Она делала это машинально, пока три огромных чемодана и бесчисленное множество пакетов не преградило ей дорогу к дверям; тогда, словно в забытьи, она выскочила на лестницу и, не обращая внимания на какие-то слова матери, приказала дворецкому уложить чемоданы в машину мистера Дукарта.

— Девочка моя, — дергала ее за руки Мэри. — Перед уходом ты должна надеть другое белье. Подумай…

Господи!

Снова вернувшись в спальню, Николь обреченно достала из шкафа новое белье и, раздевшись, прижалась пылающим лбом к холодной поверхности зеркала.

Дверь в комнату медленно открылась. Думая о своем, Николь не удосужилась запереть ее на ключ.

— Обернувшись, она встретилась глазами с Джеймсом. Не двигаясь, они стояли так целую вечность…

Джеймс буквально пожирал ее глазами, завороженно всматриваясь в искрящиеся в электрическом свете белокурые локоны, разметавшиеся по груди, потрясенный плавными изгибами ее великолепной фигуры, тонкой талией и нежным цветом гладкой, ухоженной кожи.

Кружевные облака комбинации, которую она судорожно сжимала в руках, эффектно оттеняли идеально правильные пропорции ее тела, подчеркивали и дополняли его совершенство.

Взгляд его скользнул вниз по длинным и стройным ногам Николь; полупрозрачные чулки, кокетливо заканчивающиеся легкомысленными кружавчиками, не скрывали их безупречной формы.

Джеймс представил, как он касается ее коленей, затем его руки скользят все выше и выше… не выдержав напряжения, он покорно прикрыл глаза.

Эта женщина сочетала в себе сексуальность и девичью наивность, агрессию и покорность, высокомерие и страх! Никогда еще он не испытывал подобных чувств! С того самого момента, как увидел Николь впервые, он мечтал только об одном: укротить эту тщательно скрываемую страсть, добиться права обладать ею.

До встречи с Николь он и не предполагал, что способен на подобную бурю чувств. Замкнутый и рассудительный от природы, он всегда умел подчинять свои эмоции холодному расчету. В его душе не было места безумным страстям и неисполнимым желаниям. Поставив перед собой цель, он настойчиво стремился к ее осуществлению. Так и на этот раз. Решив завладеть этим сокровищем, он приложил все усилия и добился своего. Эта женщина теперь принадлежит ему.

И Джеймс был уверен в правильности своего выбора. Еще в юности он твердо знал, какой должна быть его жена: образованная и интеллигентная, но не допускающая мысли о собственной профессиональной карьере, готовая посвятить свою жизнь любимому мужу и детям. Привлекательная, знающая цену своей красоте, но и испытывающая желания тратить ее направо и налево. Они будут жить вдали от суетного светского общества, наслаждаясь уединением и покоем.

Николь Уайлдер идеально подходила для этой роли. Но как убедить ее в этом? Как доказать, что она прекрасно может обойтись без всей этой великосветской мишуры? Как дать понять, что его выбор станет единственно правильным для них обоих?

Ее отчаянное сопротивление совершенно не входило в его планы. Еще никто и никогда не пытался помешать их осуществлению.

Джеймс всегда гордился своим умением реально оценивать ситуацию. Так случилось и на сей раз. Нет, он не питал ни малейших иллюзий по поводу чувств, которые испытывает к нему молодая жена. Один ее взгляд способен был свести его с ума. И если она догадается об этом, если поймет, какую власть имеет над ним…

Джеймс глубоко вздохнул. Он должен быть предельно осторожен. Ни один мужчина не способен устоять перед чарами своей любимой.

До сих пор счет был исключительно в его пользу. Кажется, Николь уверена, что ее муж самый хладнокровный и расчетливый человек на свете. И в его планы не входило разубеждать ее в этом. По крайней мере, сейчас…

— Убирайся вон из моей комнаты! — опомнилась наконец Николь.

Она прекрасно видела выражение его глаз и безошибочно определила его желания. Он даже не пытался скрыть своей пылкой страсти при виде ее обнаженного тела, в ужасе девушка попыталась спрятаться за створку шкафа.

Она изо всех сил старалась скрыть свой страх перед его сильным мускулистым телом, страстными и жадными губами. Пусть уж лучше он видит ее разгневанной и неприступной. Может, это остановит его…

— Я только хотел спросить, не нужно ли помочь спустить вниз вещи, — спокойно произнес он.

Теперь, когда она спряталась, хладнокровие снова вернулось к нему.

— Благодарю вас, мистер Дукарт, но вы опоздали. Джим уже уложил мои чемоданы в машину.

Не решаясь поднять глаза, Николь торопливо натягивала на себя юбку. Чувствуя на себе его пристальный взгляд, она неуклюже топталась на месте, стараясь втиснуться в свои ставшие вдруг тесными туфли. Наконец, не выдержав, она набросилась на Джеймса с новой силой:

— Спускайся вниз и попрощайся с гостями! Я присоединюсь к тебе через минуту!

— Я больше не могу видеть всю эту толпу. Поэтому предпочту остаться и подождать тебя здесь, — все так же спокойно сказал он. — Тем более что ты уже почти готова.

Тон его голоса не оставлял никаких сомнений: он намеревался делать то, что задумал, и никакая сила на свете не способна была переубедить его!

Дрожащими от напряжения пальцами Николь пыталась справиться с бесконечным числом крошечных пуговиц на блузке, но стоило Джеймсу на шаг приблизиться к ней, как, отмочив в самый дальний угол комнаты, она пудрилась покончить с этим нелегким делом в считаные секунды.

Но Джеймс и не думал отступать. Пальцы его нежно коснулись ее горящей щеки.

— Я вижу, моя Снежная королева тщательно подготовилась к своей первой брачной ночи. — Он указал на брошенные на пол трусики и лифчик. — Я польщен!

Николь попыталась вырваться из его объятий.

— Я переодела белье исключительно ради собственного удобства! — резко осадила она его.

— Тогда позволь мне заметить, — широко улыбнулся Джеймс, — наши вкусы относительно женского белья очень схожи! Кстати, — внезапная догадка озарила его лицо, — я, кажется, понимаю, чем торгуют в магазине «Твой секрет». Не там ли ты приобрела эти чудесные кружева?

Он выразительно коснулся ее бедра.

Николь прикусила губу. Мысль о том, что сам того не желая, Джеймс заплатил за ее роскошное белье, была для нее невыносима.

Николь чувствовала, как густая краска медленно заливает ее щеки. Господи, как она ненавидела его!

Джеймс тем временем неторопливо огляделся по сторонам. Без сомнения, эта спальня могла принадлежать только молодой девушке. Нежные розовые обои, пастельные тона занавесок, бежевая обивка мебели… Он чувствовал себя здесь непрошеным гостем, ворвавшимся в чужие владения. Неожиданно его взгляд остановился в самом дальнем углу комнаты.

— Зайчики?! — с детской непосредственностью воскликнул он.

Все пять просторных полок стоящего в углу стеклянного шкафа были плотно заставлены игрушками. Керамические, фарфоровые, мраморные и плюшевые фигурки зайцев самых разнообразных цветов и размеров теснились здесь.

— Да это целое состояние! — восхищенно присвистнул Джеймс, подходя поближе. — Я нигде еще не видел такого сборища зайцев.

— Сборища? — разочарованно повторила Николь. Какой смысл объяснять этому варвару, что в ее коллекции есть даже антикварные экземпляры. — Я рада, что тебе они нравятся, — сухо одолжила она. — Я начала собирать эти игрушки, когда мне исполнилось шесть. Многие из них, чтоб ты знал, антикварная редкость!

Но Джеймс, казалось, и не слышал ее слов.

— Ты только посмотри! — весело заливался он. — Здесь и заяц монах, и лыжник, и… Господи! Есть даже заяц негр!

— Этот сувенир привезли мои друзья с Гаити, только я никак не могу понять, что смешного ты нашел в моей коллекции? — раздраженно оборвала она его смех.

— А неужели вид зайца в костюме русского казака или японской гейши не вызывает улыбки на твоем лице? Или в доспехах средневекового рыцаря?

Николь презрительно фыркнула.

— В этой коллекции есть даже набор из двадцати зайцев в национальных костюмах разных народов. Этот сувенир я привезла из Франции. Меня уже несколько раз уговаривали продать, но я не соглашалась: видишь, какая я!