Но вот по радио донесся голос Армстронга, который переговаривался с управлением запуском. Астронавт был необычайно спокоен.
- Первая ступень отделилась от корабля, - невозмутимо сообщил он.
Высоко-высоко в небе, на предельном для взгляда расстоянии Водолей различил полупрозрачную рыбу-ракету, которая вдруг распалась на голову и хвост - это первая, нижняя ступень "Сатурна-5" отошла от его корпуса, отошла и напоминала теперь человека в воздушном море, на удивление крохотного водолаза в океане неба. Ярко вспыхнул огонь нового взрыва двигателей, замерцало сияние вновь народившегося пламени, которое казалось издалека бледным, как пенные потоки воды. Отвалившаяся пустая ступень ракеты-носителя начала падать, она наклонилась, как легкоатлет, только что принявший эстафету, и заскользила, заскользила вниз. Затем она закувыркалась медленно, с какой-то печальной величавостью, постепенно уменьшаясь на глазах, точно тающий в воде, колеблющийся тонкий обмылок, плавно опускающийся на дно ванны. И вот за первой ступенью "Сатурна-5", некогда мощной, а теперь пустой, без капли топлива, которое полностью сгорело, разлился дымчатый след, и она, словно вздохнув на прощанье, слегка его втянула в себя перед тем, как окончательно скрыться за облаками. И ракета с "Аполлоном", и ее последние две ступени наконец исчезли из виду, продолжая свой путь к околоземной орбите. Водолей стоял вместе со всеми, прислушиваясь к переговорам между астронавтами и Центром управления полетом.
В отрывках из книги, опубликованных в № 8, рассказывалось о старте "Аполлона-11". В предлагаемой вниманию читателей главке речь идет о первом выходе астронавтов на поверхность Луны. На фото: Н. АРМСТРОНГ, М. КОЛЛИНЗ, Э. ОЛДРИН.
Астронавтам предстояло выйти впервые на поверхность Луны далеко за полночь. Поэтому все рассчитывали именно в это время собраться у телевизоров. Но астронавты, не удивив никого, отказались от сна, и торжественный момент был перенесен на восемь вечера. Как видите, на этот раз они нарушили установленный заранее распорядок.
Журналисты, ожидавшие передачу с Луны в кинотеатре, испытывали странное, смешанное чувство приподнятости и раздражения. Им было как-то не по себе. Ведь они - журналисты, а не кинокритики, но сегодня вечером им предстояло комментировать события, которые они увидят на телеэкране. Наконец наступит пик изнурительнейшей репортерской работы, продолжавшейся несколько дней, однако нервная система у всех настолько привыкла к быстрой смене событий, что казалось, будто основная встряска еще впереди.
Нелегко понять психологию журналистов, этих рыщущих всюду пеонов пера, самоуверенных, как господь бог. С годами у них вырабатывается удивительное профессиональное чутье, они знают, где их поджидает добыча. Если вокруг какого-нибудь участника пресс-конференции не вьются репортеры, это явный признак того, что плохи его дела. Посему журналисты уверовали в то, что они формируют общественное мнение, хотя в действительности они похожи на датчики в круговерти потоков маслобойной машины, на трубки Вентури, измеряющие ход событий истории. Однако человеку не дано объективно судить о себе. Даже если писатель растерял свой талант и годами плоско излагает голые факты в бойких газетных статьях, он по-прежнему высоко оценивает свое творчество: ведь от него зависит, как преподать то или иное событие. А теперь представьте себе пятьсот репортеров, собравшихся в одном зале, чтобы освещать кульминацию экспедиции на Луну, равной по своей важности тому этапу эволюции жизни на Земле, когда она из воды выплеснулась на сушу, и воздвигните силой воображения киноэкран, и спроецируйте на него одну из первых телепередач с поверхности спутника, находящегося в доброй четверти миллиона миль от кинотеатра: вы можете быть уверены, что получите весьма нечеткое изображение. Репортеры даже надевают очки, чтобы на экране ничего не пропустить, но расплывчатые картины раздражают этих и без того измученных людей.
Они словно впали в детство. Журналисты, рассматривавшие лунный пейзаж, напоминали учащихся колледжа, которые пришли в пятницу вечером в городской кинотеатр - нельзя было предугадать заранее, что в следующую минуту вызовет их смех, они быстро и бурно реагировали на любую нелепость.
Репортеры вели себя точно обманутые студенты, которые кричали от возмущения, ибо в колледже их учили тому, что они живут в разумно устроенном мире, которым правят интеллектуалы, а здесь они воочию убеждались, что в этом мире процветают и олухи, создавшие дрянной фильм; словом, журналисты воспринимали телепередачу с Луны как обычную кинокартину - удачные сцены им нравились, а посредственные вызывали насмешку.
Итак, давайте начнем с самого начала. За темным экраном лишь слышались голоса астронавтов, готовящихся вести передачу, которую все напряженно ждали; изображение отсутствовало несколько минут. А может быть, трансляция сорвалась, может быть, что-нибудь не в порядке?
Джек ПЕРЛМУТТЕР. Луна, цветы и горизонт.
Затем кто-то узнал от начальника управления по связям с общественностью, что астронавты подключились к портативным системам жизнеобеспечения - теперь с помощью белой коробки, укрепленной за спиной, через шланг-пуповину они могли понизить температуру в скафандрах, убрать влагу из шлемофонов, удалить углекислый газ и подать кислород для дыхания. За минутами бежали минуты. Экран был по-прежнему пуст. Астронавты расходовали драгоценный кислород. Системы жизнеобеспечения были рассчитаны лишь на несколько часов работы - а вдруг их запасы значительно истощатся, если возникнут трудности, когда астронавты начнут открывать люк? В зале слышались тревожные восклицания и неясный гул. Журналисты нервничали. Всеми овладело крайнее возбуждение, которое возникает исключительно редко от ощущения то ли абсурдности, то ли возможной трагичности происходящего. А что, если на Луне случилось сейчас нечто важное, и они этого не могут увидеть, а что, если Армстронг ступит на ее поверхность и исчезнет? Что тогда будет твориться здесь, в кинотеатре? Страшно оказаться свидетелем трагического события, но в то же время журналисты заскучают, если все пойдет точно по графику.