В доме было холодно. Марго уболтала Джерри отвезти ее в город — на ужин и на спектакль. Их не будет весь вечер. Перед уходом он не включил обогреватель. Эмма даже не знала, где здесь терморегулятор. Вместо того, чтобы его искать, она разделась и растянулась в своей дерьмовой комнатушке, довольная своим одиночеством. Ей хотелось, чтобы холод просочился в ее тело и сковал кости.

Конечно, она была не совсем одна. У себя в комнате сидел Чёрч. Он всегда там сидел, когда был дома. Никогда оттуда не выходил. Должно быть, у него был потрясающий контроль мочевого пузыря. Марго приносила обеды ему в комнату. Он часто оставлял дверь открытой, и Эмма видела, как на краю его стола остывают тарелки с нетронутой едой.

Но в ночное время все кардинально менялось. Когда дом погружался в тишину, темноту и безмолвие, он оживал. Девушка слышала, как он соскребает в мусор еду с тарелок. Он сам готовил себе пищу и ел ее на кухне. Также ночью он принимал душ, явно не заботясь о том, что это может кого-то побеспокоить.

Ее это совсем не беспокоило.

В четверг у нее снова была математика, и на этот раз она взяла за правило за ним следить. А он взял себе за правило на нее не смотреть. Кроме того, он опять с ней не разговаривал, что ее устраивало. Эмма тоже с ним почти не говорила. Так, болтала иногда во время их совместных поездок, но о нем больше не заикалась. Ей казалось, что он этому рад, но не могла сказать наверняка. В конце дня Чёрч всегда подвозил ее домой, так что она посчитала это хорошим знаком.

Помимо колледжа, у него была ещё какая-то работа или что-то, что занимало довольно много его времени. Во вторник, после их тихой, но крайне взрывоопасной поездки домой, он пробыл там всего час. Потом Чёрч уехал неизвестно куда и вернулся домой лишь рано утром.

В среду его не было всего пару часов, и он успел домой к ужину. То же самое в четверг. Но в пятницу его опять не было всю ночь. Он вернулся только в субботу около полудня.

Суббота.

Он сидел в своей комнате, Эмма — в своей, и они ничего не делали. О, он, конечно, копался в своем компьютере. Она раздумывала о том, что наденет, если все же решит пойти на ту грандиозную вечеринку. Но они ничего не делали.

Эмма услышала, как он встал со своего рабочего кресла. В ванной щелкнул выключатель, где-то сбоку блеснул свет. Затем дверь захлопнулась. Через секунду в туалете раздался звук смыва. Значит, он не ходит в ванную только, когда Джерри и Марго дома и не спят.

«Интересно».

Дверь снова открылась, но в свою комнату он не вернулся. Эмма услышала, как он пошел по коридору.

— Сегодня вечеринка, — заявила она.

Как она и предполагала, от ее слов он замер на месте прямо перед ее дверью. Эмма по-прежнему таращилась в потолок. Чёрч смотрел в коридор. Она согнула ноги и, приподняв колени, потерла друг о друга голые бедра.

Эмме не было видно, но ей хотелось думать, что в этот момент у него наверняка напряглась челюсть.

— Мне нравится танцевать, — по-прежнему не глядя на него, продолжила она. — Там будет много девушек.

«Это ужасная идея. Я не хочу танцевать. Я не хочу с ним связываться».

Однако это не правда.

«Нет, хочу. Я хочу знать о нем всё. Хочу знать, что никто, кроме меня, не достоин слышать его голос».

— У меня нет машины. И пары.

Чёрч еще какое-то время стоял неподвижно, а потом она это увидела. Он не выдержал. Его глаза скользнули по ее ногам. Чтобы прочесть человеческое тело, достаточно всего пары секунд. Длинные, стройные ноги. Бордовые трусики. Без лифчика. Влажные губы. Податливое сердце.

Потом он ушел, а она улыбнулась про себя.

«Интересно, что бы он хотел, чтобы я надела».

Поскольку Чёрч смотрел преимущественно на ее ноги, она остановилась на шортах. Короткие, но лёгкие и воздушные, они придавали ей богемный вид. Эмма подумала о том, чтобы послать на фиг лифчик, но потом решила надеть его с прозрачной блузкой. Собрав волосы в небрежный конский хвост, она сунула ноги в видавшие виды ботинки.

Чёрч стоял у входной двери. Он не утруждал себя переодеваниями и остался в той же темно-синей футболке и джинсах, в которых вернулся домой. Наверное, в этом же самом он был и накануне вечером. Она открыто окинула его взглядом. Эмма была высокой, чуть выше метра семидесяти пяти — в обуви ближе к метру восьмидесяти — но он все равно был на пару сантиметров выше ее. Она одарила его широкой улыбкой.

— Сегодня повеселимся.

Чёрч встретился с ней взглядом, затем открыл дверь. Он не проронил ни слова, но девушка снова без труда прочла язык его тела.

«Нет, не повеселимся».

У него в машине Эмма сидела на коленях, пристегнувшись ремнем безопасности. Всё ее внимание было сосредоточено на том, чтобы, пока он едет, свернуть сигарету, — довольно нелегкая задача в трясущемся автомобиле. Она в совершенстве овладела этим искусством в возрасте девяти лет от того, что больше не могла выносить постоянный скулёж Марго по поводу неряшливых самокруток.

— «По-настоящему» я потеряла девственность, когда мне было четырнадцать, — сказала она, изобразив одной рукой кавычки. — Я разозлилась на Марго, поэтому трахнула одного соседского парня. Не знаю почему, но тогда это казалось мне отличным планом. Только представь себе этот цирк. И вот значит я, такой обозлённый подросток, с этим несчастным пятнадцатилеткой, который никогда раньше даже сисек не видел. Наверное, я оставила ему травму на всю жизнь.

Чёрч сделал глубокий вдох, а затем порывисто выдохнул.

— После такого сокрушительного провала, мне пришлось ждать два года, прежде чем повторить попытку. Учитель химии, крупная добыча, да? Я чувствовала себя просто офигенно. Он был великолепен, но потом заплакал. Это было странно, но затем всё наладилось. На третий или четвертый раз он перестал плакать.

Чёрч на секунду закрыл глаза. Эмма в тайне улыбнулась.

— У тебя был секс, — она не спрашивала, ее слова прозвучали как утверждение. Как факт. — И явно с девушками. Глупые девчонки, которые не знают, с кем имеют дело. Это ниже твоего достоинства, ты же знаешь. Таким, как ты следует стремиться к... к чему-то великому.

Чёрч скользнул по ней взглядом, и Эмма вдруг почувствовала, что он понимает ее даже лучше, чем она может себе предположить.

Они приехали на вечеринку. Чёрч припарковался за каким-то огромным грузовиком и заглушил двигатель.

— Эй, — опустив ноги, тихо сказала она. — Тебе не обязательно оставаться. Несмотря на то, какой я кажусь, у меня довольно хорошо получается притворяться нормальной. Меня подвезут.

Он уставился в боковое окно, но Эмма прочла его мысли. Он заметил, что, несмотря на ее утверждение, рядом с ним ей нисколько не удается даже создать видимость нормальности.

— В любом случае, я иду. Я собираюсь ужраться в дрова и наделать глупостей, потому что именно это и должны делать девушки моего возраста. И лучше я буду жалким клише сейчас, чем в старости.

Не дожидаясь его безмолвного ответа, Эмма вышла из машины и направилась вниз по тротуару. У нее завибрировал телефон и, когда она достала его из заднего кармана своих шорт, то увидела входящее сообщение от Стейси.

«Эй, ты ведь придешь, да? Не кидай меня снова».

Эмма фыркнула. Ну почему? Почему Стейси так сильно хочется стать ее подругой? Чёрч даже с ней не говорил, и то уже понял, насколько она долбанутая — долбанутые всегда узнают своих. А что со Стейси? Ей хотелось наладить жизнь Эммы? Ну, удачи. Она на мгновение уставилась в телефон, затем быстро набрала ответ.

«Уже иду. Как доберусь, я тебя найду».

Эмма не стала ее искать. Она пошла вниз по узкому коридору, ведущему на кухню. У них в колледже была своя команда по регби, и большинство ее игроков собрались вокруг большого кухонного острова. Когда Эмма вошла в комнату, все они засвистели.

— Ты недавно в городе? — спросил её один парень, потом громко рыгнул.

Выдавив из себя улыбку, она выхватила пиво из ведерка со льдом.

— Верно, — ответила она, откручивая крышку.

— Джош, — произнес он и протянул ей мясистую ладонь.

Он был большим, похожим на обороняющего игрока. Когда они пожали руки, ее ладонь практически утонула в его пятерне.

— Рада познакомиться, — сказала она, подняла бутылку и залпом выпила все пиво.

Джош вскинул брови.

— Воу, ты хочешь сегодня попасть в неприятности, да? — усмехнулся он, но по-дурацки.

Её удивило прозвучавшее в его голосе простодушие. Он был хорошим парнем.

— Возможно. Или просто во что-нибудь, — она повернулась к нему и взяла еще пива.

Эту бутылку она уже потягивала небольшими глотками.

— Так как мне тебя называть, новенькая?

— В большинстве случаев я отзываюсь на Эмму.

— Добро пожаловать на мою вечеринку, Эмма.

Ей хотелось его спровоцировать, чтобы узнать, действительно ли он хороший парень, или только прикидывается. Но не успела она и слова сказать, как на кухне воцарилась тишина. Эмма поняла, что Джош уставился на что-то у нее за плечом, и, повернув голову, посмотрела, что там произошло.

В дверном проёме стоял Чёрч. Прискачи сейчас на кухню крылатый единорог, его появление стало бы меньшим шоком.

— Привет, Чёрч, — медленно произнес Джош. — Как дела, приятель?

Конечно же, Чёрч не ответил. С минуту он оглядывал комнату. Казалось, его холодные голубые глаза оценили в ней каждого и нашли всех неудовлетворительными. Затем он шагнул вперед. Взял из ведра пиво и вышел через другую дверь в столовую. После его ухода никто не говорил ещё почти целую минуту.

— Поверить не могу, что он пришел. Я даже не знал, что он вернулся в город, — пробормотал Джош.

Эмма сделала небольшой глоток и поперхнулась пивом.

— Он меня подвез, — сказала Эмма, вытирая подбородок. — Моя мать вышла замуж за его отца, так что мы пока вроде как живем вместе.

— И как? — наклонившись к ней, заговорщическим шепотом спросил Джош.

Эмма огляделась, затем придвинулась к нему еще ближе.