Но как только я вспомнил о ней, она явилась перед моим взором. Но сейчас она совсем не была похожа на ту золотоволосую девушку, с вечной улыбкой на устах и веселым, задорным нравом. Одинокая, под проливным дождем, в легкой кофточке, потертых джинсах и кедах, которые насквозь промокли. Её волосы намокли и прилипли к лицу; взгляд небесно-голубых глаз был отчужденным и безжизненным. Тот таинственный огонек в её глазах, придающий мне сил и уверенности, сейчас был погашен, как слабое пламя свечи от дуновения порывистого ветерка.

Я быстрыми шагами сократил расстояние между нами и укрыл девушку от дождя, подняв над её головой свой зонтик. Она медленно повернулась ко мне лицом и несколько секунд разглядывала мое лицо, словно пыталась вспомнить кто я такой. Я выключил льющуюся из плеера музыку и, вынув из ушей наушники, обеспокоенно осмотрел девушку с ног до головы.

-С ума сошла?- неожиданно резко проронил я.- Ты же простынешь. Здоровье у тебя и без того слабое, а ты его что, угробить собираешься?

Хана невесело, слабо усмехнулась. Её глаза пристыженно опустились вниз. У меня появилось смутное ощущение, что я своей жесткостью могу только ухудшить её и без того нелегкое душевное состояние. С ней произошло что-то очень скверное, отчего сердце в моей груди защемило. Тогда я постарался быть более снисходительным.

-Хана, можешь ли ты поделиться со мной тем, что с тобой произошло? – осторожно начал я.

Она глубоко втянула в себя воздух и обхватила свои плечи руками. Взгляд её был направлен в другую сторону, будто ей совесть не позволяла смотреть мне в глаза за совершенную провинность.

-Я не знаю, что мне теперь делать. Наверное... я совершила глупость, сбежав от них...но я не могу больше выносить этого давления с его стороны... Я больше не хочу видеть его лицо, не отражающее ни капли сострадания! Я не хочу молить его о прощении и говорить как я неправа, –тело Ханы содрогалось от нахлынувших рыданий, голос дрожал, отчего речь её становилась невнятной.

Её лицо, мокрое от слез и дождя, отчаянное и уставшее, усилило мое желание помочь ей. Я не могу её оставить здесь одну, не могу заставить вернуться назад, туда, где она медленно погибает. Она не должна извиняться за то, в чем не виновата. Я понимал, что её рассказ будет длинным, потому, обхватив её за плечи и попытавшись заглянуть в глаза, я произнес:

-Давай для начала я отведу тебя к себе домой, где мы сможем нормально поговорить. Здесь холодно и идет сильный дождь, а я не желаю, чтобы ты простыла.

Девушка изумленно посмотрела в мои глаза, принимая решение. Я не переживал по поводу того, что она может отказаться. Я знал, что она согласится. Ведь в её глазах отражается мольба о помощи. Её душа изнывает от боли и заклинает об утешении.

Ранее я бы с трудом решился на подобное, но сейчас она как никогда нуждается в чужом тепле. Такие люди, как Хана, дарящие свое тепло другим, тоже в нем нуждаются. Ведь их доброта и щедрость не означает, что тепло таится в их душах в нескончаемых количествах. Нет. Оно имеет предел. А чтобы не позволить душе погибнуть в этом мире, мы имеем возможности спасти их, одарив своим теплом и любовью. Такая взаимная помощь поможет пережить нам страдания и боль, нетерпеливо выжидающих, как бы схватить в свои сети.

-Попробуй успокоиться и объяснить мне все, не говоря загадками,- обходительно попросил я, когда привел Хану домой, выдал ей сухую одежду из гардероба Агаты и вручил чашку горячего чая.

Она все ещё немного всхлипывала, но рыдания стихли.

-Мой отец,- стараясь говорить спокойно, дабы голос не дрожал, начала девушка,- на протяжении семи лет теснил меня в своих оковах. Ему всегда было мало того, сколько времени я трачу на игру. Утверждал, что я могу лучше, что моих умений недостаточно, и я должна стараться усерднее. Но я день за днем играю по пять по семь часов на скрипке, храня надежду в сердце, что отец поймет, как я стараюсь, и искренне произнесет всего три значимых для меня слова: «Я тобой горжусь».

«Я тобой горжусь»,- эхом прозвенели в моей голове слова золотоволосой. Мой отец не стеснялся этих слов, он говорил искренне, от всей души три важных для меня слова. Его гордость за меня отражалась в его темных глазах, в улыбке. Я был счастлив этому. Казалось бы, всего три простых слова, но они имеют в себе такую мощь, огромную силу, которую ты приобретаешь, услышав их от родного и близкого тебе человека. Эта сила помогает тебе бороться с трудностями, не пасть духом, дойти до успешного конца. И понять, что твои старания не безрезультатны, не напрасны.

-Но он так и не произносил их. За всю мою жизнь, я ни разу не услышала этих слов,- продолжала девушка, отставляя пустую кружку в сторону, на мою прикроватную тумбочку.- Как жаль, что не все родители понимают, как детям важны их слова, важна их вера и поддержка.- Она с минуту помолчала, глядя пустым взглядом на дверь в мою комнату. Я терпеливо ждал продолжения.- Лишь только перед гостями и людьми, которых он называет друзьями, а на самом деле считает их соперниками: их дети такие же музыканты. Но ведь он хочет, чтобы я была лучше их, чтобы было кем хвастаться.

Хана сжала руки в кулаки и криво ухмыльнулась.

-Он безнравственный человек,- с отвращением выговорила девушка, едва сдерживая слезы. В ней сейчас бушевали смешанные чувства: ярость наравне с отчаянием и горем.- Я разочарована в нём. И больше не стану закрывать глаза на его грехи. Он поступал низко и подло, изменяя моей матери.

Услышав последние слова, мои глаза от изумления расширились. Вот что за человек скрывался за маской доброго и приветливого мужчины, которого я увидел впервые.

-В первый раз, когда я узнала об этом, я промолчала: хранила надежду на то, что он изменится, поймет, какую огромную и непоправимую ошибку совершает. Если бы мама об этом узнала, она непременно закатила бы истерику и подала бы на развод. Я этого не хотела: тогда ещё я испытывала к нему теплое чувство, которое мы называем любовью. Но когда я узнала, что его похождения не прекращаются, я не вынесла. И сегодня я рассказала об этом маме. Я поняла, что мои надежды пусты и бессмысленны.

Между ними произошла крупная ссора. Он так кричал на маму, что я не вынесла и вступилась за неё. И тогда он пришел в ярость, залепив мне пощечину. Я, ни о чем больше не думая, выбежала из дома, не желая видеть лицо этого человека.

Хана опустила голову, и волосы прикрыли её лицо, потому я не мог видеть её эмоций. Но я увидел, как на сжатые кулаки капают прозрачные капли. Сердце сжалось от переживаний за Хану. Мне было больно видеть её страдания. Тело девушки снова сотрясали немые рыдания, и тогда я притянул её к себе, крепко прижимая к груди. Обхватив дрожащими руками мои плечи, и, позволив эмоциям взять вверх, Хана уткнулась в мою грудь.

Меня поражало, насколько сильно и остро я чувствую её боль, словно все это происходит со мной. Я не знал, что сказать. Я не мог найти подходящих слов, я лишь молча переживал и испытывал те эмоции, что и Хана, дал возможность ей выплакаться и забрал часть её ноши на себя.

Глава 11

Когда тетя Агата вернулась с работы, она была не на шутку удивлена. Увидев, что за кухонным столом вместе со мной сидит Хана, она опешила. Не находя слов, она пытливо уставилась на меня, дабы я объяснился.