«Мне бы для начала понять, как их удается отмывать», — усмехнулась про себя Клэр в ожидании, когда уйдет ее восторженное ответное послание.

В постель она легла уже после часу ночи. Только она устроилась поудобнее, а Фриц, свернувшись клубочком, прижался к ее спине, как раздался телефонный звонок. Клэр решила не подходить, но звонки не прекращались. Вздохнув, она побрела к сотовому телефону, который оставила в своем кабинете.

— Джейкс, — сказала она, посмотрев на имя и номер, высветившиеся на экране, — ты с ума сошел? Уже час ночи! — В трубке слышалась музыка, позванивали бокалы.

— Не может быть! Так поздно? — удивился сильно подвыпивший Джейкс. Клэр почувствовала, как в ней закипает раздражение, хотя на Джейкса трудно было сердиться: слишком обворожительным голосом он обладал.

— Да, поздно. Что тебе нужно?

— Не будь злючкой, Клэр. Уверен, что в данный момент ты ничем не занята.

— Джейкс, я слишком давно с тобой знакома, чтобы не думать, что ты сейчас сидишь дома и сочувствуешь мне: ах, бедная, одинокая женщина! Говори прямо: что тебе нужно?

— Вот всегда ты так — с места в карьер! — Джейкс выждал паузу и, поняв, что Клэр не собирается оправдываться, поспешил перейти к делу. — Клэр, бэби, ты случайно не приглашена на дурацкую вечеринку, которую устраивает группа «Озирис»?

— «Озирис», «Озирис», «Озирис»! Все только и твердят об этой банде, а она собирается, между прочим, снести квартал, где я живу.

— Так ты приглашена или нет?

— Да, приглашена.

— А спутник тебе случайно не нужен?

Клэр промолчала.

— Ну ладно, не строй из себя Снежную королеву, — вкрадчиво промурлыкал Джейкс.

Клэр вздохнула. Вот так он, наверное, затаскивает в постель женщин: обволакивает их лестью и нежностью, и тем не остается ничего делать, как уступить.

— О’кей, Джейкс. Один раз пойду тебе навстречу.

— Могу я заехать за тобой? — спросил он.

— Хорошо. Заезжай в семь вечера. И учти, ты передо мной в долгу.

— Конечно. Тогда до встречи.

Клэр услышала в трубке хихиканье очередной подружки Джейкса и отключила телефон. Зная вкусы Джейкса, она хорошо представляла, как выглядит эта девица: тоненькая, гибкая, волосы полощутся по загорелым плечам. Лет двадцать, не больше. Может, даже семнадцать. А старому ловеласу уже 45. Но это его дело. Вообще же, Джейкс Кани — отличный фотограф, хотя продает свои снимки любому, кто согласен платить большие деньги. И к Клэр он относится с искренней теплотой и умеет ее смешить.

Клэр легла в постель и выключила свет. Ладно, без Джейкса на вечеринке, устроенной «Озирисом», была бы тоска зеленая, подумала она. И еще одна мысль, шальная, пришла ей в голову: хорошо бы, если бы сейчас ей спину грела не кошка, а мускулистая мужская грудь.

В воскресенье Клэр проснулась рано и тут же села за работу, прогоняя усталость и вялость с помощью крепкого кофе. Она отправила электронную почту Редиваану с просьбой проверить судовые журналы частных яхт, базировавшихся в порту. Ее интересовали имена владельцев, а также кто на какой яхте был за шкипера в те дни, когда исчезла Чарней. Затем Клэр пошла к старику, обнаружившему труп девушки. О встрече с ним она договорилась заранее. Он жил в пяти кварталах от дома Клэр, и она пошла пешком, разглядывая таблички с фамилиями жильцов, прикрепленные рядом с кнопками домофонов. Ага, вот и он: Гарри Рабинович, квартира 8а. Она нажала кнопку и услышала трескучий голос:

— Доктор Харт?

— Да. Это я.

Клэр толкнула дверь и вошла в холл. Выглядел он уныло. Поверх почтовых ящиков, набитых корреспонденцией, лежат кипы газет и писем. Пожелтевшее комнатное растение, за которым никто не ухаживает, стоит в горшке с высохшей землей, утыканной окурками. В лифте, правда, чисто, и, судя по всему, он недавно прошел техосмотр. Тем не менее, когда стальная кабина взмыла на восьмой этаж, Клэр охватила легкая паника.

Гарри Рабинович уже поджидал ее на лестничной площадке. Он оказался старше, чем предполагала Клэр. Впрочем, выглядел он неплохо. Тело — жилистое, тренированное и не вяжется с прозрачным венчиком седых волос. Когда Клэр увидела его в первый раз, у трупа девушки, он был в шапке.

— Добро пожаловать, доктор Харт. — Его рукопожатие было энергичным, ладонь — крепкой и сухой. Квартира Гарри находилась в конце темного коридора. Он открыл дверь, и Клэр очутилась в комнате, залитой солнцем. Из окна открывался захватывающий вид на океан. Вдали темнела громада острова Роббен, контрастировавшая с красными и синими грузовыми судами, спешащими в гавань.

На столе стоял поднос. Изящные фарфоровые чашки, серебряные щипцы для сахара. В воздухе носился аромат свежесваренного крепкого кофе.

— Присаживайтесь, доктор Харт, — Гарри указал на красное кожаное кресло. — Хотите кофе, пирожное?

Клэр не хотела ни того, ни другого, но отказываться от угощения было бы невежливо.

— С вашей стороны было очень любезно встретиться со мной.

— Вовсе нет. Это я должен вас благодарить.

Клэр оглядела комнату. Сразу заметно, что старичок здесь убирался, готовясь к их встрече. Для человека одинокого визит незнакомой женщины, пришедшей по делу, это целое событие — элемент светской жизни. Впрочем, пыль он вытер не очень тщательно. Поставив чашку на стол, Клэр встала, чтобы рассмотреть фотографии, стоящие на книжной полке.

— Ваши дети? — спросила она, держа фото, первым попавшееся под руку. На снимке — мужчина, обнимающий одной рукой худую женщину, чья улыбка не может скрыть ее раздражение. Перед ними сидят трое детей в строгой одежде. Мальчики — полноватые и угрюмые, а девушка — ей лет шестнадцать — очень привлекательная. Скульптурное лицо, пышные локоны, брови — дугой, горящие черные глаза.

— Какая красивая девушка! — сказала Клэр.

— Да. Это Рейчел, дочь моего сына. Они живут в Нью-Йорке. — Гарри долго смотрел на фотографию, думая, наверное, о том, что его внучка вступает сейчас в мир взрослых, в стране, для него совершенно чуждой и непонятной. И поэтому внучка для него — незнакомка, хотя и любимая.

— А вот та девушка… — Гарри запнулся, не решаясь продолжать дальше. — Та, которую я нашел… Она примерно того же возраста? — Клэр кивнула. О том, что убитая девушка внешне очень похожа на внучку Гарри, она предпочла умолчать. Наверное, мистера Рабиновича не обрадовала бы такая ремарка.

— Не хотите ли пройтись со мной? — спросила она. — По бульвару. Может, подробно расскажете мне о том, что тогда увидели. — Старик занервничал.

— Я вышел из дому как обычно — ранним утром. Было еще темно. На улице ни души. Только бездомные кучковались около здания санпропускника — дожидались, когда их пустят помыться. Они и сейчас там толкутся.

Клэр посмотрела на бродяг. Они находились в 500 метрах от них и от того места, где Гарри нашел труп девушки. Слава богу, что они далеко и не приходится вдыхать их вонючий запах.

— Был туман, — добавил Гарри, — я помню, что слышал сирены кораблей.

— Когда вы заметили ее тело?

— Когда поворачивал за этот угол. Видите тамариски? Они невысокие, но вид все же загораживают. Ну вот, повернул я сюда и наткнулся на нее возле тех ступенек, — Гарри протер слезящиеся глаза. — Сначала я подумал, что это дохлая собака или куча тряпья. Но когда подошел поближе, увидел, что это девушка. Молодая и очень красивая. — Старик Рабинович наклонился и стал растирать ногу.

— Ушиблись? — спросила Клэр.

— Да. Причем в то самое утро. Споткнулся о незакрытую крышку люка. Я вам скажу, что наш муниципалитет совершенно не заботится о гражданах. Увечье получить сейчас — раз плюнуть.

Они встали и подошли к тому месту, где лежала Чарней. Цветы, которые положили к ее телу прохожие, унесло ветром. А может, их утащили бродяги и продали за несколько рандов, чтобы купить дешевое вино или пузырек денатурата.

Старик снял шляпу и закрыл глаза. Клэр посмотрела в сторону моря. В пятидесяти метрах отсюда шли ступеньки, ведущие к зубчатым скалам, обнажавшимся во время отлива. В то утро, когда нашли труп Чарней, прилив начался в 5:45. Было полнолуние, и вода стояла высоко. Она залила скалы, и небольшая лодка вполне могла причалить к ступенькам.