Увидев, что я изучил справку, Бочаров сказал:

— Оставьте себе, Георгий Ираклиевич. Особенно фотографию. Пригодится. У уголовников этот Джомардидзе в большом авторитете.

— Безусловно. Но тут некоторое несоответствие. В справке глаза голубые, у нас — карие.

— Возможно, это другой человек. Но разве не исключаете контактные линзы?

— Не исключаю. Хорошо, Константин Никифорович, займемся.

— Займитесь. Хотя есть данные, что база Джомардидзе все-таки здесь, в Батуми. Только что мне звонили из морского порта. Мы попросили провести работу в связи с найденным у Чкония временным пропуском. Выяснилось: пропуск в порт на имя Чкония Виктора Александровича был выписан заведующим отделом доставки порта Быковым. По словам Быкова, Чкония, которого он не знает и никогда раньше не видел, позавчера позвонил ему и представился работником Галисского объединения сельхозтехники. Объединением якобы до сих пор не получен ожидаемый груз, и он, Чкония, командирован в Батуми для выяснения обстоятельств. Быков, естественно, заказал пропуск, но Чкония так и не увидел. Когда же фотографию Чкония показали в регистратуре портовой поликлиники, там его сразу опознали. Позавчера человек с внешностью Чкония интересовался в регистратуре, работает ли в портовой поликлинике врач по имени Сергей Петрович. Вижу, Георгий Ираклиевич, вы не совсем понимаете, при чем тут Джомардидзе и его пребывание в Батуми.

— Признаться, да.

— Вместе с запросом о Чкония мы заодно передали в порт фотографию Джомардидзе. Только что был звонок из транспортной милиции. Сегодня Джомардидзе был в порту.

— Интересно, а что этому нужно было в порту?

— Очень интересно. Прошел Джомардидзе в порт по постоянному пропуску, который украл у обедавшего в кафе «Колхида» грузчика Абашели. Абашели о потере заявил, но на КПП спохватились поздно — Джомардидзе уже ушел из порта. По показаниям нескольких свидетелей, Джомардидзе искал того же человека, что и Чкония. Некоего Сергея Петровича. Проверка показала: никаких Сергеев Петровичей в штате портовой поликлиники нет. Есть, правда, несколько в штате пароходства. Но, по всем данным, они не имеют никакого отношения к Джомардидзе. Конечно, мы займемся работой в этом направлении. Ведь теперь ясно: Чкония и Джомардидзе искали медика.

— В справке говорится о пристрастии Джомардидзе к наркотикам, — заметил я.

— Правильно. Плюс возможные контактные линзы. Достать такие линзы без помощи медика чрезвычайно сложно. К тому же человеку в бегах. Похоже, что Чкония и Джомардидзе как-то связаны с врачом, возможно, работающим в пароходстве. Но они не знали, где его искать! Установить же его личность им было необходимо, настолько необходимо, что Джомардидзе пошел даже на кражу пропуска. Что скажете, Георгий Ираклиевич, по поводу имени?

— Думаю, что Сергей Петрович — псевдоним. Для конспирации.

— Скорее всего. Если так — задача осложняется. Но не настолько, чтобы опускать руки. Со слов Парулавы, я понял: одному из ваших свидетелей Чкония говорил о преступной группе.

— Говорил. А также о крупном деле, которое эта группа хочет «провернуть» с иностранцами.

— Крупное дело… Допустим, незаконная продажа ценной вещи с последующим вывозом. — Бочаров тронул лежащее перед ним джвари: — Этой?

Насчет вывоза ценной вещи я был согласен. Но думал все же о другом. Бочаров заметил это и спросил:

— Георгий Ираклиевич, вас что-то смущает?

— Показания Кайшаури. Женщины, в доме которой был убит Чкония.

— А что такое?

— По словам Кайшаури, перед тем, как выйти из ее квартиры, Чкония, отвернувшись, спрятал какую-то вещь. Это было ночью, сразу после звонка Тенгиза — предположительно Джомардидзе. Эту вещь Чкония достал из небольшого черного футляра. Кайшаури ясно видела: вещь, которую Чкония достал из футляра, он положил в верхний карман рубашки. При обыске убитого оба верхних кармана рубашки были пусты. Единственное, что нашли, ключи от машины.

— Говорите, он достал эту вещь из черного футляра? — поинтересовался Телецкий. — Этот футляр новый?

— Да. Он остался в квартире и был приобщен к делу.

Бочаров посмотрел на Телецкого:

— Эдуард Алексеевич, подскажите: что могло быть в этом футляре?

— Судя по джвари, скорее всего, еще одно ювелирное изделие. Хорошо, что футляр новый. У известных ювелиров есть правило: вместе с ювелирным изделием делать и футляр к нему. Это, так сказать, знак фирмы. Если футляр сделан недавно, не исключено, что нам удастся определить мастера. По почерку. У любого изделия есть специфические отличия, зависящие от манеры отделки, качества материалов и так далее. Особенно, если футляр делал хороший ювелир. Поскольку таких ювелиров у нас немного, искать будет легче.

— Вы считаете, это было новое ювелирное изделие? — спросил Бочаров.

— Нет, Константин Никифорович, я так не считаю. Известные ювелиры в наше время почти не работают над новыми изделиями. Почти наверняка это было что-то антикварное, нуждающееся в реставрации. Изделию придавали товарный вид. А вот что хранилось в футляре? Георгий Ираклиевич, сможете набросать на бумаге эскиз футляра в натуральную величину?

Я взял лист бумаги, нарисовал футляр, объяснил, какой он изнутри.

Подполковник Телецкий долго не раздумывал, тут же сказал:

— Думаю, это был перстень. Но довольно объемный — судя по размеру футляра.

— Похоже на истину, — сказал Бочаров. — Осталась только самая малость найти его.

Парулава чуть кашлянул, посмотрел на меня. Я понял — напоминает о Церетели. Поймав взгляд Парулавы, Бочаров спросил:

— Джансуг Гиевич, вы что-то хотите сказать?

— Вообще-то, да. Я вам вчера докладывал о Церетели.

— Этот тбилисский «кит»… Что-нибудь новое?

— Нет. Но у меня назначено с ним свидание.

— Помню-помню. В ресторане «Грузия». Он ведь обещал привести специалиста по джвари?

— Обещал.

Бочаров посмотрел на Телецкого:

— Вы ведь Церетели знаете?

— Отлично знаю. В свое время был подающим надежды молодым ученым. Потом, увы, употребил знания во вред.

— Как вы думаете, зачем он приехал в Батуми? — поинтересовался я. Может быть, по делу?

— Судя по рассказу Парулавы, вряд ли. Насколько я знаю, Церетели постоянно приезжает сюда. Отдохнуть, развеяться. Тут все рядом — Цихисдзири, Кобулети. Останавливается он только в «Грузии». Насчет же дела… Ну, если что-то подвернется, Гуля может и подцепить. Не упустит.

— Например, наше джвари, — сказал Бочаров.

Телецкий повел бровями:

— Боюсь, Церетели нашим джвари не заинтересуется.

— Почему? Он же видит, что это за вещь.

— Поэтому и не заинтересуется. Церетели хитер, как старый лис. Нюх у него отменный. Если же клюнет, никогда не будет покупать джвари сам — только через подставное лицо, да и то не сразу, а постепенно. Так сказать, поэтапно.

Поразмыслив, Бочаров спросил:

— Насколько я понял, если мы начнем ловить Церетели на джвари, это будет долгая песня. Так, Эдуард Алексеевич?

— Боюсь, что так.

Еще подумав, полковник повернулся:

— Джансуг Гиевич, во сколько у вас с ним свидание?

— В девять вечера.

Бочаров перевел взгляд на меня:

— Осталось полтора часа. Думаю, на это свидание надо все-таки пойти. И вам тоже, Георгий Ираклиевич! Учитывая рекомендации Эдуарда Алексеевича, ловить Церетели на джвари мы сейчас не будем. Поймаем со временем на чем-нибудь другом. Но выжать из него максимум информации по делу Чкония наш святой долг. В Батуми вас обоих не знают. Джансуг Гиевич местом в ресторане обеспечен. Что касается вас, Георгий Ираклиевич… На случай, если сначала вы будете действовать отдельно…

— Иначе просто не получится.

— Тогда так. Если сами не пройдете, обратитесь к метрдотелю. Скажите, что от Константина Никифоровича. А я ему позвоню.

— Спасибо.

Поправив очки, Телецкий посмотрел на меня:

— Может быть, нужны еще какие-то сведения, Георгий Ираклиевич?

Я прикинул: поможет ли мне какая-то дополнительная информация о Церетели? Вообще-то нам с Парулавой нужно узнать у Гули следующее: какой крупный антикварный перстень большой ценности может сейчас в СССР находиться «в свободном обращении», «плавать», как говорят спекулянты. Добиться такой информации от Церетели реально. На наше джвари Гуля при всей своей осторожности все-таки клюнул. Значит, нам с Джансугом надо лишь покрепче его прихватить. Вряд ли, только что отбыв наказание, Церетели снова захочет иметь дело с ОБХСС.