Маша сама предложила пройтись в парке. Андрей согласился. Аня с мамой остались дома, так как Аня заболела ангиной и теперь лежала с больным горлом дома.

Все произошло быстро. Он расслабился. Да и что могло произойти в парке? На дорожке среди зеленого газона? Ребята неслись на скорости, обгоняя людей. На роликах, в защите. Все как положено. Подростки лет по тринадцать, может чуть старше. Просто толкнули, а он не успел подхватить.

Дальше все происходило как в кошмарном сне. Маша на асфальте держится за живот. Кто-то звонит в скорую помощь. Все платье промокло. Отошли воды? И он ничего не может сделать. Во рту отвратительный привкус беспомощности. Нет, не сейчас. Потом. Сейчас он должен быть рядом с ней.

— Маша, все будет хорошо. Не бойся.

— Я говорила, что все пойдёт не так, — прошептала она, теряя сознание.

Скорая приехала быстро. Он хотел с ней поехать, но не разрешили. Ему там было не место. Он и сам это понимал. Хорошо у Маши документы были с собой. Ее увезли. Ему оставалось только ждать. Погуляли

Маша родила девочку. Маленькую принцессу, которая оказалась в реанимации. Маленькая, рожденная раньше срока, его малышка. Он проводил все время, которое разрешали находиться в реанимации. Немного. Но и это он уже считал чудом. Там он и увидел Машу. Бледная, с черными кругами под глазами и слезами.

— А это оставь. Нечего ребёнка пугать. Ей и без того досталось, — остановил ее Андрей.

— Столько трубок…

— Это всего лишь датчики, чтоб за сердечком наблюдать. А ты сразу пугаться. Ничего, скоро вы поправитесь, и я вас домой заберу.

— Андрей, это лишнее, — сказала Маша.

— Потом, — остановил ее Андрей. — Знаешь, что меня в первый раз поразило? У нее ладошки маленькие, с мой палец. Жуть. Не верится, что из такой малышки вырастит красавица. И в тебя ростом будет.

— Я не могу больше. А то расплачусь, — сказала Маша.

— Маш, я сейчас, я практику выхожу. Не буду к малышке успевать. Ты ведь ее будешь навещать? А то ей здесь одной страшно.

— Конечно, я так перед ней виновата, — уже у выхода из реанимации Маша расплакалась.

— Прекрати, никто не виноват. Так получилось. Ничего. Ты жива, малышка жива. Все нормально.

— Ненормально. — Маша отрицательно покачала головой.

— Давай для начала ты успокоишься и начнешь брать телефон. И мы с тобой начнем разговаривать. Я понимаю, что ты не хочешь меня видеть и слышать…

— Ты хороший, а я…

— А ты замечательная. У нас чудесная девочка. Заканчивай слезы лить. Выздоравливай и, пожалуйста, бери трубку телефона. Пока иди в палату. Еле на ногах стоишь, — он поцеловал ее в щеку. — Еще созвонимся, а мне пора на работу.

Маша отказывалась с ним разговаривать. Это напрягало и раздражало. Он списывал все на шок. Старался об этом не думать. Да и времени думать было некогда. Учеба, работа, несколько часов на сон. С Машей он разговаривал только о ребенке. Она писала длинные смс-ки о малышке. Себя же обсуждать отказывалась.

Андрей сидел в парке и ждал, когда подойдет отец. Аня лазила по спортивной площадке, напоминая собой обезьянку. Отец обещал ее в зоопарк сводить, но так как опаздывал, Андрей решил ее вытащить в парк, чтоб мама могла немного передохнуть от Ани, которая в предвкушении от встречи с отцом не могла найти себе места.

— Что читаешь? — Андрей не заметил, как подошел отец. Он перевернул обложку. — Психология? Хочешь потом психологом стать?

— Пытаюсь понять, что в голове у Маши.

— Как она?

— Какие-то осложнения. Уже вторую неделю в роддоме лежит. Подробности мне неизвестны. Когда выпишут тоже. А малышку перевели в больницу. После практики успеваю до нее доехать на час повидать. И дышит сама. Осталось только поправиться. Массу набрать, и нас выпишут.

— Ничего не нужно?

— Нет. Пока справляюсь.

— Мать говорит, ты дома не появляешься ночевать. Дело не мое, так интересно.

— Пап! — ему на шею кинулась Аня.

— И я тебя рад видеть. Ань, давай осторожнее, а то меня задушишь, — выбираясь из ее объятий, сказал отец.

— Так идем?

— Побегай еще, а я пока с Андреем поговорю, — велел он. Аня сделала серьезное лицо и погрозила пальцем.

— Только недолго, а то у меня на тебя большие планы, — велела она и убежала на качели. Андрей с отцом переглянулись и рассмеялись.

— Вот как, на меня уже планы имеют, — заметил отец.

— А что будет потом, когда она подрастет…

— Боюсь представить, — ответил отец. — Так, где тебя носит. Вроде недавно женился.

— Работаю. В магазинах по ночам товар перебираю.

— Делать больше нечего?

— Другого ничего не нашел. Как Димон уехал, я остался без приработка.

— Так и займи место твоего Димона. У вас уже своя клиентура. Все схвачено.

— У него все было схвачено. Все это время требует, а у меня его нет. Как и желания.

— Дурак ты.

— Я не хочу всем этим заниматься. Мне не нравится договариваться, следить, как работают люди, все эти расчёты… Это не мое.

— Да, уколы делать это твое.

— Мне это нравится.

— Это ему нравится, то ему не нравится. Ломаешься, как девка на выданье. Чего ржешь?

— Тебе еще не надоело со мной ссориться?

— Все никак не могу понять, мне радоваться надо, что характер ослиный у тебя мой или жалеть, что не придушил тебя еще в колыбели?

— Были такие мысли?

— Когда орал много. Больно ты крикливый был. Для моей мигрени. Ладно, пойду обезьянку в зоопарк отведу, сородичей покажу. Звони, если что.

— Договорились.

Глаза закрывались. Хотелось спать. Вместо этого Андрей поехал к малышке. Маленькая, как кукла. Крепко завернутая в пеленки, с дурацким чепчиком на голове — она напоминала ему куклу Ани. Только кукла его палец не сжимала в маленькой ладошке. И не срыгивала, когда ее кормили из бутылочки.

— Как же ты будешь массу набирать, если все время срыгиваешь? — тихо спросил он. Малышка слабо что-то возразила. — Даже пищать толком не умеешь. Маленькая и слабенькая. Но хватка крепкая. Ничего, выкарабкаешься. И тогда мы поедем домой.

— Здравствуйте, у вас еще не выписали жену? — в палату вошла женщина, у которой сын лежал рядом с малышкой Андрея.

— Пока нет, — разговаривать на эту тему не хотелось. Ему ни с кем здесь не хотелось разговаривать. Это время он хотел с ребенком провести, а не обсуждать личное с чужими. Но приходилось терпеть расспросы и удивления, что он приходит сюда. В отделение он почти не встречал отцов. Они если и заглядывали, то, постояв пару минут, убегали. Может, он и сам бы так делал, но у других малышей рядом были мамы, а его малышка была одна, потому что ее мама болела. Оставлять малышку одну, когда она только появилась на свет, было как предательство.

А Маша опять будет настаивать, чтоб расстаться. Но он не может ее отпустить вместе с малышкой, которой пора придумать имя.

Андрей не думал, что Маша ответит. Он набрал ей по дороге на работу. Думал, что скинет. Нет, ответила.

— Ты позвонил, — сонно сказала она. Он мог поспорить, что она улыбнулась.

— А ты ответила, — заметил он.

— Наверное, машинально. Или хотела услышать твой голос.

— Машенька, ты меня пугаешь. Две недели от меня скрывалась, а сейчас вдруг такие откровения.

— Еще от наркоза не отошла. Как пьяная лежу, вот и несу, не пойми что. Как малышка?

— Замечательно. Еще бы плевалась поменьше… Как ее назовем?

— Я Олей хотела, а ты был не против?

— Не против. Хорошее имя. Маша, а почему тебе делали наркоз? — осторожно спросил Андрей.

— Проблемы были. Не отходило чего-то. Потом чистили, а потом закровило. И ничего не отходило. А в итоге удалили. Но потом еще какая-то гадость получилась. В итоге поудаляли почти все, что можно. А теперь я детей больше иметь не могу. И постарею быстро. А еще буду вредная, старая и никому не нужная, кроме Оли. Так и должно быть, — она говорила наигранно весело, но он услышал ее всхлипы.