— Она мне очень и очень нравится. — Марина чувствовала нервное возбуждение от приглашения, несмотря на то что приглашали ее только ради Дженни. — Буду рада снова пообедать вместе с семьей Брэдфордов.

— Отлично. Договорились. — Бен слегка похлопал по кабине. — До субботы.

— До субботы. — Она должна была сказать «нет», придумать, что будет занята, лишь бы избежать возможности провести еще один вечер с ним. Но она не сделала этого.

И не сделает. Несмотря на всю свою силу воли, она не может противостоять обаянию Бена.

В субботу утром телефонный звонок пробудил ее от крепкого сна. Дотянувшись до телефона, она взглянула на часы — не было еще и семи. Сердце ее забилось учащенно. Единственный, кто мог позвонить ей в такую рань, — это сестра. Что с ней случилось?

Она села и откинула с глаз волосы.

— Алло!

— Марина, это Бен. Простите, что беспокою вас так рано.

Бен! Хотя сердце прыгало в груди, ее встревожил странный тембр его голоса.

— Что-то случилось?

— Да, — простонал он, и она вскочила с кровати, доставая джинсы. — У меня грипп. Мама тоже заболела, и некому присмотреть за Дженни. Могу я рассчитывать на вас сегодня?

— Конечно! — Она скакала, пытаясь попасть ногами в джинсы. — Сейчас оденусь и приду.

— О'кей. — На другом конце провода раздался вздох облегчения. — Спасибо.

— Я буду через несколько минут.

Положив трубку, она натянула бирюзовый спортивный свитер и побежала в ванную. Затем бросила на себя быстрый взгляд в зеркало, схватила пальто и выскочила за дверь. Когда она поднялась на крыльцо дома Бена, то увидела, что дверь не заперта. Она вошла, и навстречу ей в прихожую, подпрыгивая, выбежала Дженни.

— Папа больной! Папа больной!

Бен стоял позади нее в ношеных темно-синих спортивных брюках и рубашке с короткими рукавами. Его лицо было таким же белым, как только что надетые ею белые носки. Волосы были всклокочены. И его совершенно явно покачивало.

Марина бросилась к нему.

— Почему вы не в постели? Что вы делаете?

— Думал, что смогу. Завтрак для Дженни…

— Я все сделаю. — Она обхватила его за спину и повела в спальню, обеспокоенная тем, что он пышет жаром. — У вас температура, что-нибудь принимали?

— И не пытался. С прошлой ночи я ничего не мог проглотить.

Они дошли до дверей спальни, и она взглянула на кровать — в надежде, что покрывало уже снято. Кровати — ее кровати — не было. Она остановилась как вкопанная. Бен остановился тоже, держась за притолоку. Он ничего не сказал, и ее осенило: он, вероятно, подумал, будто она остановилась, чтобы дать ему отдохнуть.

Куда же делась ее кровать? Удержаться от этого вопроса было свыше ее сил. Она до крови закусила нижнюю губу. Она так любила эту кровать из мерцающей бронзы, которую они с Беном купили перед свадьбой. На этой кровати они провели свою первую брачную ночь. На ней же была зачата Дженни.

Теперь на этом месте стояла деревянная кровать из светлого дуба. Красиво, подумала она, чувствуя, что теряет душевное равновесие, но это не ее кровать…

И когда он сказал:

— Все в порядке. Теперь я могу идти, — она удивленно посмотрела на него.

Усилием воли собрав свои растрепанные чувства, она помогла ему пересечь спальню. Не думай о кровати. Думай о том, почему ты здесь. Ты — соседка, протягивающая руку помощи.

— Вас не тошнит? — Несмотря на то что она была поглощена своими мыслями, она успокоилась, когда он сел на кровать. Если бы он потерял сознание, ей было бы очень тяжело тащить его. Хоть она и стала выше на несколько дюймов, но Бен все равно весил фунтов на сто больше ее.

— Нет. Я думаю, что это прошло. Вытянув из-под него покрывало, она подняла его ноги на кровать и затем накрыла его.

— Я знаю, что вам сейчас жарко, но попытайтесь перетерпеть. Через минуту я вернусь с лекарством.

Без колебаний она направилась к шкафчику на кухне, где держала лекарства… Где, как она знает, держит лекарства Бен, напомнила она себе. На ее счастье, он был слишком болен, чтобы заинтересоваться, откуда она узнала, где у него аптечка.

Дженни неотступно следовала за ней, и Марина выкраивала время, чтобы занимать ее.

— Так это ты заразила гриппом папу и бабушку? — спросила она. — Теперь помогай мне лечить папу, пока ему не станет лучше.

На кухонном столике стояла миска, но Бен не успел положить в нее хлопьев. Марина быстро приготовила Дженни завтрак и водрузила ее на детский стульчик.

— Я вернусь, как только дам папе лекарства, — сказала она малышке. — Ты поешь, а потом мы с тобой поедем в мой магазин. Ты хочешь поехать, куколка?

— Ага! — Дженни с энтузиазмом помахала ложкой.

Марина вернулась в спальню, неся большой стакан холодной воды, специальную ложечку и бутылку с лекарством, которое, как она надеялась, собьет жар.

— Вот, — сказала она, приближаясь к кровати и подавляя в себе желание задать о ней вопрос. — Давайте посмотрим, сможет ли удержаться это лекарство в вашем желудке.

Глаза у Бена были тусклые, и он сделал жест, чтобы она ушла.

— Держитесь от меня подальше, а то тоже заразитесь.

— Я никогда не болею, — сказала она самоуверенно.

— Все имеет свое начало. — Он приподнялся в кровати и выпил лекарство, а затем сделал глоток воды, и у него заурчало в животе.

— Очень любезно говорить такие слова вашему ангелу-хранителю, — ответила она, взбивая подушку и подкладывая ему под голову.

— Вы правы. — Он откинулся назад. — Спасибо. Действительно, я вам очень благодарен, Марина.

Она задвинула шторы, заметив, что он жмурится от света. Затем натянула ему одеяло на грудь и села на край кровати.

— Я знаю. Это вы когда-нибудь вернете. — Она указала на специальную ложечку для приема микстуры. — Я взяла ее с собой на всякий случай.

Вспомнив, что он сказал о своей матери, она спросила:

— Элен так же плохо, как и вам? Бен кивнул, прикрыв веки:

— Вчера она позвонила мне и сказала, что подхватила грипп.

— Хотите, я навещу ее и посмотрю, как она там?

Его глаза приоткрылись.

— Очень любезно с вашей стороны, но думаю, что с ней все будет в порядке. За ней ухаживает приятельница. Я позвоню ей попозже, когда мне полегчает.