— Хорошо, я подвезу тебя до станции. Чтобы удостовериться, что ты благополучно села в поезд. Только оставь Сэму записку, Фрэн. Я прошу.

— Зачем?

— В противном случае он бросится тебя догонять, чего ты, как я думаю, не хочешь. — Кормак хитро прищурил глаза. — Или хочешь?

— Нет! — солгала Фрэн и схватила со стола ручку. Пальцы ее так дрожали, что она с трудом могла писать. — Не беспокойся, Кормак, — мрачно сказала она. — Я напишу ему такое письмо, что он запомнит его на всю жизнь!

Первым же рейсом Фрэн вылетела в Дублин, домой. Сидела в своей квартире и ждала появления Сэма.

Первое время она убеждала себя, что в данных обстоятельствах Сэм просто обязан за ней примчаться. Хотя она н написала, чтоб он никогда больше не переступал се порога.

Сэм не появлялся. Фрэн ничего другого не оставалось, как заняться привычными делами. Когда она покидала Ирландию, люди смотрели на нес с уважением. А сейчас? Телефон молчит. Сбережения вот-вот подойдут к концу, и тогда придется искать какую-нибудь секретарскую работу, чтобы пережить трудное время.

Однако нашлись люди, которые помнили ее. Один из друзей Кормака попросил Фрэн организовать день рождения его дочери, которой исполнился двадцать один год. Вслед за этим неожиданно поступило еще несколько предложений, и Фрэн поняла, что выкарабкается. Но сердце се тосковало…

Несколько раз она снимала трубку, чтобы позвонить Сэму, но не смела набрать номер.

Однажды в воскресенье она проснулась от настойчивого верещания дверного звонка. На выходной никаких дел не было, и она рассчитывала поспать до обеда.

Кто это может быть?

Накинув свое золотистого цвета кимоно, она распахнула дверь.

На пороге стоял Сэм.

Оба застыли, молча разглядывая друг друга. У Фрэн промелькнула мысль, что это настоящее наслаждение — просто смотреть на пего. Надо бы, конечно, выразить негодование и презрение, но все это сейчас казалось далеким и неважным.

— Да, Сэм?

— Можно мне войти?

— В прошлый раз ты не спрашивал разрешения.

— Это было в прошлый раз. — Он нахмурился. — А сейчас… это сейчас.

Фрэн обратила внимание, что в голосе его нет и намека на раскаяние или чувство вины. Она раскрыла дверь еще пошире.

— Заходи.

Сэм нахмурился еще больше. Они стояли в прихожей, настороженно и подозрительно глядя друг на друга, как боксеры на ринге перед началом раунда. Фрэн заметила, что в его глазах стало отчетливо проявляться одно-единственное чувство.

Ярость, неистовая ярость.

— Ну, что дальше? — начала Фрэн, чтобы нарушить молчание.

— У вас всегда проблемы с общением? — Голос его был еще холоднее, чем у Фрэн. — Из-за этого ваш первый брак дал трещину?

Она в замешательстве смотрела на него, не зная, что ответить.

— Я заметил, что, когда у вас проблемы в жизни, вы прячете голову в песок, как страус, — продолжал Сэм.

— Не понимаю, о чем вы говорите!

— О том, что вы убежали, не удосужились даже поговорить со мной. Вы и с Шолто так же поступали?

— Оставьте в покос Шолто! — вспыхнула Фрэн. — Он не имеет к этому никакого отношения!

— Вы так уверены? По-моему, вы перекладываете грехи Шолто на всех остальных мужчин.

На остальных? Сэм — ее единственный мужчина после Шолто!

— Я не перекладываю, Сэм. У вас достаточно своих грехов.

Он усмехнулся.

— Тогда, может быть, вы не сочтете за труд перечислить их? Не надо будет тратиться на психоаналитика.

Фрэн постаралась взять себя в руки. Не хватает еще закатить истерику. Она сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Вы рассердились на меня после Дня святого Валентина, так? Очень сильно рассердились.

— Это не представляет государственной тайны, любезная Фрэн. Я специально приехал тогда, если вы помните, чтобы сказать вам об этом.

— И у нас был уговор, что я поеду в Англию, чтобы организовать семейное торжество в честь дня рождения вашей матери?

— Да, у нас был уговор, — согласился Сэм.

— Вы хотели доказать мне, что мое мнение о вас было ошибочным и что в глубине души вы прекрасный человек.

— Прекрасный? Гмм, — хмыкнул он. — Может быть. Прилагательные выбирали вы сами, заметьте.

Фрэн тряхнула головой, чтобы собраться. Не следует давать ему повод к заигрыванию. Надо быть серьезнее.

— Но дело в том, Сэм, что вы были так сильно обижены на меня, что решили фундаментально со мной расправиться.

Он в изумлении поднял брови.

— Вы имеете в виду… занявшись с вами любовью?

— Не надо, Сэм. У нас был секс. Секс. Который вы запланировали. Кормак сказал мне, что…

— Кормак не имел права…

— Может быть, и не имел права, — с нажимом проговорила Фрэн. — Но я чертовски рада, что он сказал!

— Все, что я ему наговорил тогда, надо забыть и растоптать. Я просто отводил душу. Это не было предназначено для твоих ушей! Спроси себя, Фрэн, только честно: то, что произошло между нами, было хорошо?

Она отвернулась.

Сэм взял се руку, но она резко отдернула ее.

— Скажи, хорошо? Молчание.

— Да, — наконец сказала она.

— И я вел себя как человек, охваченный чувством мести?

Нет, подумала Фрэн. Это се как раз и смущало. Чувства были настоящие, неподдельные.

— Может быть, ты просто хороший актер, — язвительным тоном, покачав головой, сказала она вслух.

Сэм вздохнул глубоко, всей грудью.

— Я всегда считал, что это как раз по части женщин, — пробормотал он.

— Я имею в виду имитацию чувств, а не оргазма, — отрезала Фрэн, подумав при этом, что ни одна женщина не смогла бы ничего сымитировать, если б оказалась в постели с таким мужчиной, как Сэм. — У тебя хорошо получается.

— Что хорошо получается?

— Ты легко добиваешься цели. Захотел Рози — соблазнил. Захотел Фрэн — соблазнил.

Долгая пауза.

— Используешь свое очарование, чтобы проложить себе дорогу к женскому сердцу, — продолжала она. — Все так, как говорила Рози.

Пауза еще дольше.

— Ты даже не пытаешься оправдаться?

— Нет.

Фрэн ожидала, что он взорвется, будет все отрицать. И только потом, под нажимом, расскажет, как все было на самом деле, как он соблазнил невинную девушку Рози.

Но вместо этого она встретила только какой-то пустой, рассеянный, грустный взгляд. Как будто терпению Сэма пришел конец.

— Если ты на самом деле думаешь обо мне так, значит, нам больше не о чем говорить, — произнес Сэм таким ровным, спокойным голосом, что ей стало не по себе.

А что, если броситься сейчас в его объятия? Забыть прошлое, забыть все, что было раньше, начать все снова?..

Нет, не получится. Обвинения лежали между ними как пропасть.

— До свидания, Фрэн, — еле слышно, почти одними губами сказал он.

— До свидания, Сэм, — ответила она дрогнувшим голосом.

Он повернулся, вышел, закрыл за собой дверь, спустился по лестнице, вышел на улицу. Фрэн долго провожала его взглядом, подойдя к окну. И только потом горько разрыдалась.

Слезы не принесли облегчения. Она лишь остро осознала, что совершила огромную, чудовищную ошибку.

Фрэн сняла трубку и набрала помер Рози в Лондоне, но линия была перегружена. Она снова подошла к окну и уставилась на дублинские улицы. Зазвонил телефон.

— Фрэн? — сорвав трубку, услышала она. Сердце ее оборвалось. Нет, это не Сэм. Надо привыкать.

— А-а-а, это ты, Рози? Чего тебе?

— Хорошенькое обращение к лучшей подруге, — недовольным голосом ответила та с другого конца провода. — Особенно если учесть, что ты только что сама звонила мне. Определитель номера показал.

Фрэн ничего не ответила. Она хотела знать, что было между Рози и Сэмом, и без вранья.

— Фрэн?

— Да, я здесь.

— Слушай, у меня такая новость, ты обалдеешь!

— Ну, говори.

— Ты, наверное, знаешь, что та газета решила найти мне идеального мужчину. Так вот, они нашли! И еще какого! Фрэн, я выхожу замуж!