенную магии Грезу. Создан, как тюрьма для наиболее страшных врагов древних пони. Но все же, это было отражение Экууса и, значит, там были отражения даже того, о чем Старсвирл и современные пони не знали, то, что Селестия и Луна нашли на территории Эквестрии – Элементов Гармонии. Спящие, несформированные, замершие в своем развитии в этом мире без магии, неспособные пока даже претендовать на звание могущественных артефактов, но были. И воплощали в себе пусть жестокую, но гармонию. Трикси топнула копытом и начала спускаться. *** Глориоса Дэйзи оторвалась от бумаги для Министерства Охраны Природы, которую пыталась заполнить из-за раздавшегося за окном громкого треска сломанной ветки. – Опять Филси Рич, – раздраженно сказала она. – Только похоже не лично. Кого он на этот раз прислал? В конце концов, гостей и в этом месяце в лагере не ожидалось... Вздохнув, девушка встала из-за стола и прихватив верный пистолет-пулемет вышла из домика, чтобы почти сразу увидеть вторженца. Вот только вместо ожидаемого члена полузаконной вооруженной организации, она обнаружила мелкую пони. Крылатую и рогатую. *** Трикси раздраженно покосилась на человека, после чего решила просто игнорировать. Не то, чтобы её оружие было способно причинить Трикси хоть какой-то вред вместо того, чтобы просто пройти скорее иллюзорную, чем материальную, плоть насквозь. Так что, неспешно углубившись в лес на половину мили, она осмотрелась, выискивая едва заметные признаки, после чего топнула копытом. Материя Грезы, даже несмотря на полное отсутствие магии, не сумела ничего возразить воле богини. Проще говоря, преграждающие вход в лесную пещеру кусты подвинулись в сторону. И зажгя на роге заклинание света, Трикси двинулась под землю. *** Странная лошадка даже не скрывалась. Зайдя в оказавшуюся неожиданно большой пещеру и осветив её сияющим рогом, она, по-прежнему игнорируя Глориосу, подошла к одной из стен, поднялась на дыбы и начала как будто что-то выкапывать. Через минуту девушка убедилась, что абсолютно права – выбив какой-то камень, пони фыркнула и продолжила копать, пока на полу не образовалась горстка из шести камней. Каким-то образом удерживая передними копытами пару камней, лошадь с силой ударила ими друг о друга, вот только вместо грохота была лишь беззвучная вспышка, от камней не осталось даже осколков, а в месте удара повисло какое-то сияющее облачко. – На твоем месте я бы отсюда ушла, – неожиданно сказала лошадь вполне человеческим языком. От неожиданности Глориоса крепче сжала пистолет-пулемет и едва не нажала на курок. – Что? – Эта пещера сейчас выпадет из мира, так что тебе лучше уйти, – пояснила Трикси. – И быстро. – Я никуда не пойду, пока ты не объяснишь, кто ты, Йормунганд пожри, такая и что ты делаешь в моем лагере! – Уходи, – повторила Трикси, но получила в ответ лишь упрямый взгляд. Спустя десяток секунд стены пещеры начали расплываться. – Поздно, – сказала Трикси. – Что ж, это твой выбор. Аликорнесса сделала шаг и растаяла в воздухе. *** Когда все вокруг перестало дрожать, грубые стены пещеры сменились уходящими к небесам полотнами хрусталя. Не сумевшая удержаться на ногах Глориоса встала и осмотрелась. Девушку явно куда-то переместило непонятным образом. Впрочем, новое место пока было без непосредственных опасностей. С этой мыслью она развернулась и увидела пламя. Странный это был огонь, движущийся и остающийся неизменным, кажущийся составленным из бесконечных кристаллов и одновременно цельный. Глориоса отшатнулась от кристаллического огня, но это не помогло, так как он неожиданно рванулся прямо к ней, проникая внутрь и делая её своей частью, а себя её, выжигая все наносное. *** Адажио Дазл распахнула глаза, резко поднялась на постели и встряхнула пышными рыжими волосами. – Странно, – подумала Дочь Одина и по совместительству самое древнее существо этого почти лишенного магии мира. – Как будто пропал источник раздражения, мелкий, но противный, вроде косточки между зубами. И произошло это почему-то к западу, за морем. Интересно, сестры что-нибудь почувствовали? Хотя бы Ария, Соната то все проспит. Если почувствовала, то стоит сплавать проверить, что там в Эквестрии случилось. *** Новорожденная Дочь Порядка отвернулась от средоточия породившей её силы, поправила на плече бесконечный колчан со смертельными для любого порождения хаоса “стрелами”, подняла свое способное сделать сотни выстрелов за мгновение оружие и отправилась на первую в своей новой вечной жизни охоту. Бесформенных нужно было ограничить. *** Трикси присмотрелась к цели, облетела её кругом, так и не воплощаясь полностью и потому попутно пройдя пару раз сквозь стену. Цель продолжила сладко спать, периодически шевеля многоцветным хвостом. Трикси вздохнула, “ухватилась” копытами за сон цели, после чего потянула вверх, на свежесотворенную Тропу Грез. Цель “провалилась” назад в Эквестрию ещё до того, как успела открыть глаза и осмотреться. После чего продолжила спокойно спать, так и не обратив внимания на действия Трикси. – Слишком сильна, слишком тяжела, слишком плотно связана с Эквестрией, – задумчиво сказала малолетняя аликорнесса. – Да, об этом-то я не подумала. Но ведь спать она может. *** Ответ на великий вопрос о том, как принцесса Селестия может спать, Трикси в конечном итоге нашла, хотя повозиться пришлось. Разгадка оказалась в том, что солнечная богиня была пони. Вернее сказать, она в том числе была пони, божественность её от этого никуда не девалась, в каком то смысле сила и воля Селестии-как-богини бодрствовала и пассивно действовала постоянно, но воплощение этой силы, Селестия-как-пони, спала спокойно и видела сны. Даже самой Трикси сложно было сформулировать, как именно Луна расширила и углубила это существование в двух ипостасях одновременно, чтобы позволить Селестии-как-пони видеть сны, как, собственно, и любому другому пони. Судя по всему, Селестия при этом ещё и активно помогала. В любом случае, Трикси можно было не творить нечто невероятное, а всего лишь слегка дополнить уже существующий сотворенный Матерью Ночи аспект её сестры. Это уже было более реальной работой. Через два часа после полуночи частичное воплощение Селестии Пламени Солнца ступило-таки на сотворенную её племянницей Тропу Грез, немедля облекшись в сжигающие накатывающиеся изменения реальности доспехи из пламени дневного светила. *** – Интересно, – сказала Селестия, осмотрев дрожащую под тяжестью её силы дорогу сквозь Грезы. Трикси вздрогнула – даже так, не всю Селестию целиком, а только специально созданное воплощение, удерживать на сотворенной из осколков Грез дороге было почти невозможно. Слишком сильна она была, слишком “тяжела”, слишком плотно связана с Эквестрией, так и порываясь провалиться сквозь расползающуюся “почву”, чтобы рухнуть назад в родной мир и слиться с основной частью Селестии. – Я так понимаю, эта дорога что-то вроде зеркала Старсвирла, но ведущая сразу во все миры? – продолжила пламенная богиня. – Да, – подтвердила Трикси. – И в то же время сама являющаяся пусть и странным, но миром. – Интересное творение, более чем. Чуждое мне, но Луна придет в восхищение. Но ты зачем-то вытащила сюда именно меня, а не сестру. – Кажется, кто-то страдал от отсутствия случаев для выполнения своего предназначения, – ответила Трикси. – Но, думаю, в мириадах Грез соответствующих возможностей более чем достаточно. Юная аликорнесса предвкушающе улыбнулась, сейчас её творению предстояло первое испытание. *** – Думаю, этот мир подойдет, – сказала Трикси, внимательно оглядев Грезу. – Пустынный, – заметила Селестия. – Что с ним случилось? – Достаточно странные события, – ответила Трикси. – И печальные. Насколько я вижу, когда-то это была практически знакомая нам Эквестрия, только опережающая во времени на десятилетия. Пожалуй, единственным исключением было то, что магия зебр развилась существенно дальше, чем в нашем мире. Выразилось это в том, что они каким-то образом научились использовать свои зелья не для питья, а как компоненты для сложных ритуалов. А потом ещё умудрились капитально разругаться с Эквестрией. Настолько капитально, что в ход пошло то, что нынешние обитатели Эквестрийской Пустоши называют Мегазаклинаниями. Хотя насколько я это вижу, вина самих Мегазаклинаний в произошедшем не так уж велика. – А в чем вина? – В первую очередь в месте их применения, насколько я вижу. Эквестрийским Мегазаклинанием было, судя по всему, то самое, что используется Школой для подъема солнца. Разве что солнце не двигали, а использовали для выжигания всего живого. – Как в годы бедствий делала я... – заметила Селестия. – Да, только этот мир был поспокойнее, и твоя местная версия так солнечным пламенем пользовалась очень редко. И, кстати, была против эскалации конфликта. В любом случае, пони начали выжигать. В ответ собравшиеся в тайном месте зебриканские мастера зелий обрушили яд прямо на Кантерлот. Волшебники Школы начали умирать, но Аватар Солнца остался активным, сила ведь уже собрана, только пошел в разнос. Последним деянием единороги поджарили зебр, но это только пустило в разнос второе “мегазаклинание”. В общем, два пошедших в разнос внекатегорийных магических деяния, эквестрийское заклинание и зебриканский ритуал переплелись в небе над Кантерлотом, после чего надорвали саму ткань пропитывающей мир магии. Как и следовало ожидать, образовавшимся в результате разрыва магическим всплеском их покорежило и отбросило, но не уничтожило, “мегазаклинания” были слишком мощными и надежными. Конечным итогом стало то, что по континенту прошлись оба этих “мегазаклинания”, а потом и магическое искажение, превратившая все, что пережило заклинания в подобие Вечно Дикого леса. Так образовалась Пустошь, с её ядом, выжженными землями и искаженными магией тварями. Цивилизацию в основном представляют те пони, которые сумели укрыться в подземных убежищах – Стойлах. – Милое местечко, – улыбнулась Селестия. – А местная Селестия и другие аликорны? – Были в Кантерлоте во время происшествия. Развоплотило их на редкость капитально. Со временем возродятся, но очень нескоро. Поэтому, кстати, не стоит показываться местным пони, если ты не собираешься взять их под свое крыло, разумеется. Не стоит давать им бесплодную надежду. – Понятно. И кого тут жечь? – О, кого пожелаешь, кого пожелаешь, – с готовностью ответила Трикси. *** Селестия парила в вышине, на высоте, на которой воздух не только не пригоден для дыхания, но и уже практически отсутствует. Впрочем, существу, в настоящее время состоящему из солнечного пламени чуть более чем наполовину, такие мелочи, как отсутствие воздуха, не доставляли проблем. – Так, поселение тех, кого миновали мегазаклинания, ещё одно, а вот городок выходцев из Стойла. Стойло, ещё одно, закрытое, с жителями. Не то, все не то... Где же хоть одно завалящее нашествие монстров. Городок, городок, городок... Вот оно! Тридцать секунд спустя на расположенное слишком близко к поселению пони несчастное гнездо гигантских скорпионов обрушилось пламя. А потом Селестия полетела дальше. *** Оглядываясь на произошедшие события, становилось ясно, что рано или поздно это должно было случиться. Выжженные гнезда всяких искаженных магией чудовищ, столб пламени до небес и прочие свидетельства присутствия отдыхающей на тварях пустошей аликорнессы были довольно заметны. Последним камнем, брошенным на чашу весов незаметности, был эпизод, когда Селестия спикировала с небес к стае того, что она вначале приняла за нежить, чтобы обнаружить, что существа, которых она приняла за нежить, вполне живые и даже в какой-то мере являются пони. Покореженными магией, искаженными и изувеченными, местами светящимися, но все же пони. Вздохнув, она взмахнула крыльями и вновь взлетела ввысь, провожаемая взглядами местных пони. Проблема была в том, что невзирая на все разрушения, связь между поселениями на территории бывшей Эквестрии имелась. Где при помощи пегасов-курьеров, где при помощи заклинаний. Да, соответствующее заклинание было сложным, владели им единицы, а Школа вымерла, но разместить выживших волшебников в нескольких основных почтовых узлах, а на местах и для не срочных новостей пользоваться пегасами, было вполне реально. В общем, примерно на десятую ночь с того момента, как Селестия впервые спустилась в эту Грезу, она стала достаточно широко известной фигурой. Реакция переживших катастрофу пони на пылающего аликорна, выжигающего чудовищ, была разнообразной, но в целом положительной. Теории по этому поводу звучали разные, от появления нового аликорна, подобно вознесшимися некогда чтобы сгинуть во время конца света с остальными принцессами Ми Аморе Кадензе и Твайлайт Спаркл, через воскрешение Селестии и до наименее популярной, но наиболее правдивой версии о гостье из какой-нибудь параллельной Эквестрии, высказанной учеником одного из уцелевших магов Школы, не попавшего под удар, так как его не было в Кантерлоте, и при этом осведомленного о Зеркале Старсвирла. Учитывая, что этот единорог как раз был одним из наиболее уважаемых телепортаторов почты, распространению его теории ничто не мешало. Со временем версия о воскресшей, пусть и не полностью, раз она не взяла ещё Пустоши назад в свои копыта, Селестии и версия о гостье набрали популярность, все-таки солнечное пламя, а также то, что солнце ещё движется по небу, это показатель, так что пони сошлись на вполне логичной версии, что это Селестия, а та или иная не суть важно, важны деяния. Новые визиты Селестии, радостно обнаружившей непочатый край работы по художественному выжиганию различных кошмариков с лица Экууса, не дали угаснуть теме для разговоров, что, в конце концов, привело к формированию Братства Вернувшегося Солнца, поставившего целью, во-первых, собрать пережившие апокалипсис осколки магического величия Эквестрии, а во-вторых, использовать их для того, чтобы выжечь чудовищ и сделать Эквестрию вновь безопасной. Наткнулась Селестия на один из их первых рейдов, когда они пытались одолеть взбесившегося речного змея, терроризировавшего поселение на одной из более-менее чистых рек Эквестрии скорее случайно. И решила не вмешиваться, а понаблюдать за тем, как собравшиеся пони, облачившиеся в оставшиеся ещё с докатастрофных времен доспехи городской стражи и в случае предводителя, каким-то чудом оказавшиеся вне Кантерлота доспехи гвардейца, очевидно посланного с каким-то заданием из города незадолго до апокалипсиса, справляются с противником. Справились они успешно, вмешиваться не пришлось, но её все же заметили. Получив “подтверждение её благосклонного внимания к деяниям Братства”, вышеупомянутое Братство Вернувшегося Солнца убедилось, что находится на верном пути, начало действовать активнее, а также преисполнилось религиозного рвения, превратившись из военной организации в военно-религиозную. А новости про Селестию разошлись уже по всей кантерлотской пустоши... *** Когда два крупных осколка ударили друг о друга и слиплись, Расколотая издала неслышимый никому, кроме неё крик боли. Медленно, по кусочкам, растягивая процесс на десятилетия, разбросанные погубившим мир катаклизмом осколки Расколотой собирались воедино. К сожалению, процесс был даже слишком медленным. Да, нахождение в эпицентре катаклизма имело свои негативные последствия. Но недавно что-то изменилось. По какой-то причине процесс возрождения пошел быстрее, гораздо быстрее. Настолько, что вместо веков, Расколотая будет готова вернуться в мир через десятилетия. На первый взгляд это было хорошо, но на второй стало ясно, что возрождение идет не только быстро, но ещё и не так. Вернее, не в том направлении – Расколотая не только возрождалась, но и одновременно обретала несвойственный ей аспект. И это не говоря уж о том, что поток силы был больше, чем шло на её возрождение и изменение, вот только некоторая часть его уходила непонятно куда, как бы не за границу мира. Впрочем, возрождение с обретением более воинственного аспекта было лучше, чем ничего, так что Расколотая была готова мириться с побочными эффектами. И все же, что именно в её несчастной Эквестрии происходило? *** Трикси задумчиво посмотрела на Грезу, в которой уже почти месяц развлекалась Селестия. Внутри Грезы что-то происходило. Что-то едва заметное, но существенное. Можно, конечно, было спуститься и разобраться, но и других интересных Грез хватало, а время у Трикси не бесконечно. К тому же, в эту Грезу регулярно ходит Селестия, так что рано или поздно на назревающие события наткнется. Стоит ли портить её сюрприз, в долгой жизни аликорнессы что-то уникальное встречается не так уж и часто. Конечно, имело смысл проявить осторожность и проверить, но даже в самом худшем случае, шансы на то, что в этом полумертвом мире найдется что-то, что сумеет причинить вред богине дня, были ничтожны. Да и если сумеет, это всего лишь будет означать, что Трикси придется ещё раз искусственно создать ей воплощение на Тропе Грез.