— Ну да, — бормотнул Максим, — а тракторист взял да и шарахнул ему в затылок. На всякий случай, чтобы не шастал где ни попадя.

— Ага, — гоготнул служитель. — Чтобы Правила дорожного движения не нарушал.

Максим не оценил шутку. Он пока еще не начал собирать в голове картинку из отдельных кусочков мозаики. Ему нужно было переварить полученные сведения, упорядочить их, и только тогда, возможно, у него появится какое-то свое мнение.

— Вы уж мне поверьте, товарищ майор, — продолжал разглагольствовать санитар. — Я тут навидался такого — на всю жизнь хватит. Небось когда подохну сам, так меня в чистилище безо всякой очереди проведут. Как ветерана.

— Полковник, — поправил Максим.

— Чего?

— Звание у меня не майор; а полковник.

— Понял.

Они оказались перед входной дверью. Максим уже повернулся к санитару и даже открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, когда тишину прорезала длинная трель дверного звонка.

— О, вот и ваши коллеги прибыли, товарищ майор… простите, полковник, — сообщил парень и потянул засов.

Дверь открылась. На пороге стояли трое в штатском. Тот, что впереди, в ондатровой шапке и дубленке, держал в руке «дипломат». Второй, средних лет, худощавый, в очках, был одет в серое демисезонное пальто с потертостями на локтях и в куцую кроличью шапку. На плече его висела массивная сумка-баул. Третий, молодой парень, затянутый в джинсы и зимнюю плотную куртку с белым воротником, также держал черный «атташе». Человека в дубленке Максим знал, двоих других видел впервые.

— A-а, Максим Леонидович, — «дубленка» протянула Максиму руку для пожатия.

— Приветствую вас, Олег Вячеславович, — поздоровался Максим.

Олег Вячеславович Парфенов был судебно-медицинским экспертом. Хорошим экспертом, дотошным.

— Наверное, не самое уместное заведение, чтобы поздравлять с Новым годом, но тем не менее, — улыбнулся Парфенов.

Максим пожал плечами:

— Взаимно, Олег Вячеславович.

— Тело осмотрели? — Парфенов уставился в лицо Максима голубыми холодными глазами.

— Осмотрел, Олег Вячеславович, осмотрел, — подтвердил Максим и, не давая собеседнику опомниться, задал вопрос: — Как быстро вы рассчитываете провести экспертизу?

— Может быть, к вечеру все закончим, а может быть, завтра к обеду.

«Я так и думал», — мысленно сказал себе Максим. В сущности, подтвердилось то, что он знал с момента звонка Хлопцева. Приезжать в морг прямо сейчас ему было совсем не обязательно. То есть абсолютно. Более того, Максим полагал, что дотошный Парфенов выдаст ему завтра все То же самое, что сумел углядеть он сам.

Максим вздохнул.

— Олег Вячеславович, когда я смогу получить заключение?

— В любом случае, Максим Леонидович, не раньше чем завтра.

— А если очень постараться? — прищурился Максим. Он знал Парфенова. С тем надо было торговаться, как с турком на рынке.

— И речи быть не может, — отрубил тот. — Завтра к обеду.

— Понятно, — Максим посмотрел на джинсового парня и на человека в демисезонном пальто.

— Это коллеги из областной прокуратуры, — спохватился Парфенов. — Роман Михайлович Тим, — «демисезонное пальто» степенно кивнуло, — и Геннадий Кириллович Глазов. — Джинсовый парень широко улыбнулся и, шагнув вперед, протянул руку. Максим пожал ее. — Максим Леонидович Латко, представил его Парфенов.

— Очень приятно, — тускло сообщил Тим.

— Взаимно, — кивнул Максим и уточнил: — Значит, завтра в обед?

— В обед, в обед, — подтвердил Парфенов и добавил: — Кстати, протокол осмотра места происшествия и первичное заключение можете взять в управлении, Максим Леонидович.

— Там сейчас кто-нибудь есть?

— Ну, кто-то из оперативников дежурит наверняка.

— Хорошо, — Максим кивнул.

— Ну-с, молодой человек, — Парфенов повернулся к стоящему в стороне служителю морга и деловито, по-профессорски, предложил: — Пойдемте. Покажете нам тело.

— Пойдемте-пойдемте, — вздохнул тот.

Все трое вошли в здание морга. Тяжелая деревянная дверь гулко бухнула, и сразу следом за этим лязгнул засов.

Максим прошел через двор, слушая, как хрустит снег под подошвами форменных ботинок, забрался в «Волгу» и на вопрос водителя ответил:

— Домой, домой. Только давай сначала заскочим в УВД.

— Хорошо, товарищ полковник.

Когда «Волга» описывала широкий круг по двору больницы, Максим увидел припаркованный у самых ворот темно-зеленый «уазик». Сидящий за рулем молодой, лет тридцати пяти, мужчина, вольготно опершись о дверцу, покуривал, внимательно наблюдая за черной «Волгой». Максим на минуту засмотрелся на водителя. Вроде бы ничего странного в нем не было. Парень как парень. Сидит скучает, курит, пока высокое начальство занимается своими высоконачальственными делами. Максима удивил взгляд водителя — при лениво-равнодушной позе взгляд был внимательным, настороженным, выжидающим. Казалось, этот человек, как паук, подмечает любое движение и лишь выжидает момента, когда можно будет, толкнув дверь, выскочить на улицу и дать очередь из «АКМСа», который лежит у него на коленях, веером, от бедра. Так, чтобы положить всех, кто в этот момент окажется во дворе.

Максим тряхнул головой. Наваждение какое-то, ерунда, фантазии. Не выспался ты, брат. Точно не выспался. Не было никакого автомата на коленях у шофера, и сидел он, как и тысячи других скучающих водителей. А то, что взгляд казался встревоженным, так мало ли кому чего кажется. И все-таки Максим испытал жгучее желание остановить «Волгу», выбраться из нее, подойти к парню и заглянуть в кабину «уазика», чтобы убедиться: автомата на коленях у водителя действительно нет. Он подавил в себе этот странный порыв и, через силу отвернувшись от окна, бросил шоферу Паше:

— Сначала в УВД заедем.

Солдат с удивлением посмотрел на него:

— Вы уже говорили, товарищ полковник. Сначала в УВД, потом домой.

— А, да, прости. Забыл, — Максим потер лоб. «Все. В УВД, затем домой, забрать жену с сыном и в парк! — подумал он. — А запросы пусть Хлопцев рассылает сам, если не терпится. Сегодня праздник, и я имею право на отдых».

Алексей спрыгнул с нижней ступеньки на полосу, стянул гермошлем, наклонился и, упершись руками в колени, несколько раз шумно выдохнул. Руки едва заметно подрагивали. Ну, еще бы. Этот пролет был не из легких. Слава Богу, обошлось. Он выпрямился, с хрустом потянулся и еще раз с удовольствием полной грудью втянул воздух, а затем резко выдохнул, успокаивая дрожь в руках.

От основания полосы, от манящих прямоугольничков окон почти неразличимых в темноте кунгов, от мощных прожекторов, освещавших полосу, к «МиГам» спешили техники. Алексей огляделся. Впереди уже разворачивался маневровый «Урал», и два человека из обслуги пристегивали к тягачу самолет Поручика. Когда «МиГ» отполз чуть в сторону, Алексей увидел и самого майора. Тот оживленно обсуждал что-то с незнакомым офицером, видимо, из аэродромных служб. Позади, на полосе, трое солдат быстро скручивали тормозные парашюты.

Алексей не знал пока, что ему делать дальше, и остался стоять на месте, наблюдая за царившей вокруг суетой. Несколько техников протопали мимо и направились к самолету Поручика, который «Урал» умело и ловко закатывал в небольшой капонир [14]. Туда же трое или четверо ребят в техничках покатили кран, стойки-распорки и еще какое-то оборудование, о предназначении которого Алексей мог лишь догадываться.

— Эй, парни! — окликнул он техников, спешащих к еще пышущим теплом серо-белым птицам. Те даже не обернулись. Алексей шагнул к краю полосы, поймал одного из офицеров за рукав толстой зимней куртки. — Послушай, браток, где у вас здесь башня?

Техник, высокий рыжий парень, удивленно посмотрел на странного летчика, а потом засмеялся, показав два ряда отличных белых зубов:

— Башня, говоришь? Так нет ее, браток! И не было. Это тебе не Шереметьево-2.