– Мой секрет? – удивленно спросил Чик.

– Хорошо, будем называть это моим секретом, – добродушно согласился Флауэр. – Перейдем к делу… Во что вы это оцените?

– Я не совсем вас понимаю, – сказал Чик, и мистер Флауэр широко улыбнулся.

– Я уезжаю за границу, скажем, в Австралию. Я устал от этой бродячей жизни и хочу поселиться где-нибудь в тихом уголке. Если я попрошу десять тысяч фунтов, это не покажется слишком большой суммой?

– Боюсь, что я, действительно, вас не понимаю, – с досадой произнес Чик. – Вы имеете в виду, что я должен вам дать десять тысяч фунтов?

– Именно.

– За что?

Джегг Флауэр насторожился.

– Мне показалось, – заметил он мягко, – что я довольно ясно дал понять вашему сиятельству, что имею возможность произвести на свет нового маркиза Пальборо.

– Производите! – любезно разрешил Чик, широко улыбаясь.

Он встал из-за стола и подошел к своему гостю.

– Производите на свет вашего маркиза Пальборо, и я дам вам за это десять тысяч фунтов!

Мистер Флауэр осел на своем стуле, как неудачный пирог.

– Вы хотите сказать, что готовы уступить ваш титул?

– Именно это я имею в виду.

– Уступить этот дом, эти прекрасные угодья?

Чик улыбнулся.

– Это составляет собственность Чарльза Бина, мой друг, – ответил он почти весело. – Нет, я хочу уступить только мой титул. Я вам очень признателен за ваше посещение. «Синг-Синг», так, кажется, вы назвали это место?

Но его гость утратил дар речи.

– Когда вы пришли, я подумал, что вы продаете пианино. Надеюсь, вас не обидело это предположение?

Мистер Флауэр беспомощно тряхнул головой.

– Я не могу пригласить вас к завтраку, – продолжал Чик, – потому что… – он запнулся, – потому что, – если вы не рассердитесь, – было бы неприлично для леди завтракать с джентльменом, который только что вышел из тюрьмы, вы не находите? Но в деревне есть отличная гостиница с почтой и телеграфом.

Он задумчиво посмотрел на ошеломленного авантюриста.

– Я полагаю, что заключенным нельзя получать телеграммы в «Синг-Синге»? – спросил он. – Я не знаю порядков в американских тюрьмах, но вы же должны знать. Могу ли я протелеграфировать ему, что он может явиться, когда захочет, и заявить о своих правах на титул?

Наконец к мистеру Флауэру вернулся голос.

– Он ничего не знает, – ответил он глухо. – Но вы же, в самом деле, не собираетесь отдавать в его лапы… такой древний титул… э… маркиз Пальборо! Вспомните, лорд Пальборо, что вы несете ответственность перед вашими предками…

– Черт бы их побрал! – воскликнул Чик. – Если я несу эту ответственность, то так же, как и он! Будьте добры послать ему телеграмму вместо меня! Ответ сообщите завтра утром.

Мистер Джон Флауэр бывал в различных странных и щекотливых ситуациях, но еще ни разу он не испытывал ничего подобного. Когда он возвращался по въездной аллее, под сенью тех вязов, которые привели его в такой восторг. Он напоминал лунатика.

Чик опрометью ворвался в гостиную, где Гвенда поджидала ухода гостя, и, прежде чем она успела опомниться, заключил ее в свои объятия.

– Это чудо, Гвенда, настоящее чудо! Разве это не удивительно?

– Но, Чик, – воскликнула она, – вы же не собираетесь довериться этому человеку? Вы не должны этого делать, Чик!

– Конечно, в этом не может быть никакого сомнения! Это копии настоящих документов. Я хорошо знаю все, что касается свидетельств о браке и о рождении. Я привык иметь с ними дело, когда работал у Лейзера.

– И вы намерены позволить этой тюремной крысе отнять у вас титул?

– Я предоставлю это сделать какой угодно крысе, – сказал Чик, взяв ее руку. – Разве вы не видите, Гвенда, что главная причина, которая вас удерживала и унижала, исчезла безвозвратно! Я только Чик Бин! Вы не забыли, что сказали мне вчера?!

Ее руки дрожали в его руках, и он поднес их к своим губам.

Внезапно она их отдернула.

– Чик, вы должны отстаивать этот титул, – сказала она. – Я уверена, что тут что-то неладно. Не просил ли он у вас денег?

– Ну да, он сказал, что будет молчать, если я дам ему десять тысяч фунтов. Бедняга! Он, конечно, не знает ничего лучшего…

– А, может быть, он знал, Чик, – тихо проговорила Гвенда. – Может быть, он знал, что я хотела стать маркизой Пальборо!

Чик на одно мгновение оторопел.

– Но вы же этого не хотите, Гвенда, – заметил он с искренним изумлением.

– Нет, я хочу! Вы должны бороться за этот титул, Чик, упорно и жестко, потому что, если вы его не хотите, то я хочу!

Чик посмотрел на нее пристальным взглядом.

– Вы говорите неправду, Гвенда, – заметил он спокойно. – Вы говорите это, чтобы меня подзадорить, а я на это не поддамся никогда! Я слишком высокого мнения о вас, чтобы поверить в то, что титул может иметь для вас какое-нибудь значение! Я слишком вас люблю, чтобы поверить этому.

Гвенда заплакала, потом внезапно повернулась и вышла. Она направилась в библиотеку. Когда он вошел туда, то застал ее сидящей за столом на том самом месте, где она сидела в момент прихода мистера Флауэра.

– Если только существуют какие-нибудь документы, относящиеся к этому браку, они должны быть здесь, – она указала на ящики.

Когда они приступили к своим поискам, первое, что они нашли, были потерянные арендные договоры, столь нужные адвокатам доктора. Было уже около полуночи, когда Гвенда обнаружила небольшую счетную книгу, закрытую на замок. Заголовок ее гласил: «Отчеты о моей практике». Она попыталась открыть замок, но ей не удалось.

– Там ничего не может быть, Гвенда, – сказал Чик.

– Никогда нельзя знать наверное.

Она попробовала вставить ноготь между листами книги и обнаружила, что они были склеены. Это придало ей решимости. Замок был взломан при помощи клещей, принесенных Чиком.

Гвенда вскрикнула от изумления. Счетная книга когда-то служила для тех целей, для которых она была предназначена, но затем доктор хитроумно вырезал середину ее листов, склеив их края для сохранения первоначального вида книги и оставив в центре ее большое углубление, в котором лежал синий конверт без надписей…

В нем находились два сложенных листа веленевой бумаги, один взгляд на которые заставил Гвенду задрожать.

– О, Чик!

– Что такое? – спросил Чик.

– Он сказал правду! Это оригиналы документов!

– Добрая находка, – сказал он с улыбкой.

– Не говорите этого! – воскликнула она с раздражением. – Чик, я готова заплакать…

В конверте было три документа. Первый из них оказался письмом, написанным рукой доктора: по-видимому это была копия письма к его сыну.

Чтение этого письма не могло доставить удовольствия, так как в нем старый доктор не поскупился на крепкие выражения. Второй документ представлял собой длинный перечень платежей, произведенных «за счет и по делам Дж.Бина». Его также писала рука доктора, а его итог объяснил Чику, почему его дядя Джозефус Бин умер в бедности.

Внизу к этому печальному счету была приколота газетная вырезка. Сначала Гвенда не обратила на нее внимания, но, когда все бумаги были просмотрены и сложены на столе, она вынула поржавевшую от времени булавку и принялась читать эту вырезку. По мере того как она читала, Чик наблюдал странную перемену в выражении ее лица.

– Что это, Гвенда?

Она не ответила, но, взяв с полки конверт, заботливо положила в него эту газетную вырезку.

– Когда мистер Флауэр опять придет? – спросила она.

– Он обещал прийти завтра утром, – ответил Чик. – Что это за газета, Гвенда?

– Я скажу это завтра.

К утру следующего дня мистер Джегг Флауэр совершенно оправился от потрясения. Он был тонким знатоком человеческой психологии, и пришел к выводу, что единственная надежда добиться успеха в его маленьком коммерческом предприятии заключалась в Гвенде; он чувствовал, что теперь его атака должна быть направлена на нее. Поэтому, когда он пришел утром в Кенберри-Хауз и опять застал Гвенду вместе с Чиком в библиотеке, то уже не настаивал на конфиденциальности своих переговоров с хозяином дома.