Фрэн занервничала. Народ, похоже, почувствовал, что происходит что-то необычное, из ряда вон выходящее, потому что все замолкли и, не дыша, наблюдали за танцующими.

Тут Рози отделилась от группы, подтанцовывая, подошла к диск-жокею, взяла у него из рук микрофон, и…

— Добрый вечер, добрый вечер всем! — Точь-в-точь как телевизионная ведущая: фальшивая улыбка, все зубы наружу. — Вы все только что наблюдали, как наш сладкий гостеприимный хозяин, устроитель этого восхи-ти-тельного бала, получил наконец по заслугам! — Она уставилась на Сэма долгим пронзительным взглядом. — По заслугам! Потому что нельзя так поступать! Нельзя соблазнить девственницу, а на следующее утро выбросить ее, как ненужную вещь!!!

Мертвая тишина сменилась негромким гулом голосов. Гости переговаривались, задавали друг другу вопросы.

Рози подняла руку, требуя тишины.

— Мы решились на это, чтобы вы знали, леди и джентльмены, — она икнула и, состроив извиняющуюся улыбку, продолжала: — …особенно вы, джентльмены. Что нельзя топтать ногами женские сердца, как это много раз делал Сэм. Мы могли бы поступить намного жестче, но все же решили просто вынести это вес на публику. Мы подумали, что общественное осуждение будет лучшим наказанием для такой змеи, как ты, Сэм! — И Рози опять устремила ненавидящий взгляд на Сэма.

Что началось — невозможно описать! Фрэн скрылась за разукрашенной гирляндами колонной и стояла там, не дыша. Она боялась даже высунуть нос, но ей и интересно было посмотреть на Сэма, как он реагирует.

А Сэм освободился от своей партнерши с брезгливостью и стоял теперь, опустив плечи, не зная, что делать дальше. Все взгляды были устремлены на него, вид у него был довольно жалкий. Через несколько мгновений он, однако, взял себя в руки и через все пространство зала, под любопытными, негодующими, соболезнующими взглядами гостей, направился к Рози.

— Леди и джентльмены! — взяв у нее микрофон, начал он. Воцарилась такая тишина, что слышно было бы даже падение булавки. — Я не буду оправдываться, не буду также говорить, что вел себя когда-то безрассудно. Однако непредвиденное… — он окинул помещение взглядом, отыскивая глазами кого-то, и Фрэн замерла за колонной, молясь, чтобы он ее не увидел, — непредвиденнее появление этих в высшей степени очаровательных леди, я надеюсь, не пройдет напрасно. Будьте уверены, — добавил он с оттенком некой иронической угрозы. — Да, да, будьте уверены!

Звенящая тишина сменилась приглушенным гулом голосов — гости обменивались впечатлениями и выясняли подробности.

— Сегодня, — продолжал Сэм, — мы собрались здесь не только для того, чтобы весело провести время, но и чтобы помочь нашей местной детской больнице, особенно отделению кардиологии. Все вы, наверное, знаете, что, поскольку цены на оборудование очень высоки, врачи и медсестры с трудом сводят концы с концами. Несколько педиатров, хирургов и медсестер из этого отделения сегодня с нами, в числе гостей, и я надеюсь, вы присоединитесь ко мне, чтобы пожелать им всего наилучшего. — Гости зааплодировали, и Сэм широко улыбнулся. — Эти молодые очаровательные леди готовы потанцевать с вами. Но — не бесплатно. — Он сделал паузу и окинул зал взглядом. — И я буду посредником. Итак, кто самый смелый? Кто из мужчин желает потанцевать вот с этим чудесным созданием в золотистом платье?

Раздался рев одобрения, когда сразу трос мужчин вскочили на ноги, помахивая толстыми пачками купюр.

Но Фрэн уже не интересовало, что будет дальше. Бал имел несомненный, огромный успех. От платы за свой труд она, скорее всего, откажется. Единственное, чего ей сейчас хотелось, — не столкнуться с Сэмом нос к носу. Только не сегодня. Да и вообще лучше бы никогда.

Украдкой схватив сумку и красный, в тон платью, платок, она выскочила из шатра, обогнула его — и бегом через темный парк по направлению к стоянке. Февральский воздух отдавал морозцем, пар вырывался изо рта.

По настоянию Сэма Фрэн оставила спортивную сумку с теплыми вещами у него дома, чтобы переодеться, прежде чем ехать в Лондон. Однако зайти в дом она не рискнула. Что, если Сэм найдет ее там, что тогда?

Фрэн отыскала свою машину, скользнула за руль, трясущимися руками включила зажигание, завела двигатель. И только когда отъехала на приличное расстояние, вздохнула с облегчением.

Фрэн протерла глаза, вглядываясь в листок, выползающий из факса.

Еще один!

Этот факс был уже без вежливых оборотов и ухищрений. «Потому что… Поскольку…» А-а, вот: «Мы надеемся, вы поймете наше нежелание продолжать с Вами сотрудничество в данных обстоятельствах. Осмотрительность и осторожность — девиз любого семейного предприятия, такого, как наше, и самые незначительные нелестные отзывы…»

Фрэн взвыла от ярости, смяла лист бумаги в тугой комок и зашвырнула его в дальний угол комнаты. Он отскочил от стены и упал на ковер рядом с двумя другими.

Почему она не подумала о последствиях? Почему не просчитала, что такая шутка с Сэмом, которую она позволила проделать Рози и ее подружкам по несчастью, обязательно ударит по ней, и только по ней?

Фрэн вспомнила тот ужасный вечер. Неужели прошло всего восемь дней, а не целая жизнь? За безнадежно испорченное, забрызганное грязью вечернее платье ей не только выговорили в магазине проката, но и выписали внушительный счет. Потом — первый же рейс в Ирландию.

В самолете она с содроганием вспоминала холодный как лед взгляд Сэма, которым он окинул шатер, ища ее. Зря она спряталась за тон колонной. Надо было посмотреть ему в глаза, может, даже выступить вперед и присоединиться к Рози и остальным его бывшим девочкам, чтобы показать ему, кто он есть на самом деле…

Вернувшись домой, в свою уютную квартирку, Фрэн ожидала, что ее ждет какое-то гневное сообщение от Сэма — факс, письмо, сообщение на автоответчике, электронная почта, письмо с посыльным… Ничего. Только несколько факсов, сообщающих о разрыве контрактов на организацию праздников.

Фрэн тяжело вздохнула. После инцидента в газетах появилось большое количество заметок на эту тему, которая перекликалась, кстати, с прошлогодним фильмом о женской мести, став, таким образом, весьма популярной. Потом в бульварной прессе началась полемика. «Заслужил ли Сэм Локхарт подобное обращение?» — кричала одна газета. Другая поместила фотографию полуголой Рози с фужером шампанского в руке, в шезлонге, с надписью внизу: «Я ВСЕ ЕЩЕ ЛЮБЛЮ ЭТОГО МЕРЗАВЦА!»

Фрэн посмотрела на иллюстрацию внимательнее. Рози выглядела на фото довольной, почти счастливой.

На улицах Дублина бурлила жизнь, а внутри квартиры Фрэн было пусто, как в жестянке из-под печенья. Сердце се сжималось от чувства одиночества, от которого невозможно отделаться. Не удивительно. Работы нет, отвлечься нечем. И в ближайшем будущем работы не предвидится. Пока не успокоится вся эта кутерьма.

Вообще-то Фрэн дала себе слово не пускать мужчин в свою жизнь, после того как ее брак распался. Тягучая, ноющая боль после развода пронизывала каждый ее нерв, и Фрэн решила: лучше отгородиться от мужчин, чем подвергать себя риску, что какой-нибудь рыцарь вновь станет ломать ее жизнь. Что же изменилось?

Один-единственный мужчина смешал чувства Фрэн? И этот мужчина отныне всегда будет думать о ней с презрением?

Раздался звонок в дверь, и Фрэн, посмотрев в зеркало, неохотно пошла открывать. Кто это может быть? Принесли еще одно письмо об аннулировании контракта? Или запрос от домовладельца о том, как Фрэн думает платить за аренду квартиры, когда всем известно, что никто не желает иметь с ней дело?

Снова звонок, долгий, нетерпеливый. — Хорошо, хорошо! Иду!! — злым голосом выкрикнула Фрэн, на ходу туго стягивая пояс золотистого кимоно.

Она не пользовалась ни глазком, ни цепочкой, наверное, потому, что Дублин считался совершенно безопасным местом.

Фрэн рывком распахнула дверь.

На пороге стоял Сэм, загораживая собой весь просвет. Какой же он все-таки большой!