Львиносвет посмотрел сквозь пелену снегопада. Прямо впереди, сбившись в небольшие группки, стояли огромные животные с черно-белыми шкурами. Вот одно из них подняло огромную голову и издало низкий печальный звук.
— Коровы! — воскликнула Остролистая, подходя к брату. — Неужели забыл, Львиносвет? Мы видели их по дороге в горы.
— Ну конечно — коровы! — с облегчением вздохнул Львиносвет. Воспоминание о коровах напомнило ему о старом одиночке по имени Пурди. Этот старик показал им коров, когда они проходили мимо фермы, а мама — то есть, Белка!—сказала, что эти животные не опасны, если только не лезть им под копыта.
— Коровы не причинят нам вреда, — успокоил Орешницу вылезший из-под изгороди Ежевика. — Они ни на кого не нападают.
Орешница недоверчиво посмотрела на глашатая, но ничего не сказала, а когда Бурый повел отряд через поле, Львиносвету невольно передалось сомнение молодой воительницы.
Коровы были совсем рядом, они смотрели на котов своими выпуклыми блестящими глазами. Как ни старался Львиносвет обходить их стороной, страшные копыта все равно были слишком близко, но еще страшнее казались ужасные изогнутые когти, торчащие над коровьими галопами.
Что и говорить, против таких зверей никакие боевые приемы не помогут! Время от времени коровы наклоняли тяжелые морды и обнюхивали проходивших котов, обдавая их своим горячим влажным дыханием; Львиносвет задыхался от их неприятного запаха, его оглушали протяжные скорбные звуки, которые издавали эти непонятные звери.
Бурый невозмутимо вел их сквозь лес высоченных коровьих ног, когда одна из коров вдруг со вздохом взмахнула своим длинным хвостом, хлестнув Остролистую прямо по морде. Взвыв от боли и неожиданности, Остролистая отшатнулась, врезавшись в Львиносвета.
- Лисий помет! — выругалась она.
Львиносвет поддержал сестру, чтобы она не упала.
— Что-то это путешествие перестало мне нравиться, — прошипела Остролистая и посмотрела на Орешницу, которая с готовностью закивала.— Поход в горы был гораздо проще, несмотря на стычку с собаками.
«Кроме того, в путешествии в горы был хоть какой-то смысл. А сейчас мы идем искать кота, который не имел никакого отношения к смерти Уголька. Я знаю, что Сол не убийца — знаю, и все».
Миновав коров, коты побрели по снегу к дальнему краю поля. Львиносвет повел носом, ища запах Сола, но в воздухе пахло лишь снегом, землей и коровами.
«Воняют на все поле! Тут и собственных соплеменников-то не учуешь, не то что Сола!»
К счастью, вскоре из снежной пелены показалась очередная изгородь. Патрульные со всех лап бросились к ней и забрались под колючие ветки.
— Нам через эти колючки не пролезть! — воскликнул Березовик, с ужасом глядя на изгородь. — Да тут в два счета без шкуры останешься.
— Не останешься, — заверил его Ежевика. — Пойдем вдоль изгороди и поищем место, где можно пролезть.
С этими словами он решительно зашагал под ветками, а патрульные поплелись за ним следом.
Уставший Львиносвет совсем сник.
«Только бы не пришлось возвращаться обратно!»
Сердце у него провалилось в лапы, когда откуда- то из-за изгороди вновь послышался рев Гремящей тропы.
— Нет, только не это! — вслух простонал он.
Наконец, Ежевика остановился.
- Вот тут можно попробовать, — сказал он, кивая на узкий просвет между двумя изогнутыми немками. — Львиносвет, не откажешься попытать счастья первым?
Что ему оставалось делать? Кивнув, Львиносвет подошел ближе и обнюхал отверстие. Потом распластался на земле и пополз. Острые колючки больно оцарапали спину, вцепились в шерсть и потянули ее, но Львиносвет, стиснув зубы, выбрался сдругой стороны.
— Все в порядке!
Пока остальные коты, друг за дружкой, перелазили сквозь изгородь, Львиносвет оглядел заснеженный простор. Земля впереди плавно сбегала к очередной Гремящей тропе, которая оказалась гораздо шире и оживленнее прежней: чудища так и сновали по ней в обе стороны! Ослепительные огни Двуногих сверкали на длинных каменных стволах по обеим сторонам от дороги.
«Нам никогда не перебраться через эту тропу!»
Отчаянный кошачий визг заставил его вздрогнуть и отвернуться от дороги. В следующий миг Орешница с воем выкатилась из-под изгороди и принялась отчаянно тереть лапами морду.
— Колючка! У меня колючка в носу! — в ужасе вопила она.
— Дай-ка, я посмотрю, — бросилась к ней Остролистая. — Стой спокойно и перестань царапать морду когтями!
Вся дрожа, Орешница уселась в снег и с мукой посмотрела на Остролистую. Дело оказалось серьезное — здоровенная колючка прочно впилась в розовый нос несчастной воительницы. Капельки крови уже начали набухать вокруг ранки.
Но Остролистая не зря когда-то собиралась стать целительницей и училась у Листвички. Умело вылизав кожу вокруг ранки, она ухватилась зубами за колючку, дернула — и выплюнула занозу на землю. В тот же миг кровь брызнула из носа Орешницы, запятнав свежевыпавший снег.
— Ой-ой! — завыла несчастная кошка.
— Нужно раздобыть воду, чтобы смыть кровь и очистить рану, — озабоченно пробормотала Остролистая.
Львиносвет огляделся по сторонам, но кругом не было и следа воды.
— Значит, сунь нос в снег, — решила Остролистая, подталкивая Орешницу. — Он тоже остановит кровотечение.
Недоверчиво моргая, Орешница наклонила голову и зарылась носом в чистый белый снег.
— Ой, холодный! — сдавленно пискнула она.
— Постой так подольше, — велела Остролистая. — Все будет хорошо, вот увидишь.
Львиносвет скептически посмотрел на сестру.
«Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, и не заставишь Орешницу попусту отморозить себе нос!»
Несколько мгновений Орешница стояла неподвижно, а потом нерешительно подняла голову. Все ее морда была в снегу, отчего она вдруг стала похожа на Белохвоста.
— Уже н-не т-ак болит, — клацая зубами, пробормотала воительница.
Осторожно стряхнув снег с ее побелевшего от холода носа, Остролистая тщательно осмотрела ранку. От следа занозы осталась лишь крошечная, уже затянувшаяся, точка.
— Похоже, все нормально, — вздохнула Остролистая.
— Ты молодец! — раздался за ее спиной рокочущий голос Ежевики. Львиносвет увидел, что глашатай смотрит на его сестру с той же отцовской гордостью, с какой совсем недавно Дымок любовался успехами своей Орешницы.
Но Остролистая резко отвернулась.
Львиносвет кожей чувствовал, как ей хочется порадоваться, но она не могла. Еще совсем недавно одобрение Ежевики было для них дороже всего на свете, но теперь все было кончено.
«Какими бы хорошими мы ни были, Ежевика тут совершенно ни при чем».
Тем временем снегопад прекратился, но тяжелые тучи по-прежнему низко висели над землей, пряча солнце.
«Наверное, скоро уже вечер...» — Львиносвет поежился. Прямо перед ним лежала Гремящая трoпa, а за ней тянулась бесконечная гладкая равнина с темнеющей рощицей. За рощей, чуть в стороне, виднелась сверкающая россыпь мерцающих огней.
— Что это? — спросил он, указывая хвостом. — Кажется, будто звезды упали с неба.
— Это такое место, где Двуногие живут целыми стаями. Они строят свои гнезда друг рядом с другом, и зажигают в них свет.
— Наверное, там Двуногих больше, чем во всем мире! — благоговейно ахнула Орешница.
— Надеюсь, нам не придется к ним приближаться, — пробормотал Березовик.
Орешница согласно закивала, а Львиносвет процедил:
— Что нам делать возле Двуногих? Мы же не домашние коты!
Не успел он договорить это, как поежился и вздохнул. Похоже, он пытается уверить в этом самого себя!
Ежевика и Бурый подвели отряд к Гремящей гропе и уселись на краю дороги, по обеим сторонам от выстроившихся в цепочку молодых воителей. Чудища с рычанием проносились мимо, их горящие глаза бросали яркие отсветы на влажную черную дорогу.
— На этот раз переходить будем все вместе, как только дождемся большого промежутка между чудищами, — предупредил Ежевика. — По моей команде прыгайте на дорогу и бегите изо всех сил, как будто за вами гонится целая стая барсуков!