-Хана, почему ты помогаешь мне? Разве тебя не должно волновать твое будущее?

Она удивленно вперила в меня свой взгляд, как будто прослушала мой вопрос и таким образом переспрашивала.

-Подумаешь, парень со страхом сцены, но а тебе - то что? Ведь выгоды никакой от этого нет,- поясняю я.

-А я и не ищу в этом никакой выгоды,- простодушно улыбаясь, изрекла девушка, пожимая плечами.- Я просто хочу помочь тебе. Или это в наши дни теперь имеет в себе скрытые смыслы?

Она подошла ко мне и осторожно взяла из моих рук скрипку со смычком. Она так близко, рядом со мной, что я чувствую аромат её духов. От неё пахнет сиренью. Восхитительный запах. Мое сердце вновь забилось быстрее.

-Этот мир так полон бед и несчастий. За время, прожитое мною, я успела понять, что он плохо устроен для счастья. И чтобы сделать его хоть чуточку лучше, нужно всего лишь помогать друг другу,- подняв на меня свои небесно-голубые глаза, Хана неотрывно смотрела на мое лицо. Её глаза отражали надежду, что так упрямо горела, пряча в своей тени накопившуюся за годы душевную боль.- А я так хочу сделать этот мир лучше.

Слова Ханы эхом отдавались в моей голове. Я снова убедился, как она хороша. Иногда я начинал думать, что она ангел, спустившийся с небес, с целью исправить человеческие ошибки, вселить надежду в их сердца, научить бороться за мечты и утешить, когда душа совсем трещит по швам.

Она спрятала скрипку в чехол и, задорно улыбнувшись, предложила:

-Ник, хочешь я покажу тебе свое тайное место?

Я не мог ей отказать. Да и не хотел.

-Конечно,- ответил я, улыбнувшись уголком губ.

Благо завтра был выходной. Учебные дни утомляли своей однообразностью, и от всей этой серости спасала только Хана. Я понял, что без её смеха мне приходится нелегко. Такой звонкий, яркий и чистый, он наделял меня энергией, согревал душу теплом. А глаза, полные надежды, вселяли надежду и в меня. Она кажется такой беззаботной, оживленной и смелой, что рядом с ней я просто тень. Но ведь я знаю, что под всем этим скрывается печальная, израненная душа. Но только кто или что так её ранило – я не знаю.

Шагая рядом с ней по каменной дорожке, я не переставал улыбаться, слушая её рассказы, сопровождаемые оживленной жестикуляцией. Она рассказывала о том, что у неё когда-то был пёс, и его звали Чарли, но он умер, когда ей было одиннадцать.

-Он был старым псом, но таким ласковым. Я любила впускать его в свою комнату ночью, гладить по шерстке и слушать тяжелое дыхание,- она говорила об этом с любовью, отдаваясь воспоминаниям.- Тогда я была спокойна и знала, что мне нечего бояться, ведь Чарли был настоящим мужчиной, готовым в любой момент защитить свою маленькую леди.

-Мужчиной,- повторил я, улыбаясь ещё шире.

Хана гордо кивнула головой.

-А еще у меня был хомяк, которого звали Элджернон.

-Дай угадаю,- я нарочито задумчиво возвел глаза к небу.- В то время ты сходила с ума по книге Дэниела Киза.

-И сейчас схожу!-воодушевленно выпалила Хана.- Правда, мой хомяк спустя неделю сбежал от меня, выбравшись из клетки.

Хана внезапно остановилась и повернула к пиццерии, где сидел на подоконнике тот самый знакомый мне кот с потемневшей белоснежной спутавшейся шерсткой. Девушка протянула к нему руку – тот подался к ней навстречу.

-Какой ласковый,- прошептала она, гладя его по спине.- А глаза как два аквамарина.

«Как и твои»,- подумал я, но вслух произносить не стал.

-Я никогда не могла завести кошку, хоть имею к ним пристрастие,- произнесла Хана голосом исполненным печали.- У папы аллергия на кошек, и он запрещал мне заводить их дома. Но это не значит, что своих питомцев я любила меньше.

Она почесала кота за ушком и со вздохом, словно бы нехотя, зашагала по дорожке по направлению к парку.

Мы вышли на аллею, где по обе стороны росли деревья, раскинувшие свои могучие ветви, сквозь которые проходили солнечные лучи, игравшие на наших лицах. Небо заливалось вечерними тонами - солнце близилось к закату. Я даже не заметил, как быстро время пролетело в компании Ханы.

По пути сюда, мы успели посмотреть на плещущихся рыбок в реке, послушать игру уличных музыкантов, осмотреть витрины магазинов. День был настолько ярким и красочным, переполненным счастливых моментов, что я не хотел его конца. Я боялся, что завтра, проснувшись, пойму, что это был сон, и что ни Ханы, ни этого вечера не существовало. Но я понимал, что излишне беспокоюсь и навязываю себе лишние страхи и переживания.

- Вот и это место. Место, где я много времени проводила в детстве,- трепетно промолвила девушка, когда мы дошли до огромного раскидистого дуба, росшего посреди лужайки. – Правда, оно не такое уж и тайное, но для меня оно всегда будет особенным. Я любила прятаться в его тени, мечтать, прислонившись к толстому стволу. Он для меня был другом, открывавшем двери в неведомый мне тогда мир.

Хана приблизилась к дубу, приложила ладонь к стволу и ласково провела ею по его шершавой поверхности.

-Ник, послушай, как прекрасна песнь ветра. Она не хуже самой скрипки.

Я взглянул на крону дерева, внимательно вслушиваясь в каждый звук. В этой песне было столько спокойствия, умиротворения. Она права, звуки природы не хуже лучших композиторов. Они так естественны, реальны, как та мелодия, что лилась из сердца девушки.

Слушая весенний мотив, я осознал, что отныне моя жизнь изменится. Об этом мне говорила мелодия ветра.

-Ник, у меня есть идея,- обратилась ко мне девушка, глядя на небо с проплывающими облаками, расцвеченными всевозможными красками заката.- Попробуй побороть свой страх таким образом: чаще играй перед кем-нибудь, ведь музыка создана не только для музыкантов, но и для зрителей. Музыка связывает сердца людей, рассказывает о чувствах; она – тонкая нить, объединяющая нас.

Глава 7.

Вернулся домой я уже поздно вечером, когда небо было обсыпано мельчайшими точками, отчаянно светившими, не позволяя миру полностью погрузиться во мрак. Наряду с ними на небе виднелся серп луны, похожий на букву «С». Скоро нас ждет новолуние. Но я больше предпочитаю полную луну, тогда и мир кажется совсем иным: загадочным, таинственным, полным мистических событий.

Я проводил Хану до её дома. Этот эпизод вечера мне запомнился явственнее всех. Мы болтали о звездах, выискивали созвездия на черном небесном полотне. Она показала мне созвездие Кассиопеи, Большого пса, Ориона. Я много раз смотрел на звезды, но всего лишь любовался ими, не заморачиваясь поиском созвездий. Опять понимаю, что Хана имеет более глубокие познания, чем я. Но так даже лучше. Я хочу познавать то, что знает она, хочу слушать, как она рассказывает.

Перед своим домом она остановилась, не решаясь зайти внутрь. В одном из окон на первом этаже горел свет, и было видно, как её отец читает книгу, сидя на кожаном диване. До сих пор сложно поверить, что проблема Ханы,- её внезапные и резкие смены настроения при упоминании отца,- заключается именно в нем самом. Он кажется таким приятным, понимающим человеком; постоянно шутил, когда мы сидели вместе за столом. Но, по правде говоря, первое впечатление обманчиво. Потому я очень беспокоюсь за неё.