Шон быстро развесил свой нехитрый гардероб и отправился на разведку. Пляж был изумителен, роща была изумительна, океан был изумителен, волны были вообще выше всех похвал, и Шон Айвенс повеселел. По дороге в административный корпус, куда он шел позвонить сестре и доложить о прибытии на остров, Шон почти совсем успокоился.

Сомнения терзали душу молодого человека всю предыдущую неделю. Он привык полностью доверять Дженни, знал, что она никогда не предложит ему чего-то недостойного, но этот случай…

Его отношения с женщинами складывались вполне удачно — так считал сам Шон. Несколько пережитых им романов были в меру бурными, заканчивались мирно, без слез и взаимных обид, и почти со всеми своими подружками он остался в хороших отношениях. Последняя, например, и вовсе пригласила его на свадьбу. Воспитанный старшей сестрой, Шон всегда уважал женщин и никогда не сделал бы в их отношении ничего плохого или недостойного.

Предстоящая операция пугала его, чего греха таить. Во-первых, эта Констанция была страшненькой. Жуткие очки, поджатые тонкие губы, гладко зачесанная головка и пронзительный взгляд. Таким, как она, обычно можно дать и двадцать, и шестьдесят лет, серфингом она вряд ли увлечется, так о чем с ней говорить? Дженни, правда, рассказала, что эта зубрилка пишет работу о любви, но в это верилось с трудом.

С другой стороны, что делать, если она в него влюбится? Шон вовсе не был уверен в своей неотразимости, но опыт последних пятнадцати лет показывал, что девчонки довольно быстро проникаются к нему искренней симпатией. В конкретном же случае ему предстоит всячески эту симпатию поддерживать и усиливать.

Она психолог. Если он будет притворяться, не факт, что она не раскусит его обман, и тогда… Нет, ничего страшного не случится, но неприятный осадок останется, да и девку жалко, для нее это будет потрясением. Страшненькие не виноваты, что они страшненькие…

Именно в этих сомнениях прошел весь первый день, а вечером Шон взял серф и решительно отправился на пляж. Океан разгулялся к вечеру, волна была что надо, и Шон превосходно провел время до темноты. Акул в этих местах можно было не опасаться — старик Босуорт не поскупился на специальные заграждения вдоль береговой линии.

Усталый и счастливый, молодой человек ввалился в бар, заказал апельсиновый сок и бодро развернулся, чтобы пойти и сесть прямо на теплый песок (бар располагался на пляже и состоял из барной стойки, нескольких холодильников и крыши из пальмовых веток), как вдруг…

Раздался испуганный вскрик, стакан сока вылетел из рук Шона, а через секунду юноша уже испуганно бросился поднимать сидящую на земле девушку в зеленом купальнике и бирюзовом парео. Жертва столкновения с плечистым Шоном оказалась миниатюрной брюнеткой с громадными черными глазищами, алым ротиком, напоминавшим бутон розы, и фигуркой античной нимфы.

Шон в панике протянул своей жертве руки и покаянно сообщил:

— Мне нет прощения, мисс. Сейчас я подниму вас и пойду утоплюсь.

Брюнетка улыбнулась и легко вскочила на ноги, едва оперевшись на руку Шона.

— Ничего страшного. Я сама виновата. Слишком много плавала сегодня, совсем отвыкла от суши.

— Меня зовут Шон. Шон Айвенс, Канада. Я только сегодня приехал.

— А меня Карла. Карла Дзаннини. Я из Неаполя и приехала пару дней назад.

— Вот и познакомились. Вы правда на меня не сердитесь?

— Нет, конечно. Присядем?

Они взяли по стакану сока и вышли на вечерний пляж. Шон не сводил глаз с точеной фигурки новой знакомой, с восхищением прислушивался к ее звонкому голосу, упиваясь певучим итальянским акцентом, но потом спохватился.

— Вы сказали, что слишком много плавали. Ведь сегодня довольно ветрено, не так ли? Как же вы справились с волнами?

— Так же, как и вы. Я каталась на серфе.

— Вы тоже увлекаетесь серфингом? Класс! Давно?

— Три года. Меня подбили друзья, первый раз я каталась в Майами, а потом пошло-поехало. Боюсь, мне просто не хватит времени закончить образование. Приходится еще и работать, чтобы заработать на поездки по всему миру. Я уже законченная фанатка, осваиваю волны всех океанов.

— Тогда будете меня учить. Я всего лишь два года, как этим заболел, да и океанов видел немного. Собственно, только Атлантику.

— Может, перейдем на «ты»?

Они перешли на «ты» и болтали до глубокой ночи, а потом в бархатном небе зажглись алмазные звезды и аромат тропических цветов затопил все вокруг, а океан успокоился, как по мановению волшебной палочки. Старик Босуорт зажег бесчисленное количество свечей, и под пальмовой крышей стало волшебно и уютно, а потом Шон проводил Карлу до ее бунгало и условился встретиться завтра пораньше, чтобы покататься вдвоем.

Неделя пронеслась, словно одно мгновение, и только в субботу, стоя под душем и улыбаясь мыслям о Карле, Шон Айвенс внезапно похолодел.

Мыслей, заставивших его похолодеть, было две.

Послезавтра приезжает Констанция Шелтон. Он по уши влюблен в Карлу Дзаннини.

К концу недели голова у Констанции шла кругом. Ей казалось, что за эти несколько дней она прожила сразу несколько жизней, причем большая часть принадлежала совсем другим девушкам.

Она училась жить с новой прической и в новых нарядах. Каждый вечер они с Рокси ездили в ресторан. Она трижды посетила портниху! Еще раз съездила в косметический салон на маникюр. Наконец, она вместе с Рокси ходила по магазинам!

Из своих вещей Рокси забраковала больше половины. Все эти тряпочки, утверждала категоричная Рокси, хороши были для оживления унылого пейзажа под названием «Лучшая Студентка Факультета Констанция Шелтон» и совершенно не годились для пышнокудрой красотки Конни. Именно поэтому они бродили по магазинам.

Остатки здравого смысла протестовали, и Констанция железной рукой вытащила Рокси из отдела купальников, когда та нацелилась на шестой по счету экземпляр. Рокси объясняла это тем, что у них уже имелось парео, к которому требовался именно такой оттенок лазурного, как у этого купальника.

Были куплены шифоновые юбки, топы и сарафаны, легкие брючки, бриджи и шорты. Босоножки на каблуке, босоножки без каблука, сандалии из ремешков, сандалии из цепочек, мокасины, расшитые жемчугом, розовые кроссовки, напоминавшие леденцы, вечерние туалеты трех видов… Рокси зловеще ухмылялась и утверждала, что это только начало.

Батарея косметики пополнялась с каждым днем. Солнцезащитными кремами разных степеней защиты можно было обмазать весь студенческий контингент кампуса. Лосьоны и тоники, дезодоранты и духи, тропический вариант декоративной косметики (не закупоривает поры и не размазывается!), гигиенические помады десяти вкусов и ароматов, шампуни и кондиционеры.

К пятнице Констанция поняла, что для всего этого понадобится отдельный самолет. Былая железная мисс Шелтон проснулась в ней, и всего через два часа упорных боев Рокси Жилье сдалась. Она сидела, надув розовые губки, и трагически вздыхала, глядя на то, как ее непослушная подруга бестрепетной рукой откладывает самые необходимые вещи в сторону.

Демонстративным и презрительным молчанием был встречен старый свитер, уложенный на дно чемодана. Еще более ненавидящим взглядом Рокси проводила потертые джинсы. Когда Констанция принялась укладывать мелочи, в число которых вошли знаменитые очки в роговой оправе, Рокси шумно вздохнула и ушла на свежий воздух. Этого она вынести уже не могла.

Констанция улыбнулась и нажала на чемодан коленом. Даже сокращенный втрое, багаж еле уместился в чудовище на колесиках, одолженное ей Рокси.

Вчера, в четверг, позвонила Джейн Смит и своим приятным, воркующим голосом сообщила, что билет уже заказан. Мисс Шелтон предстояло лететь до Майами, оттуда автобусом добраться до местечка Уэст-Палм-Бич, а там сесть на один из маленьких частных самолетиков, регулярно совершающих челночные рейсы на острова Багамского архипелага. Чековая книжка будет переслана мисс Шелтон к субботе, профессор Малколм и лично Джейн Смит желают ей приятно и с пользой провести время. Сам профессор Малколм отбыл на конференцию в Огайо, поэтому проститься им так и не удалось, но рекомендательное письмо к мистеру Босуорту мисс Шелтон получит вместе с чековой книжкой.