Я написал на листке номер своего телефона и передал Гинко.

— Вопросы?

— М-м, если что, свяжусь с вами с помощью телефона, Юто-сама. Вынюхивать — это я могу.

— Тогда приступай.

— Слушаюсь.

— Ну, вроде как разобрались. Пойдем на станцию. А Сидзука-сан где?

— Говорила я вам…

— Да-да. Но пока я ей доверяю. Значит, только мы с тобой, Химари.

— Мря-м! (Ура!)

— Кагецуки, что ты здесь делаешь-с-с? Всплеск твоей ауры могла заметить не только я.

В затененном безлюдном переулке стояла пара подозрительных личностей: маленькая девочка со злыми глазами и молодой мужчина с бледной кожей и черными кругами под глазами. Парень имел темные волосы средней длины, классическую белую рубашку, ботинки и брюки. Можно было принять его за молодого клерка или чиновника.

— Пришел проведать тебя, Сидзука. Совет духов хочет знать, почему охотник еще жив.

— Ситуация у меня под контролем-с-с. Пусть это трусливое сборище не беспокоится о своих никчемных жизнях.

— Я не чувствую света от тебя. Зачем ты с ним возишься? Он ведь последний из Амакава. Никто не будет за него мстить.

— Не твое дело. Я разберусь с охотником сама.

— Один незуми сообщил, что бакэнэко обещала перерезать всех его сородичей в городе…

— Незуми ушел живым после встречи с бакэнэко? Видимо, где-то случилось извержение вулкана. Нано, — хмыкнула девочка.

— Тем не менее могут пострадать невинные аякаси.

— Вот только не надо говорить, что ты переживаешь за незуми, Кагецуки. Сказала же, я разберусь.

— Как знаешь. Я смотрю, ты не в настроении, мизучи?

— Этот жалкий охотник совсем на меня не реагирует! Считает ребенком неразумным! Это возмутительно! Нано!

— Хе, похоже, тебе попался серьезный противник.

— Я покажу ему всю сокрушительную силу лоли!

— Алло.

— Юто-сама!!! Я вас слышу! Будто вы прямо рядом со мной!

— Я рад, Гинко, только не ори так…

На заднем плане в трубке я услышал женские смешки, продавщицы вестимо.

— Не настоящий голос, мои уши не обманешь. Но все равно это вы!

— Я-я. Действуй по плану. Появились вопросы?

— Там в холодильнике, Юто-сама… Когда я поработаю, можно… доесть?

— Можно, только попроси Айю.

— Да, Юто-сама!! Отбой связи! А оно само выключится? Надо нажать? Красная трубка… где же она? Вот!

Последовали гудки. Научилась вешать трубку. Прогресс. Скоро волчица совсем в люди выйдет. Волк в овечьей шкуре, хех.

Хорошо в поездах. Спокойно, не трясет. Можно поглазеть в окно, почитать книжку или немного полапать миловидную соседку… Последнее было невозможно ввиду того, что напротив нас присели две пожилые бабульки. Совсем уж падать в глазах общества ни Виталию, ни Юто не хотелось. Я расспрашивал бакэнэко о Ноихаре:

— Машину бы неплохо получить. У деда ведь есть? Или может вертолет целый?!

— Нет, милорд. Не жаловал технику дед Ген. А коли надо добраться куда, нанимал водителя с машиной.

— Мде-с. Ну хорошо хоть не верхом на осле рассекал. А-а, — я понизил голос, чтобы бабки не услышали. — Нету таких аякаси или магии, чтобы быстро передвигаться?

— Есть, милорд, — в ответ прошептала Химари. — Но у нас в Ноихаре не видела. Дедушка Генноске не любил торопиться. Да и аякаси в клан получить тяжело, не каждый согласится.

— Ясно. Ну будем искать, восстанавливать связи потихоньку. Расширять семейное дело…

Я задумчиво уставился в окно, глядя на проплывающие деревеньки и поля.

— Милорд. Сказать хочу вам я. Зело отрадно мне, что вы добры стали к аякаси. И хоть змеюка мне не по нраву, а то, что не стали с ней сражаться — правильно. Не злой она дух.

— Стал? А раньше я какой был?

— Вельми непримиримы к аякаси. Всех уничтожить желали, как и ваш отец. И страшилась я, что не примете меня. Раньше ведь с вами только как кошка играла.

Вот те на. В воспоминаниях Юто никаких особенных намеков, хотя… почему-то кажется, что он вполне мог раньше таким быть.

— Мой отец, Синити? Он не любил аякаси?

— Что-то с ним случилось еще до моего рождения, не ведомо мне. Озлобился ваш отец, бросил клановые дела, в купцы подался. И вас воспитал по своему образу. Слышала я однажды, как ругались они с дедом вашим. Генноске-доно требовал отдать внука ему на воспитание, не соглашался Синити.

— А потом родители погибли…

— Не мыслите даже о таком, милорд! Не мог дедушка Ген сделать подобное!

Не знаю, не знаю. Единственные наследники родовой силы отказываются продолжать дело клана. За такое можно и сыном пожертвовать…

— Пожалуй. Я его почти не помню, так что поверю тебе, Химари. Спасибо, что рассказала.

— Ня… (пожалуйста…)

И оберег здесь неспроста. Он не только скрывал меня от демонов, а заставил забыть все свое прошлое. Чтобы вылепить новую личность с новыми убеждениями, отказаться от отцовских идеалов. Ну дедуля! Не страшно ему было экспериментировать с собственным внуком? Или он знал, как с воспоминаниями обращаться? Круто было бы научиться стирать память одним прикосновением. Если я попытаюсь сейчас, то точно мозг вскипячу…

За мерным перестуком колес наследник охотников на аякаси задремал, постепенно опустившись на колени своей прекрасной соседки. Что заставляло ту буквально урчать от удовольствия, гладить его волосы и с трудом удерживаться от того, чтобы не начать лизать ухо при всех.

— А-рэ. Когда свадьбу планируете, девочка? — с улыбкой спросила одна из бабушек напротив.

— Я… милор… мы пока ничего не планировали.

— Что за недалекие парни пошли? Была бы я другову полу, ни за что такую милую девочку не отпустила! У тебя просто восхитительная юката!

— Спасибо, бабушка. Ми… Юто-сама — человек очень важный, а я… просто одна из многих…

— И многих ты видишь рядом с ним сейчас? Стал бы твой Юто-сан спать у них на коленях?

— Я бы не позволила-ня!

— Правильно. Будь смелее, девочка. Не то достанется другой. В наше время женщине надо брать инициативу в свои руки. Вот раньше…

— Милорд, наша станция…

— Что? А, да.

— Юто-сан, не обижайте свою девушку, — обратилась ко мне одна из старушек, когда мы выходили. — И со свадьбой не тяните.

Мы вышли на перрон небольшой железнодорожной станции.

— Милорд, а вы смогли бы жениться на такой, как я? Нет, не себя имею в виду, а про аякаси в целом толкую.

— Мы третий день знакомы. Не слишком ли быстро?

— Мы с вами и раньше виделись часто! Пусть милорд забыл многое. Я помню.

— Я мог сильно измениться за это время. Вдруг тебе нравлюсь не я, а образ, который ты помнишь из детства?

— Ня-я! (нет!) Сие есть именно вы, милорд, и никто иной.

— Ну-у, так сразу я тебе не могу дать ответ. Чуть позже.

— Разумею я все. Не желаете вы мараться об аякаси…

— Не выдумывай и не приписывай мне свои страхи. Сказал отвечу позже, значит позже. У тебя паспорт, свидетельство о рождении есть?

— Нет, милорд. Без надобности мне.

— И как ты собираешься замуж выходить? Я не особо знаком с правилами, но вряд ли без документов что-то вообще получится.

— Милорд! Не подумавши я! Тотчас сбегаю за паспортом и свидетельством ентими!

— Успокойся, куда намылилась? Не так просто их получить. Но не расстраивайся, что-нибудь придумаем.

— Ня! (да!)

Мы шли по проселочной дороге меж низких домиков, ветхих магазинчиков, полей.

— Что-то непохоже на город.

— Ноихара появилась, когда несколько деревень объединить решили. Генноске-доно поспособствовал.

Ясно. Где-то ведь должна быть в Ноихаре цивилизация? Как минимум двухэтажный торговый центр имеется, значит не все так запущено. А вообще, уютно тут. Никакой суеты, все чинно и благородно. Понимаю немного дедушку, что даже своего автомобиля не имел. Но сам я так жить вряд ли захочу. Новое поколение, новые порядки. Вот встану на ноги, переберусь обратно в Такамию, буду там бизнес развивать. А здесь, в Ноихаре, дача пусть остается.