Поколебавшись немного, Уитни все же написала адрес.

— Ага! Риджент-стрит, двадцать три. Прекрасно. Поедем?

Уитни кивнула, с трудом проглотила последний кусок тоста, встала и, осторожно двигаясь, принесла свое пальто. Выбросив свою короткую юбку и порванную майку в мусорную корзину, она пошла к двери. На пороге она постояла в нерешительности несколько секунд, но все же нашла в себе мужество выйти на улицу. Клэр, последовав за ней, заперла дом и открыла машину. Уитни равнодушно скользила взглядом по встречным автомобилям. Клэр выехала на скоростную магистраль, ведущую в предместье, тянущееся между склонами гор и морем.

Через полчаса Клэр свернула с шоссе и оказалась в квартале, тесно застроенном ветхими коттеджами.

Рабочие, возвращающиеся с ночной смены, и домохозяйки, спешащие в магазины, ей почти не попадались. Зато было множество молодых парней, явно безработных, которые кучковались на перекрестках. Женщины встречались в основном пожилые. Они спешили по домам, крепко держа за руки маленьких детей. Шторы на окнах плотно задернуты, двери наглухо заперты. Стены домов и заборы испещрены граффити, из которых можно легко узнать, какая молодежная банда контролирует ту или иную улицу. Под недобрыми взглядами местных «авторитетов» машина Клэр наконец-то выбралась на Риджент-стрит. Вот и дом 23.

Когда Клэр припарковалась, входная дверь дома открылась и из него пулей вылетела женщина. Судорожно вцепившись в Уитни, она вытащила ее из машины. Тело несчастной девушки сразу обмякло, словно растаяло от материнского тепла.

— Детка моя! — выдохнула мать в ухо дочери. — Скорее идем в дом. — На улице уже собралась небольшая кучка зевак, и женщина старалась скрыть от них лицо Уитни. — Заходите, пожалуйста, — обратилась она к Клэр.

В доме была безукоризненная чистота. Похоже, все дни, прошедшие после исчезновения дочери, мать только и занималась тем, что мела, мыла, скребла и полировала. Клэр села на стоящее в прихожей кресло.

Женщина протянула ей руку.

— Я Флорри Рюйтерс. — Глаза ее увлажнились, по щекам потекли слезы. Она отвела Уитни в спальню, укрыла ее и включила электрогрелку, чтобы согреть ее дрожащее тело.

— Я доктор Клэр Харт, — представилась Клэр, когда мать Уитни вернулась из спальни. — Вчера поздним вечером я нашла вашу дочь и отвезла ее в больницу, но она не захотела там остаться. Кстати, она только сегодня сказала, где живет. Как только она назвала адрес, я тут же привезла ее сюда. — Клэр замолчала, не зная, что еще сказать.

— Огромное вам спасибо, — поблагодарила миссис Рюйтерс, теребя полы розового халата. — Я думала, что больше никогда не увижу ее.

— Когда вы сообщили об ее исчезновении? — спросила Клэр. В газетах такого объявления она не видела.

— Ее искал мой муж. Братья Уитни тоже искали ее, — миссис Рюйтерс взглянула на Клэр и опустила глаза, словно стыдясь чего-то. — Они облазили все места, где Уитни и ее подруги обычно проводят время по вечерам, но так и не нашли ее.

— А в полицию вы не сообщали?

— Нет, доктор Харт. Мы не хотели вмешивать полицию, — миссис Рюйтерс перестала теребить халат. Ее лицо приобрело жесткое выражение. — Теперь мы сами позаботимся о ней.

— Как вы думаете — кто мог ее похитить?

Лицо миссис Рюйтерс стало непроницаемым.

— Не могу вам этого сказать, доктор Харт. Еще раз спасибо за то, что вы привезли Уитни домой. — Он встала, давая понять, что разговор окончен.

Клэр достала из сумки фотографию и показала ее Флорри Рюйтерс. Женщина побледнела.

— Почему вы мне это показываете?

— Этой татуировкой метит девушек Келвин Лэндман.

Фотография выпала из дрожащих рук миссис Рюйтерс.

— Эта татуировка была на теле убитой девушки, чей труп нашли в Си Пойнте, — сказала Клэр. — Точно такая же татуировка — на спине вашей дочери.

Миссис Рюйтерс решительно замотала головой.

— Вам пора идти, доктор Харт. Ничем больше не могу вам помочь. И Уитни не сможет. Для меня ее жизнь дороже всей этой мышиной возни. И мы не знаем никакого Келвина Лэндмана.

Она перешла на шепот и вцепилась костлявыми пальцами в руку Клэр. Рукав ее халата откинулся, и на внутренней стороне локтевого сгиба Клэр разглядела татуировку и провела по ней свободной рукой. Флорри тут же отпустила ее.

— Вы найдете выход, доктор Харт?

— Возьмите это, пожалуйста, — Клэр протянула Флорри листок бумаги. — Здесь телефон женщины, которая занимается реабилитацией девушек, подвергшихся насилию. Обязательно позвоните ей. Она поможет вам обеим. Мой телефон тоже здесь. Позвоните, если все же решитесь обратиться в полицию, — Клэр пару секунд поколебалась и добавила: — Звоните, впрочем, в любом случае, если вам что-нибудь понадобится.

Миссис Рюйтерс положила листок в карман халата. Она повернулась к Клэр, и та увидела на ее лице увядший отблеск красоты Уитни, стертый годами лишений и вечного страха.

— Разве беседы с психологом помогут ей? — недоверчиво спросила Флорри.

— Помогут. Во всяком случае, она поймет, что осталась жива лишь чудом, и извлечет урок из своего прошлого.

— Тело заживает, — сказала Флорри, подняв с пола фотографию мертвой Чарней. — А душа? — Ее вопрос повис в воздухе. Она отдала Клэр фотографию и долго стояла, не двигаясь. Из спальни слабый голос Уитни:

— Мамочка, иди сюда. — Флорри встрепенулась, и они быстро попрощались.

В коридоре Клэр мельком взглянула на фотографию Уитни, снятую на школьном балу. Она с парнем, облачившимся в свой лучший костюм. Оба сияют от радости.

Клэр села в машину, не обращая внимания на трех подозрительных типов, торопливо удалявшихся от дома Рюйтерсов. Приехав домой, она бросила вещи в коридоре и пошла прибрать в комнате, где спала Уитни. На простыне и подушке еще сохранился отпечаток ее тела, и остался длинный черный волос. Клэр внимательно оглядела комнату. Вроде все в порядке… Хотя нет: на верхней книжной полке недостает одной книги. Она быстро выяснила, что Уитни забрала книгу, которую Клэр написала о Констанции. Ну что же, может, история, приключившаяся с сестрой Клэр, чему-нибудь ее научит. Впрочем, вряд ли. Она задумалась над вопросом, заданным миссис Рюйтерс по поводу душевных ран ее дочери. Клэр очень редко плакала, но сейчас горячие слезы хлынули ручьем. Она корила себя за то, что, пытаясь прийти кому-либо на помощь, она вечно опаздывает. Это постоянное чувство вины притуплялось во время ее журналистских расследований, напоминавших в чем-то крестовые походы, но сейчас оно обострилось.

Клэр долго сидела, закрыв лицо руками. Из оцепенения ее вывел телефонный звонок. Номер, высветившийся на определителе, не был ей известен. Она сняла трубку.

— Хелло, доктор Харт, — послышался знакомый голос, — я ждал, когда вы вернетесь домой. Хочу напомнить, что сегодня у нас рандеву. Жду вас в одиннадцать. Назовитесь швейцару, и он проводит вас ко мне. Надеюсь, эта небольшая экскурсия будет достаточно интересной.

Клэр почувствовала легкую тошноту. Не хватало еще этого отвратительного Келвина Лэндмана с его идиотским клубом «Изида»!

Она начисто забыла об их договоренности, и сейчас ей меньше всего на свете хотелось видеть Лэндмана. Клэр даже собралась отзвонить ему, но заметила вспышку на аппарате. Какое-то сообщение. Она нажала кнопку. Сообщение было от ее лондонского продюсера.

— Хелло, Клэр. Напоминаю, что жду от тебя кадры, где заснята беседа с твоим любимчиком — этим милым гангстером. Без них мы не можем двинуться дальше. Хорошо бы иметь их в понедельник. Договорились, дорогая? Счастливого уик-энда. Не знаю, как у вас, но у нас погода прекрасная. Привет!

— Ну что же, придется идти! — злобно пробормотала Клэр. Приняв душ, она немного успокоилась и подумала, что же надеть. Решила, что подойдет простое черное платье. И никаких украшений. Позвонила Редиваану по его домашнему телефону.

— Иду на интервью с Лэндманом, — сообщила она.

— Зачем оно тебе?

— Для моего документального фильма. Ты разве забыл, что моя жизнь не ограничивается сотрудничеством с полицией?