Конечно, фактически это было решение Куай-Гона — повременить с сообщением о происшедшем Совету. Но Оби-Ван не мог не понимать, что ответственность за это лежит и на нём тоже. Он ведь мог бы постараться убедить Куай-Гона. Но он не стал спорить.

— Вы не имели права принимать такое решение, — прервала его Бэнт.. Её обычно нежный голос звенел гневом, — Как бы ты себя чувствовал, если бы другая команда джедаев поступила бы так же по отношению к тебе, Оби-Ван? Что, если бы Куай-Гон был похищен?

Оби-Ван почувствовал вспышку стыда. Действительно, Куай-Гон однажды был похищен, женщиной-учёным Дженной Зан Эрбор. Если бы он тогда не принимал участия в спасении учителя, он просто сошёл бы с ума.

— Мы не подумали об этом, — признал он.

— Я спрошу так — сказала Бэнт с горечью. Она никогда ещё не говорила с ним так резко, — Ты думал обо мне вообще, Оби-Ван?

— Конечно, — ответил он, — Я думал, что я спасу тебя от целого дня беспокойства. Если бы мы увидели, что не сможем спасти Талу, мы вызвали бы помощь.

— Но вы не спасли Талу, — сказала Бэнт бесстрастным голосом, — По крайней мере, не вовремя. Разве нет?

Это было как удар. Да, Бэнт не сказала ничего кроме страшной правды, но это было так непохоже на неё — стараться причинить другому боль.

Она, казалось, поняла, как сильно её слова ранили его.

— Она была моим учителем, Оби-Ван, — сказала она чуть более мягким тоном, — Она нуждалась в моей помощи. А меня не было с вами. Ты вообразить себе не можешь, каково это чувствовать.

— Не могу, — сказал он тихо, — И никогда не хотел бы… Мне действительно очень жаль, Бэнт. Ты права. Мы должны были связаться с вами.

Бэнт натянуто кивнула. Оби-Ван чувствовал, что его действия создали трещину в их дружбе. Он не знал, насколько глубока она, и как долго продолжиться это отчуждение.

Тала мертва. Куай-Гон словно чужой. И теперь ещё и лучший друг отворачивается от него.

Он никогда ещё не чувствовал себя настолько одиноко.

Уж чего Куай-Гону хотелось меньше всего, так это подобного разговора с Винду Мэйсом. Его душа была наполнена такой тяжестью, что даже на элементарную учтивость по отношению к мастеру-джедаю уходили все силы. Боль внутри него была подобна непредсказуемому потоку. Иногда она вздымалась настолько неистово, что рвала его душу словно зверь.

Из всех джедаев, почему именно Мэйс взялся за эту миссию? Несмотря на немалое уважение, бывшее между ними, их отношения никогда не были особенно близкими и дружескими.

Дверь заскользила, закрываясь. позади них. Даже здесь, в личных покоях Манекса освещение было траурного светло-синего цвета. Оно бросало жутковатые отблески на блестящую полированную поверхность чёрного камня, которым были облицованы стены помещений, и придавало болезненный оттенок яркой зелени многочисленных подушек и обшивки мебели.

— Хотите ли вы сопровождать тело Талы в Храм? — спросил Мэйс, — Бэнт, Оби-Ван и я можем остаться здесь и сами завершить миссию.

Куай-Гон видел, что Мэйс старался проявить участие. В его спокойном пристальном взгляде было глубокое сочувствие. Куай-Гон почувствовал облегчение от того, что Мэйс не вдавался в подробности его чувств, в то, было ли что-то глубже дружбы между Талой и Куай-Гоном. Впрочем, Куай-Гон подозревал, что Мэйс уже понял это и без слов.

Куай-Гон и не думал оставлять поиск убийцы Талы. Но он чувствовал, что должен быть осторожен. Мэйс не должен был понять, насколько желание найти Балога горело в его душе.

Голос или лицо могли бы выдать бушевавший в нём гнев. Мэйс мог решить, что Куай-Гон не может контролировать свой гнев. Он не понял бы, что несмотря на терзавшее его горе, его контроль был полным.

И именно поэтому… Это — единственный путь, который для меня возможен.

— Спасибо за предложение, — ответил он, — Но я должен продолжить миссию — ради памяти Талы.

К его облегчению, Мэйс кивнул. Он не собирался спорить с ним. Тала бы спорила. Она всегда знала, когда он пытался не замечать своих собственных чувств. Новый всплеск боли заставил его сжать кулаки. Если Мэйс и заметил это, то ничего не сказал.

Мелькнул свет, скользнул по открывающейся двери. В дверях, сверкая отполированным покрытием из чёрного пластоида, завис протокольный дроид Манекса,.

— Манекс возвратился и хотел бы переговорить с джедаями, — оповестил он.

Куай-Гон повернулся к нему, радуясь вынужденному перерыву в их разговоре.

— Пожалуйста, пригласите его войти.

Секундой позже дверь открылась шире, и вошёл Манекс в сопровождении Оби-Вана и Бэнт.

— Извините, что прерываю вас, — сказал Манекс, взъерошив свои короткие вьющиеся волосы. Впервые Куай-Гон заметил, что в его волосах появилась седина, как у его брата, — Я только что прибыл из Законодательного собрания. Есть некоторые новости, которые, как я думаю, вы должны услышать. Я рад видеть, что команда джедаев уже прибыла, — поклонился он Мэйсу.

— Я — Мэйс Винду, а это Бэнт, — представил Мэйс.

Манекс поклонился в ответ.

— Для меня честь принимать джедаев в моем доме. Но я боюсь, что у меня плохие новости. Сенаторам подбросили информацию, что Тала сотрудничала с Абсолютистами. Есть холотайп-запись встречи под её председательством, где она обсуждает взятие власти.

— Тала внедрилась в Абсолют для расследования его деятельности, — объяснил Оби-Ван.

— Сенаторы не знают, чему верить, — ответил Манекс.

— Откуда появилась это информация? — спросил Мэйс.

— Балог, — в один голос сказали Оби-Ван и Куай-Гон.

— Очевидно, что эта информация была запущена им, — продолжил Оби-Ван, — Дискредитация джедаев нужна ему, чтобы вернуться к власти.

— Не важно, — сказал Куай-Гон, — Имя Талы будет очищено, когда мы найдём Балога.

— Если Вы сможете найти его быстро, — серьёзно сказал Манекс, — Я опасаюсь того, что он придёт к власти, и тогда мы уже не сможем обвинить его в чём-бы то ни было. Вы не знаете, кто его может поддерживать? Кто бы это ни был, он или она — этот человек должен обладать большой политической мощью.

— Мы пока ни в чём не можем быть уверены, — сказал Мэйс. Джедай пока ещё не был готов доверять Манексу. Манекс ведь ничего не знал о предательстве Элани. И он мог быть даже её союзником.

— Есть и другие новости, — продолжил Манекс, — Я был назначен исполняющим обязанности Верховного правителя до проведения выборов.

Я не добивался этого поста, да я и не хочу такой власти. Я бизнесмен, а не политик. Но сенаторы сыграли на моей любви к моей планете и на моём желании восстановить мир. Они чувствуют, что именно у меня, как у брата Роана, самые большие шансы объединить правительство. Конечно же, предвыборный период продлится недолго. Я привёл в состояние повышенной готовности службу безопасности и закрыл Музей Абсолюта. Наша главная задача — избежать народных волнений. И ещё. Как действующий Верховный правитель, я официально прошу помощи джедаев. Я хотел бы, чтобы Вы наблюдали за подготовкой к предстоящим выборам. Мы проведём их через три дня. Мы не можем позволить себе ждать, это единственный способ удержать мир.

— Но ведь не все доверяют джедаям, — сказал Оби-Ван, — Я уверен, что холотайп с записью выступления Талы отнюдь не улучшил их отношения.

— Есть достаточно тех, кто доверяет, — отозвался Манекс, — И как только Вы найдёте Балога, то, как вы и сказали, имя Талы будет очищено. А до тех пор, вы будете иметь мою полную поддержку. Я проинструктировал службы безопасности о всяческом содействии вам.

Мэйс кивнул:

— Что ж, в таком случае мы согласны.

Куай-Гон ощетинился. Мэйс даже не взглянул на него, не поинтересовался его мнением. А он был очень даже против.

— Тогда я оставлю вас, — откланялся Манекс. Он направился к выходу и полы его золотистой одежды заплескались вокруг его мягких изысканных туфель.

Куай-Гон понимал, что лучше бы говорить дипломатично, но времени на реверансы у него просто не было.