- Отлично. С нетерпением жду, - его голос жесткий, а слова кратки.

- Отлично, - повторяю прежде, чем развернуться и выйти из класса.

Пока я иду в свою комнату в общежитии, мысли всю дорогу роятся в моей голове.

Что угодно, но не отлично. Почему мне нужно было сказать об «обширном сексуальном опыте»? У меня ровно противоположный опыт, когда дело доходит до практически всего, но особенно, когда дело касается секса. Теперь он ждет, что я напишу так, будто знаю, о чем говорю, но я не смогу этого сделать.

Почему я вообще отрыла свой рот?

Вернувшись в нашу комнату, я вижу, как Луна, растянувшись на своей кровати, листает учебник и ест печенье.

- Как дела?

Я закатываю глаза.

- Литературный класс, - произношу, вздыхая более драматично, чем мне хотелось это сделать.

- Ооо... Литературный класс профессора Райана.

Я бросаю на нее раздраженный взгляд, когда она подчеркивает его имя.

- Начинаю ненавидеть этот класс.

Она смеется.

- Ты ненавидишь класс, который преподает профессор Красавчик? Хотя я и презираю литературу, даже я взяла бы у него парочку уроков. Черт, я бы пошла на его занятия, даже если бы он просто сидел перед студентами и читал вслух электронную книгу.

- Он не… я имею в виду… не обращала внимания, - заикаюсь я. Ложь за ложью.

Она выгибает бровь. – Не обращала внимания на то, что человек привлекательный?

- Нет, в смысле… само собой… нет.

Мне следует рассказать ей, что он дружил с моим отцом, что я знала его, когда была маленькой. Я должна объяснить ей, что было бы невероятно неправильно с моей стороны заметить то, насколько он горячий.

Было бы еще более неправильно фантазировать о нем. Забудь про разъяснения Луне, лучше объясни это себе.

- Ну? – она зовет меня, смеясь. – Я хочу услышать, как ты скажешь, что он не горяч.

- Ты считаешь, что он действительно красивый? – спрашиваю я, мой голос становится громче, по крайней мере, на октаву.

Совсем не подозрительно.

Прочищая горло, я поворачиваюсь и притворяюсь очень занятой. Вынимаю блокнот и книги из сумки и кладу их на кровать, чтобы отвлечь себя от этого разговора.

- Да, - отвечает она. – У меня есть глаза, знаешь ли. Твой профессор – объективно привлекательный. Я имею в виду, хотя он и совершенно не в моем вкусе – потому что он «костюм», а я не встречаюсь с такими, он точно симпатичный. Он похож на одного из тех голливудских актеров, Джорджа Клуни или типа того. Я почти уверена, что это единственная причина, по которой те сучки с нашего этажа, которые назвали тебя амишкой, хотели попасть в его класс. На самом деле, я совершенно уверена в том, что у них нет мозгов, чтобы хотеть заниматься чем-то серьезным.

Меня осеняет: если Луна думает, что "Профессор Красавчик" - привлекательный, то есть шанс, что она не единственная. Профессора Райана, наверняка, постоянно преследуют женщины. Наверное, у него много красивых девушек. И студентки, такие, как с нашего этажа, постоянно бросаются на него.

Внезапный прилив ревности пронизывает меня, и я ненавижу себя за это. Это чувство совершенно бессмысленно. Я не имею права ревновать. У меня даже нет причин на это. Профессор Райан мне не нужен. Напоминаю себе, что, хотя он может и быть горячим, он еще и напыщенный придурок. И, в конце концов, нет никаких шансов, что он заинтересован во мне. С чего бы ему хотеть такую девушку, с которой он постоянно ругается?

- Ну, думаю, я действительно никогда не замечала этого, - говорю я тихим голосом. – Плюс, он полная…

Я почти произношу «задница», но по привычке останавливаю себя, прежде чем произнести грубое слово. Не то, чтобы Луна обиделась, если бы я ругалась матом, и не то чтобы, я все еще чтила ценности моего отца. Но это заставляет меня чувствовать себя неправильно. Почти так же неправильно, как это ощущается, когда я вспоминаю профессора Райана и чувствую бабочек в своем животе.

Я в принципе чувствую себя неправильно, говоря плохое о человеке.

Даже если он действительно высокомерная задница.

- Он что?

- Ничего, - лгу я. – Я забыла, что хотела сказать.

- Мне показалось, что ты собиралась обхаять профессора Красавчика.

Я раздраженно вздыхаю.

- Просто он задал такое дурацкое задание, что я даже не знаю, как его делать. Хотя, на самом деле оно не имеет большого значения в общем масштабе заданий.

Луна тянется на кровати, и ложится назад на гору подушек у изголовья.

- Итак, развлеки меня.

- Развлечь тебя? Как?

Она показывает книгу компьютерного программирования.

- Ты бы хотела послушать о моем дурацком письменном задании?

Луна смотрит на меня как на идиотку.

- Хм… а ты бы хотела послушать о моем классе программирования? Потому что я читаю это всего час, а мои глаза уже слезятся. Поверь мне, чтение этого учебника лучше любого снотворного. Так что отвлеки меня своим дебильным письменным заданием.

Аргх. Последнее, чего я хочу, так это признаться Луне, что тема моего задания – это тема, о которой я ничего не знаю.

Ну, почти ничего.

Полагаю, у меня есть небольшой опыт работы с похотью, не так ли? Фантазии о том, как профессор Райан ласкает меня своими пальцами между моих ног, все еще свежи в моем сознании.

- Неее, это скучно, - говорю небрежно. Сидя на кровати, я пытаюсь придумать другую тему, чтобы поговорить о чем-то другом, пока глажу ладонью свое покрывало. Мое розовое одеяло, которое я привезла с собой, слишком детское. Мне определенно нужно заменить его чем-то более взрослым. В принципе, как и все другое: гардероб, музыку, даже язык. Мне повезло, что именно Луна стала моей соседкой по комнате, потому что я почти уверена, что кто-то другой считал бы меня деревенщиной из слишком маленького городка, слишком скрытной, и определенно слишком заурядной с моими длинными платьями и глупым розовым покрывалом и отсутствием знаний в поп-музыке.

- Хорошо. Просто помни, что ты сама сказала это. Ты сейчас поймешь, что значит скучно. Зачитаю тебе часть учебника по программированию.

Я не могу не засмеяться, складывая руки в знак протеста.

- Нет, нет, не надо!

- Извини, но я не могу остановиться! – восклицает Луна. – Думала, писать скучнее, чем программировать? Ты должна познать, что скучно на самом деле!

Я хихикаю, когда она начинает зачитывать кучу формул со случайной страницы в своей книге.

Потом она останавливается.

- Боже мой, я засну, читая это, даже вслух. В защиту своего класса скажу, что у нас много практики. Но этот учебник полон теоретического дерьма.

- Ладно, хватит. Я больше не хочу твоих мучений.

- Хорошо, - заявляет Луна, закрывая книгу. – Теперь, вперед. Рассказывай, что это за задание, от которого ты отказываешься?

- Я не откатываюсь!

Она наклоняет голову к плечу и бросает на меня скептический взгляд.

- Ты чертовски тянешь время. Но я не буду спорить с тобой об этом, потому что знаю, что ты просто пытаешься избежать разговора. Просто расскажи уже. Что это за письменное задание такое, что ты так его ненавидишь?

Я закатываю глаза.

- Мы должны написать об одном из семи смертных грехов.

- Как жадность и прочее дерьмо? – Луна тянется и берет пластиковый контейнер, стоящий рядом с ее кроватью, в котором лежит миллион разных закусок. Она берет пакетик конфет и бросает его на кровать, затем достает конфету, обернутую в цветную фольгу, и кидает ее через всю комнату в меня. Она отскакивает от моей ноги и падает на пол.

- Или чревоугодие, - говорю я многозначительно, поднимая конфету и разворачивая ее.

- Чревоугодие, точно! – восклицает она, смеясь. – Я могла бы подкинуть тебе парочку идей на счет этого.

- Парочку? Я могла бы смоделировать характер персонажа с тебя.

- Это точно, - отвечает она. – Подумай об этом, если ты не напишешь обо мне историю до конца семестра, я чертовски обижусь.

- Может быть, я напишу сцену убийства, - я сама невозмутимость.