На границах империи Тимура и Золотой Орды имелись две болевые точки — Хорезм на востоке и особенно Азербайджан на западе. Эти районы стали потенциальными очагами конфликта, так как именно здесь сталкивались постоянно растущие аппетиты Тимура и Тохтамыша. Тохтамыш все время пытался продвинуться на юг, в земли на которые он не имел права претендовать. Однажды он даже имел нахальство осадить Бухару, что было неслыханным оскорблением.

При описании конфликта между этими людьми важно помнить, что Тохтамыш, в отличие от Тимура, считался человеком самого благородного происхождения. Он был принцем королевской крови, ведущим свою родословную от Чингиса через Тука-Тимура, сына Джучи. Поэтому после того, как Тохтамыш захватил власть, он имел полное право объявить себя ханом. Тимур же по законам степи не имел права претендовать на этот титул.

И хотя Тохтамыш долгое время пользовался гостеприимством Тимура, он вполне резонно мог считать Тимура самозванцем, в лучшем случае мелким князьком. Если кто-то и мог объединить монгольскую империю, то лишь он сам и его первый противник на юге. Старая распря между джучидами и империей хулагидов в Персии, куда Тимур несколько раз вторгался, громко объявив о своих притязаниях, только усиливала это убеждение.

С точки зрения Тимура война с Тохтамышем становилась совершенно неизбежной. Поскольку его агрессивный северный сосед свободно мог атаковать Марвераннахр, требовалось пресечь его попытки построить собственную империю. Это шло вразрез с намерениями Тимура, а татарским ордам постоянно требовалась новая добыча. Тохтамыша следовало нейтрализовать и уничтожить. Никакой иной альтернативы Тимур не видел.

Прежде чем начать подготовку к новой кампании, Тимур сначала хотел установить, насколько далеко хан Золотой Орды сумел продвинуться на юг. Как всегда, особое внимание Тимур уделял дисциплине и мельчайшим деталям. Он хотел знать, почему императорская армия не отогнала Тохтамыша. Как объяснить позорное поражение войск принца Омар-Шейха возле Отрара на Сырдарье? Как смел Тохтамыш унизить Тимура, вторгнувшись в земли завоевателя? Бухара, сердце ислама, едва не была захвачена этими врагами веры. Тимур приходил в бешенство при одной мысли об этом. Было проведено расследование. Выяснилось, что сын Тимура отважно командовал своими воинами, и обвинение в трусости отпало. Один из воинов, сражавшийся, словно лев, был даже награжден землями и получил почетный титул «тархан». Однако другой командир, бежавший с поля боя в самый разгар сражения, был подвергнут совершенно необычному и крайне унизительному наказанию. Его борода была сбрита, лицо выкрашено хной, и его заставили ходить в женской одежде. Затем, «получив самое суровое наказание за трусость», он был вынужден пройти босиком через весь Самарканд, к общему восторгу жителей и более сдержанному веселью воинов.

Война надвигалась. Прошло более года с момента прибытия Тимура в Самарканд осенью 1388 года до того, как он отправился в поход с императорской армией, чтобы уничтожить Тохтамыша. Как всегда, сначала следовало уладить государственные и семейные дела. Прежде всего требовалось проучить Хорезм за поднятый мятеж. Ургенч был безжалостно стерт с лица земли, а руины засеяны ячменем. Более счастливыми событиями стали несколько браков в императорской семье. Для принца Омар-Шейха и одиннадцатилетнего Шахруха подыскали невест. Шахрух унаследовал пламя Тимура, как и любимые внуки императора Пир-Мухаммед и Мухаммед-Султан, наследники первенца Тимура Джихангира. В Райском Саду были поставлены шатры, украшенные богатыми коврами и занавесями. И вот посреди такого великолепия, жемчугов и рубинов, золота и серебра были совершены свадебные обряды принцев королевского дома с принцессами, чья красота, по словам летописца, могла соперничать с красотой райских гурий [50].

Эмиры праздновали, а воины были распушены по домам до весны, когда должен был начаться новый поход. Мир спустился на Марвераннахр, и его жители, успокоенные появлением императора, забыли об ужасах вражеского нашествия и снова спокойно спали. А затем прилетели леденящие душу новости, как раз в тот момент, когда на Самарканд обрушилась страшная метель и город утонул в сугробах. В эти известия трудно было поверить. Тохтамыш во главе многочисленной армии снова вторгся в Марвераннахр. Его войска пересекли Сырдарью и явно не собирались останавливаться, несмотря на скверную зимнюю погоду. Охваченные паникой советники Тимура высказались против похода. Они утверждали, что сейчас совершенно неподходящее время для сражения с врагом. Главные силы императорской армии распущены на зиму, люди разбрелись по всей стране, и собрать их нет никакой возможности. Но даже если попытаться использовать тех воинов, которые находятся под рукой, ужасная зимняя погода не позволит им выступить. Снег слишком глубок для лошадей. Гораздо лучше отсидеться в Самарканде до наступления весны. Кроме того, Тохтамыш и его армия серьезно пострадают от ударов зимы, но сами не причинят особого вреда, оставаясь в окраинных районах империи. Тогда потери Тимура будут минимальными. И ничего хорошего не следует ждать от немедленной атаки, плохо подготовленной и продиктованной яростью.

Не приходится сомневаться, что гордость Тимура была глубоко уязвлена. Не в его натуре было прощать такие нападения. Он не желал никаких отсрочек. Кроме того, отступление противоречило его основному принципу — никогда не вести оборонительную войну. Не воины Тимура, а его враги были всегда вынуждены прятаться за стенами, и результат всегда был один и тот же: сокрушительное поражение. Хан Золотой Орды нанес удар неожиданно и в самое неподходящее время года. Татары ему за это дорого заплатят. Нападавший ожидал, что Тимур будет действовать так, как подсказывали ему самые верные амиры, — отступит на юг и уклонится от битвы. Но Тимур отмахнулся от подобных советов, собрал армию в Самарканде и Шахрисабзе и двинулся на север ночными маршами. Лошади с трудом шли впереди, утопая в снегу по брюхо. Армия Тимура встретила авангард Тохтамыша и отбросила его обратно за Сырдарью. Но небеса побелели, начался сильнейший буран, снег бил в лицо воинам. Не видно было почти ничего. Лошади сбивались с пути, проваливались в сугробы. Люди дрожали в шатрах, пытаясь согреться воспоминаниями о теплых летних ночах и семейных очагах. Поход закончился так же быстро, как начался.

Весна 1389 года принесла еще несколько ничего не решивших стычек. Прежде чем Тимур сумел начать полномасштабное наступление против своего северного противника, которое наверняка затянулось бы на несколько месяцев, ему сначала нужно было подавить мятеж, который вспыхнул в Хорасане, а потом отбросить джатов — своего давнего восточного врага — обратно в Монголию. Монголы верили в старый принцип, который гласил: «Враг моего врага — мой друг». Поэтому их новый правитель Хызр-Ходжа делал все, что было в его силах, чтобы помочь Тохтамышу. Приведя к покорности Хорасан (со своей обычной жестокостью), Тимур обезопасил свой западный фланг. Наступление против монголов продолжалось до тех пор, пока Хызр-Ходжа не обратился в бегство, спрятавшись в горах. Теперь и восточный фланг был в безопасности. Дорога на Тохтамыша была открыта.

В долине возле Шахрисабза, на месте рождения Тимура, был собран курултай. Там амиры и командиры войска, от гордых тысячников бинбаши до молодых десятников онбаши, собрались, чтобы выслушать императора. Размах праздника подчеркивал важность кампании. Язди пишет: «По приказу Тимура был устроен еще один великолепный праздник, расходы оказались просто огромными. Принцессы и дамы надели самые богатые украшения, земля была покрыта златоткаными коврами, китайской парчой. Утварь из чистого золота была украшена жемчугами и рубинами, другими драгоценными камнями. Кубки, которые подносили самые красивые в мире девушки, были вырезаны из цельных кристаллов, украшены тонкой резьбой, которую могли выполнить лишь самые умелые мастера прошлого».