Заглавие этой книги может создать впечатление, будто речь в ней пойдет о Рембрандте. Рассеем это заблуждение: о великом живописце в ней сказано очень мало, да и имя его упоминается лишь вскользь. Просто автор вместил целую эпоху истории страны в годы жизни одного наиболее выдающегося ее представителя и, нужно отдать ему должное, сделал это очень удачно: действительно, срок жизни Рембрандта (1606–1669) почти точно совпадает с периодом высшего подъема молодой Голландской республики, вспыхнувшей метеором в начале XVII века и столь же быстро ставшей угасать в его последней четверти.

Каждый народ (как и каждое государство) имеет в своей истории «звездный час», «золотой век», когда весь его политический, социальный и культурный потенциал вдруг раскрывается в полном объеме, поражая окружающий мир. Словно пробуждаются вдруг дремавшие прежде внутренние силы народа, его созидательные возможности, духовные запросы, стремление к славе. И тогда происходят «чудеса»: возникают замечательные открытия и изобретения, создаются великие произведения искусства, возрастает материальное благосостояние людей. Но прошел «звездный час», канул в Лету «золотой век», и все возвращается на круги своя — словно и не бывало могучего всплеска, поразившего человечество…

Подобным «золотым веком» Нидерландов было указанное время, точно отмеренное в лежащей перед нами книге. Ее автор, Поль Зюмтор, родившийся в Женеве и получивший образование в Париже, долгое время был профессором Амстердамского университета, а следовательно, хорошо узнал жизнь той страны, которой затем посвятил один из своих трудов. Труды эти многочисленны и многообразны. Перу Зюмтора, специалиста по средневековой цивилизации и культуре, принадлежит ряд исследований и романов, среди которых работа «Повседневная жизнь Голландии во времена Рембрандта», написанная в 1959 году, занимает видное место. Книга эта — своеобразный отчет туриста, но только отчет, опрокинутый в далекое историческое прошлое. Автор описывает Нидерланды XVII века, словно путешественник, побывавший в этой стране, проехавший по ее городам и селам, проплывший по ее рекам и каналам, присмотревшийся к жизни и быту ее обитателей, исследовавший их нравы и занятия, постигший их экономику и законы, оценивший их культуру и искусство. В этом плане характерна сама структура книги. Мы привыкли, что при описании любой страны, — будь то в путеводителе или в научном исследовании, — автор начинает с ее этноса, политического и социального статуса, экономики и т. п., лишь после этих «серьезных вещей» обращаясь к культуре, быту и нравам населения. Зюмтор поступил наоборот. Он начинает с того, что словно бы въезжает в незнакомый город, любуется его внешним видом, улицами и каналами, подходит к одному из домов, осматривает снаружи, входит внутрь, проходит одну за другой анфиладу комнат, знакомится с их убранством и обитателями. И уже после этого, шаг за шагом, исследует различные стороны жизни страны, идеологию, образование, науку и культуру, игры, спорт, праздники. Затем выявляет отдельные социальные группы населения, их взаимоотношения и занятия. И лишь в конце книги мы узнаем об экономике страны, ее промышленности, торговле, сельском хозяйстве.

Таким образом, книга Зюмтора охватывает всю сумму проблем повседневной жизни Нидерландов в период «золотого века», причем написана она мастерски, с отточенным умением стилиста, проверившего себя на художественной литературе.

Правда, изложив с возможной полнотой разные аспекты и стороны «золотого века» Нидерландов, автор оставил без внимания истоки этого феномена и его политическую историю, представив его как нечто данное «в готовом виде». Между тем гигантский скачок XVII века произошел, разумеется, не на пустом месте и не «по воле богов», а имел свои глубинные, исподволь вызревавшие причины. Стремясь помочь читателю, автор дает обстоятельную хронологическую таблицу, но, к сожалению, начинает ее слишком поздней датой — 1579 годом, — да притом голая хронология вряд ли может заменить историю. Это обстоятельство и заставляет нас предпослать книге краткий исторический очерк, поясняющий истоки и динамику нидерландского «чуда».

Прежде всего необходимо ясно представить, что означало слово «Нидерланды» на исходе Средневековья, как менялся его смысл и какова была та территориальная и этническая общность, которая скрывалась под этим именем.

Страна, известная в Средние века как Нидерланды, или «Низинные земли» (название это впервые прозвучит в XI веке), отнюдь не совпадала с современным государством того же имени и не имела ни политического, ни этнического единства: разные ее районы подчинялись разным суверенам, а жители севера и юга говорили на разных языках.

Территория средневековых Нидерландов в основном соответствовала нынешним Нидерландам, Бельгии, Люксембургу и части Северной Франции. Большая часть страны входила в состав Германии (Священной Римской империи), а крайний юго-запад под именем «графства Фландрии» был французским леном. К исходу XV века страна делилась на 17 «земель», или «провинций», насчитывала около трех миллионов населения и имела 300 городов, 150 промышленных местечек и свыше шести тысяч сел. Северную часть этой территории, включая земли и острова по обе стороны нижних течений Мааса и Рейна, заселял народ, называвший себя голландцами (холандерс), говоривший на языке германской группы и происходивший от древних саксов, фризов и франков. Южнее голландцев, в бассейне Шельды, располагались родственные им, но говорившие на своем наречии фламандцы. Еще южнее, приближаясь к Сомме, обитала народность кельтского происхождения, изъяснявшаяся на французском языке и называвшая себя валлонами. Подобная пестрота приводила к тому, что ряд географических объектов средневековых Нидерландов — реки, области, города (причем это сохранилось и по сей день) имели названия на двух, а то и на трех языках (к примеру: Шельда — Эско, Геннегау — Эно, Люттих — Льеж, Хертогенбос — Герцогенбуш — Буа ле Дюк). Не знали Нидерланды и конфессионального единства. Когда в начале XVI века по Европе прокатилась волна Реформации и народы Западной Европы разделились на оставшиеся верными католицизму и соблазненные учениями Лютера и Кальвина, кальвинизм, пришедший из Франции, быстро распространился по Нидерландам. С ним соперничали адепты других «ересей», в первую очередь анабаптисты и меннониты. Однако католическая церковь не везде сдала свои позиции, сохраняя господствующее положение на юге страны.

Неоднородными были Нидерланды и в сфере экономики. Крайний юго-восток страны еще сохранял многие пережитки феодализма. Зато промышленный юго-запад, группировавшийся вокруг провинций Фландрии и Брабанта, был одним из наиболее экономически передовых уголков Европы. Его города славились производством сукна, шерстяных и камвольных тканей еще с XIII века. Полтора столетия спустя здесь на смену старому цеховому производству пришло новое, капиталистическое, сложившееся вокруг Антверпена, расположенного близ устья Шельды. Быстро богатея после открытия морского пути в Индию (1498), город этот разрешил у себя торговать купцам всех наций и стал первым в Европе мировым торговым центром. Провинции севера, главными из которых были Голландия и Зеландия, имевшие свой торговый и промышленный центр — Амстердам, не отставали от юга, но отличались спецификой экономического развития. Области эти, лежавшие ниже уровня моря, издавна являлись ареной ожесточенной борьбы населения с водной стихией, борьбы, подробно описанной в книге Зюмтора. Труд этот, впрочем, вознаграждался сторицей: на влажных и жирных землях (польдерах), отвоеванных у моря, зеленели тучные пастбища и собирались обильные урожаи, дававшие, помимо прочего, избыток сырья, необходимого для бурно развивавшегося по деревням и поселкам полотняного производства. Кроме того, потомственные мореходы, голландцы промышляли интенсивным рыболовством. Поэтому север всегда славился тремя продуктами, шедшими на экспорт: голландским полотном, голландским сыром и голландскими сельдями. В целом на рубеже XV и XVI веков Нидерланды становились одним из наиболее развитых промышленных и торговых регионов Европы.