Но такого не случилось. По неизвестным для него причинам их отношения стали портиться. Следующий семестр они должны были учиться за границей и разъехаться по разным странам. Неожиданно Софи заявила, что им не стоит слишком привязываться друг к другу, поскольку они расстаются надолго и неизвестно, что ждет их в будущем. Грег был ошеломлен, ему показалось это надуманным. Наверное, она хотела его бросить, но не знала, как лучше выйти из затруднительного положения. Короче говоря, она его бросила, или «кинула», как сказала Нина Романо, когда он вез ее домой из загородного клуба. Нина была права. Они с Софи разъехались, и больше он ее не видел.

И вот она появилась. Он не знал, что за этим кроется и как себя вести.

— Действительно, сюрприз, — выдавил он и неловко ее обнял.

Она изменилась, даже запах показался незнакомым. И кажется, располнела, во всяком случае, обнимая ее, он ощутил мягкую пышную грудь, которой не было раньше. Неужели она ее увеличила?

Он быстро выпустил ее и отступил назад. Они не виделись несколько месяцев и стали настолько чужими, что он не знал, о чем с ней говорить. Пока он решал, выбирая между «Рад тебя видеть» и «Я думал, мы расстались», Терри с непроницаемым лицом достал ее чемодан из багажника.

Значит, она приехала с вещами. Намерена здесь остаться?

— Как ты узнала, где меня найти? И почему не предупредила по телефону?

Не отвечая, Софи нагнулась и зачем-то головой вперед полезла на заднее сиденье. Он тупо смотрел на ее еще более округлившийся зад, который всегда приводил его в восхищение. Нет, она явно поправилась за время учебы в Японии, и ей это шло.

— Твой сосед по комнате сказал мне, где тебя искать. И я решила не звонить, чтобы ты не успел от меня спрятаться. — Она наконец вылезла и повернулась к нему.

В руках у нее было что-то вроде продолговатой корзинки с откидным верхом, который сейчас был наполовину опущен. Грегу был виден лишь ворох мягкой розовой материи. В голове у него поднялся такой водоворот мыслей, что он не слышал, о чем она говорит. Видел только, как губы шевелятся, но не слышал слов, как будто оглох. Он сделал глубокий вдох, приходя в себя.

— Да что с тобой, — говорила Софи, — успокойся. Теперь понимаешь, почему я не позвонила. — Она поблагодарила Дэвиса и снова повернулась к Грегу. — Мы можем пройти куда-нибудь, чтобы спокойно поговорить?

— Сюда. — Он взял ее чемодан на колесиках и повез на опустевшую пристань перед главным павильоном.

Вечерело, и легкий ветерок гнал легкую рябь по воде.

Красота вечера и озера сейчас его не трогала. Грег выбрал место машинально. Он чувствовал, как переворачивается его жизнь, превращаясь в нечто сложное и непонятное.

Софи осторожно поставила на дощатый пол свою ношу.

Грег не мог поверить в реальность происходящего. Такого просто не может быть.

Она спокойно объяснила:

— Когда мы расстались, перед Рождеством, я еще не знала, что беременна. Клянусь, не знала. Я просто думала, что перемена пищи в Японии вызвала аллергическую реакцию или я подхватила желудочную инфекцию, потому что меня тошнило. Но мне и в голову не пришло… — Она отвернулась, ее голос дрогнул. После небольшого молчания она продолжала: — А потом, когда поняла, испытала шок.

Все имело объяснения. Расставаясь, оба тяготились своими отношениями. Им предстояло длительное расставание — он ехал в Гренаду, в Испанию, она — в Японию. После разлуки они, скорее всего, вернулись бы чужими людьми, забыв прошлую близость, ласковые прозвища, которыми награждали друг друга в интимные моменты, и песню, под которую они влюбились. Эти воспоминания не должны были ранить, просто остаться воспоминаниями. И вдруг все повернулось вспять. Он никак не мог заставить себя взглянуть на то, что находилось в ворохе простынок в корзинке. Но больше нельзя было делать вид, что он ничего не замечает.

— Значит, это мой…. — Это не было вопросом, скорее констатацией факта.

Она могла быть скрытной, непредсказуемой и амбициозной, но только не лгуньей. И она не стала бы возвращаться, чтобы поставить себя перед ним в зависимое положение, если бы не была уверена.

— Это девочка. — Тон стал ледяным, и Грег сразу сжался, как будто стал меньше ростом. — Да, твоя дочь. Я приехала с тобой поговорить, чтобы решить, что делать дальше.

Он подумал о ее родителях. Андерс и Кирстен Линдстром были владельцами престижной юридической конторы в Сиэтле.

— Ты боишься, что я уйду от ответственности.

К его удивлению, глаза Софи наполнились слезами.

— О, Грег, надо было сказать тебе раньше. Но я боялась.

В этот момент из корзинки послышались слабые звуки, похожие на сонное бормотание. Грег застыл как громом пораженный, а Софи с гордостью объявила:

— Ее зовут Дэзи.

Девочка. Его дочь. Напугавшее его в первый момент неведомое существо без пола. Его ребенок. Странное, никогда не испытанное раньше чувство охватило Грега. Его дочь, и зовут ее Дэзи. Глаза его увлажнились. Он нагнулся с трудом, как будто одеревенев. Софи, понимая его состояние, сама откинула верх, и при мягком вечернем освещении непонятный розовый сверток принял одушевленную форму. Грег осторожно отодвинул в сторону прозрачную ткань и, не дыша, смотрел на хрупкое круглое личико маленького существа. К румяной щечке был прижат крохотный кулачок.

Мир вдруг изменился. В его сердце проснулась любовь, она разрасталась, как ураган, сметая на пути все страхи и сомнения. Он посмотрел на Софи, и понял, что придется полюбить и ее тоже.

Все завершилось свадьбой Грега и Софи в «Киоге». Обслуживать свадьбу привлекли много народу, среди них были миссис Романо и миссис Маески, которые немедленно взялись за дело с обычной энергией и энтузиазмом. Нина неожиданно для себя обнаружила, что заинтригована этой поспешной свадьбой и ситуацией вокруг нее. Несколько друзей и родственников Софи приехали из Сиэтла и остановились в гостинице «Уиллоу», и Нина первая узнавала все новости. Работая в гостинице, она научилась искусству незаметно слушать разговоры постояльцев, занимаясь рядом своим делом. Они обычно не замечали прислугу и не стеснялись разговаривать при ней обо всем.

Все друзья Софи были людьми утонченными, образованными, они много путешествовали по миру, но и они не стеснялись придираться и жаловаться на обслуживание или плохую работу кондиционеров. Кажется, им было скучно в таком захолустье. Гости Софи прибыли парами, как в ковчег Ноя. Две лучшие подруги Софи — Люси Розетта и Миранда Свитни, родители Софи и две пары бабушек и дедушек. О, и еще ребенок. Маленькое существо в облаке розовых покрывал и пеленок, предмет всеобщего восхищения.

Маленькие семьи всегда удивляли Нину. Они казались такими спокойными, вежливыми, она наблюдала за ними в столовой во время завтрака, как они передавали друг другу масло или делились новостями, тихо переговариваясь. Никто не спорил и не дрался. Дети вели себя пристойно, умели пользоваться столовыми приборами.

Как сильно они отличались от шумного семейства Романо. Во-первых, семья Нины никогда не могла себе позволить завтракать вне дома. В доме Нины за столом постоянно спорили из-за лишнего тоста или последнего стакана сока. После завтрака поднималась суматоха, все что-то искали — свои ключи, спортивную форму, учебники, потом устремлялись гурьбой в школу. Кухня после их ухода напоминала город после разграбления диких орд.

Маленькие семьи обедают спокойно, слышно лишь звяканье фарфора и серебра. Или тихое «Передай, пожалуйста, соль», или «Не вертись, дорогой».

Прекрасное утро в день свадьбы Беллами обещало еще один солнечный великолепный день уходящего лета. Нина работала в столовой гостиницы. Большинство школьников ненавидели работать летом, но Нина обожала свою гостиницу. Немного обветшалая, она была полна очарования старины и покоя. Она любила приветствовать гостей, делать их пребывание комфортабельным на берегу идиллического ивового озера [4].