Он начал крутить штурвал из стороны в сторону, оставляя позади волнистый след. У него был лучший катер в мире, лучшая женщина и двухнедельный отпуск впереди. Ему нравился город Эмити. Еще одна зима позади. Жизнь была прекрасна.

- Если это от рыбы, - спрашивал Шон, - почему же я не заболел?

Броуди стоял на веранде и смотрел на своего старшего сына, лежавшего на диване. Легкие занавески на окнах оставались недвижимыми. Тихо. Ни дуновения ветерка, ни звука. Слышен был только звон колоколов католического собора на другой стороне бухты. Как всегда, при этом звуке он испытывал легкие угрызения совести, в очередной раз пропустив воскресную мессу.

- Нет, это все-таки рыба. Твоя проклятая...

- Майк, - предупредил Броуди, - прекрати.

Майк попытался встать, но ему стало нехорошо, и он, вздрагивая, упал на диван.

- Черт тебя дернул вытащить эту дрянь? И зачем она ее приготовила? Да еще на завтрак! И есть-то было толком нечего, но хватило для того, чтобы отравиться.

- Нормальная рыба... Никто не отравился. Ни я, ни отец, ни мама!

С этими словами Шон удалился с высоко поднятой головой.

Появилась Эллен. Как всегда в моменты кризиса, она выглядела большим профессионалом. Встряхнув термометр, она вставила его в рот Майку и пощупала пульс. Он что-то промычал с закрытым ртом, умоляя отца глазами о помощи.

- Пульс восемьдесят. Для него учащенный, - объявила Эллен. - Он интересуется, который час?

Броуди взглянул на часы.

- Девять двадцать. Боже мой. - Ему нужно было быть на работе двадцать минут назад. День обещал быть напряженным, да еще и очень жарким.

- Девять двадцать! - Майк вскочил, как ужаленный. Изо рта выпал термометр. - Мне нужно быть на пирсе ровно в десять. В костюме.

Броуди нежно подтолкнул его обратно на диван и снова вставил термометр.

- Никуда ты не пойдешь. Во всяком случае, туда. Не думай об этом. При таких-то судорогах...

У Майка глаза были полны несчастьем, но он потрогал языком термометр и лег.

Зазвонил телефон. Это был Лен Хендрикс, который по воскресеньям подменял Полли на коммутаторе.

- Начальник?

- Броуди, - вздохнул он, - называй меня Мартин или Марти. Можешь назвать приятелем. Мне все равно.

- Простите, начальник. У нас проблема.

- В девять двадцать в воскресенье?

- Именно так. Через десять минут прибудет паром.

- Ты прав, Лен.

- А пирс заблокирован громадной яхтой.

У Броуди заболело в виске.

- Скажи им, чтобы перегнали в другое место, Лен. Перегнали и побыстрее.

- Кому сказать?

- Что значит, кому? Владельцу, капитану, команде.

- В том-то и дело, что на борту никого нет.

Над бухтой раздался рев сирены. Он выглянул в окно. Приближался паром, уставленный автомашинами, и впервые, если память не изменяла, строго по расписанию.

- Лен?

- Да?

- Ты хочешь быть начальником?

- Да ты что? - промямлил Лен, и в его голосе теплилась надежда. - Издеваешься, да?

Броуди положил трубку на рычаг. Во времена Беды все мечтали о его отставке, потому что он требовал закрыть пляжи. А он отбивался из упрямства или чувства гордости, или, как ему хотелось думать, из опасений за жизнь любителей купаться. Даже Эллен хотела, чтобы он ушел в отставку. И все еще стояла на своем.

- Ну, и что Лен тебе ответил? - поинтересовалась она. - Ему и в самом деле не терпится стать начальником?

- Думаю, да, - прошептал Броуди.

Хендрикс оказался глупее, чем он предполагал.

Молодой инженер подождал, пока жена поднимет над головой руки, давая знать о своей готовности, и проверил, стоит ли прямо на корме сигнальный флаг. Затем он посмотрел вперед, чтобы убедиться, что перед ним никого нет, и тога дал полный газ.

Она грациозно встала на лыжах позади катера, выйдя из воды, как русалка, и скользя вначале на одной лыже, она старалась держаться в форме, но ей это давалось не так легко, как в конце прошлого лета, потому что сейчас они впервые вышли в океан. Но все равно получалось хорошо. Очень хорошо. К завтрашнему дню у нее будет получаться не хуже, чем в прошлом году, а если удастся найти кого-нибудь, чтобы посадить за штурвал, через пару дней они смогут кататься вместе.

Поверхность воды была по-прежнему гладкой как зеркало, лишь с легким намеком на волны. Жена скользила из стороны в сторону, как всегда слишком уверенная в себе. Играючи, он резко крутанул штурвал и почти остановил катер, что замедлило бег лыжницы, я потом дернул фал, изменив направление. Она выстояла, хотя и закачалась, но в следующий раз ее удалось сбить на воду в туче брызг. Он вернулся, сбавил ход и подтянул фал. Она подготовилась к новой гонке. Он помог ей, но внезапно насторожился.

В ста метрах за ее спиной поверхность воды разрезал громадный плавник. Она его не видела, а он, пока стоял в оцепенении, заметил, что плавник лениво повернул в их сторону.

Сначала он решил, что это касатка. Но нападают ли они на людей? Может быть, акула? Но нет, уж слишком большой плавник для акулы. Потом он вспомнил об акуле из Эмити... Но ее же убили...

- Ди! - заорал он.

Она ему весело улыбнулась, и, сняв одну руку с перекладины, махнула ею. Плавник теперь быстро приближался к ней. Он был просто гигантских размеров.

Он резко дал газ, даже слишком резко. Она, потеряв равновесие, перестала улыбаться и раздраженно затрясла головой. Затем она наклонилась слишком далеко вперед, и он опасался, что она уйдет головой под воду, когда попытается стать на лыжи. Но если он попробует ей помочь и сбавит газ, все обойдется благополучно. Нужно молить бога, чтобы она вышла из воды стоя на лыжах, а уж тогда он уйдет от любой рыбы...

Она наполовину поднялась из воды, но плавник приближался гораздо быстрее, чем он предполагал... Но не настолько быстро, чтобы сразу догнать ее... А она уже была на лыжах и вставала...

- Отклонись назад! - кричал он, но за ревом двигателя она, естественно, ничего не могла расслышать. - Присядь, присядь ниже!

Она уже скользила на лыжах, улыбаясь и сложив колечком указательный и большой пальцы, - думая, что все прекрасно. Потом одарила его своей самой лучезарной всепрощающей улыбкой...

Он встал, внимательно всматриваясь в даль, в поисках плавника. Должно быть, чудище отстало, его удалось обмануть. Сейчас ему оставалось одно - направляться к пляжу, потому что существа такого размера предпочитают глубину. Если он сможет подойти близко, то она выйдет на лыжах на песок...

Он осмотрел пляж в поисках нужного места. Там, где строили казино, толпились люди, и ему отчаянно захотелось оказаться среди них. Впрочем, несколько дальше перед старым коттеджем в стороне от города в океан выходила ровная песчаная коса.

Не спуская глаз с жены, он начал постепенно поворачивать в сторону. А она опять перескакивала из волны в волну следом за катером и получала при этом огромное удовольствие. Он подал ей сигнал, чтобы перестала вихляться и просто двигалась за катером. Потом он начал сбавлять ход, чтобы ей помочь... И в этот момент опять увидел плавник, быстро приближающийся к жене...

Его рука так вспотела, что ему с трудом удалось удерживать ручку управления, но он снова прибавил скорости, и плавник исчез. Она опять стала переходить от волны к волне, откинув назад голову с развевающимися золотыми волосами, вздымаясь все выше на волне.

- Нет, Ди, - хрипел он, - не делай этого, Ди...

Он вспомнил о рации, потянулся к ней, но, как только убрал руку со штурвала, катер бросило в сторону, а большая волна окатила лыжницу.

В голове проносились идеи одна глупее другой. Возможно, он бы сумел подтянуть жену поближе, затем круто повернуть назад и выхватить ее из воды.

Но он не решался. Что бы это ни было: касатка или акула, но чудовище держалось наравне с катером и было способно добраться до лыжницы раньше его.

Он посмотрел назад. Жена перестала крутиться на воде и шла прямо. Видимо, устала, Только бы ей ничего не пришло в голову. A i тем временем он обязан обеспечить ее безопасность. "А пока, Ди, дорогая, держи прямо. Просто стой на лыжах. Договорились?"