Мы все еще переживали славный опыт метаконцерта, слияния двух умов, обладания трансцендентной силой, превысившей сумму ее составляющих. Если б нам удалось понять, как это получилось, и повторить такую штуку уже осознанно, то весь мир был бы у наших ног.

Мы не могли ни о чем думать, забросили школу и целыми днями упражнялись в сцеплении умов. Но все напрасно. Теперь я понимаю, что основная причина тому состояла не столько в несовершенстве метапсихического развития, сколько в отсутствии взаимного доверия. Перед лицом неминуемой опасности мы отбросили ревниво оберегаемую замкнутость, но, едва угроза миновала, вернулись к своим умственным моделям: Дон — властный принудитель, а я — аналитик и мечтатель, еще в раннем детстве смутно подозревавший, куда может завести злоупотребление властью.

Каждый винил в неудачах другого. И в конце концов, не снеся груза разочарований, сомнений, неудовлетворенных амбиций, мы отгородились друг от друга и едва не остались на второй год в четвертом классе.

Однажды теплым вечером дядюшка Луи призвал нас к себе и выложил перед нами табели нашей успеваемости. Двоюродные братья и сестры играли возле дома в весенних сумерках. Мы слышали их смех и крики, а сами стояли, покаянно склонив головы, и ждали нагоняя.

— Я ли не делал для вас все, что в моих силах? — заговорил он, обдавая нас пивным духом. — Я ли не люблю вас, как собственных детей? Ну, один, ну, два неуда еще туда-сюда, но такое?.. Сестры собираются устроить вам переэкзаменовку по всем предметам, иначе останетесь на второй год. Придется все лето ходить по утрам в бесплатную школу — наверстывать упущенное. Где это видано? Вы позорите семью Ремилардов, вот что я вам скажу!

Мы еще ниже опустили головы и залепетали что-то.

— Ох, ребята! — сокрушенно покачал головой дядя Луи. — Что бы сказали ваши бедные родители! Вот теперь глядят они на вас с неба и огорчаются. Будь вы последние олухи, так ведь нет! Головы-то у вас у обоих светлые. Неужто не стыдно вам перед Господом Богом, Создателем нашим, за то, что ветер в этих головах гуляет?

Мы засопели.

— Ну так что? Исправитесь?

— Да, дядя Луи.

— Bon note 21. — Он подавил вздох, отвернулся и прошествовал к буфету, где у него всегда стояла бутылка виски. — Я на вас надеюсь. Ступайте подышите воздухом на сон грядущий.

Мы выскочили на крыльцо и услышали за спиной звон стекла и бульканье.

— Отвел душу, теперь и надраться можно! — злобно прошипел Дон. — Старый пьянчуга! Еще неизвестно, кто кого позорит!

Мы уселись рядышком на нижней ступеньке, позабыв на время о вражде. Стемнело. Ребята сгрудились под уличным фонарем. У нас пропало всякое желание играть с ними.

— Мало ли кто остается на второй год, — добавил я. — Чего он сюда приплел папу с мамой… и Господа Бога?

— Господь Бог! — В устах Дона слова прозвучали как ругательство. — Если подумать, так он и виноват во всей этой чертовщине.

Я обомлел от подобного святотатства и в ужасе вылупился на брата.

Дон говорил тихо, но мысли его громом отдавались в моей черепной коробке.

— Кто сотворил нас такими, а? Родители сделали наши тела, но душу, если верить сестрам, создал он. А что такое душа, Роги? Что такое ум?

— Но…

— Бог дал нам ненормальные умы, оттого на нас все шишки валятся. Что тут поделаешь?

— Ну, не знаю… — неуверенно пробормотал я.

Голоса ребят смешивались с грохотом уличного движения и звуками телевизора, доносившимися из дома.

Дон схватил меня за плечи и резко развернул к себе.

— Ты когда-нибудь задумывался о том, почему мы такие? Почему у других все как у людей, а у нас шиворот-навыворот? Когда Бог творил наши души и умы, что он себе думал?

— Перестань, Донни! Грех так говорить, неужто не понимаешь?

Брат визгливо, торжествующе засмеялся и сообщил мне свою кощунственную мысль:

Он сам нас такими сделал, мы его не просили, а теперь пусть со своими наставлениями катится к черту! К черту, к черту, к черту!

Я захлопнул перед ним ум, словно подвал, оттуда могли вырваться чудовищные ночные кошмары. Он тут же начал канючить: дескать, впусти обратно. Я встал с крыльца и решительно направился в дом, на кухню, где ярко горел свет и тетя Лорен возилась у плиты. Сел к столу и притворился, будто делаю уроки.

6

Станция слежения Спон-на-Бревоне (Полтрой 41-11000)

10 ноября 1957 года

Рубиновые глаза полтроянского капитана утратили блеск, а светская улыбка превратилась в недоверчивую гримасу.

— Да ты шутишь, Ма-Эльфу! Члены моего экипажа?!

Ученый крондак мысленно представил ему отчет о происшествии и о двух симбиари, застигнутых на месте преступления.

— Как видишь, капитан Ворпимин-Лимопилакадафин.

— Называй меня сокращенно — Ворпи. Так что же вы все-таки делали возле спутника?

— Мы с моей супругой, Така-Эду Рок, проводили незапланированную съемку, чтобы добавить некоторые детали к восхитительно примитивной схеме, включенной в почти готовый доклад Международной ассоциации Крондак. Наш транспортный модуль был хорошо замаскирован. Разведывательная группа симбиари также обеспечила себе прикрытие, но для нас, Великих Магистров ясновидения, их экраны — не препятствие. Сначала мы подумали о том, чтобы вернуть украденное. Но разведчики пользовались биомониторами, поэтому со спутника мог последовать сигнал наземной системе управления о замеченной аномалии. И мы решили просто захватить их вместе с контрабандой и доставить к тебе.

— Проклятье! — взревел капитан Ворпи. — Вояж почти завершен! До сих пор не было ни одного нарушения дисциплины.

— Сочувствую!

Крондак подумал о том, что когда его добропорядочное племя несет наблюдательную вахту, то нарушений никогда не бывает. Однако тактично воздержался от подобных замечаний.

— Прошу тебя принять участие в разборе дела, — сказал капитан. — Надеюсь, у тебя возникнут конструктивные предложения.

— Время ограничено, капитан Ворпи. Мы с Таки-Эду обязаны вернуться в тридцать второй сектор Дранры-Два, где состоится симпозиум по примитивным орбитальным станциям — как бесхозным, так и действующим. Но основной банк данных охватывает первые. Мы отложили доклад и поспешили сюда, в область максимального смещения, узнав о том, что Соль-Три достиг этой стадии. Однако нам неудобно чересчур задерживаться…

— Да я сию минуту вызову этих идиотов на ковер! — заявил Ворпи и тут же отдал распоряжение на командном модуле:

Гап-Гап-Зазл! Пусть охранник Амихасс немедленно доставит сюда разведчиков и контрабанду. Ты будешь вести протокол. Конец связи!

Ма-Эльфу оглядел офис капитана.

— Элегантный интерьер, — любезно заметил он и потянулся одним щупальцем к разноцветному ковру из звериных шкур, а другим — к хрустальной вазе на столе. — Артефакты доставлены с Земли?

— Сувениры. — Ворпи взмахнул фиолетовой рукой. — Ткань на занавесках выткана из личинок неких насекомых. Ковер — ручная работа мастеров из пустынных регионов. Полотна Матисса и Кандинского удалось спасти при разрушении Парижа, канапе — работы Сирса Роубака, а буфет — Хэрродса. Выпьешь чего-нибудь?

— От скотча я бы не отказался, — ответил крондак. — Ясновидение подсказывает мне, что у тебя припрятана бутылочка.

Ворпи усмехнулся и вытащил из буфета виски и стаканы.

— Все-таки в Шотландии лучший разлив. Я предсказываю их сортам виски большой рынок сбыта в Содружестве, если, конечно, Вторжение состоится… Тебе чистый или что-нибудь добавить?

— Если можно, капельку жидкого вазелина.

Гуманоиды чокнулись. Пригубив напиток, Ма-Эльфу блаженно выдохнул.

— Да, незабываемый вкус. Десять круговращений назад я участвовал в сравнительном изучении авиационной эволюции на Соль-Три. Мы обследовали Британские острова, и среди всех прочих мне особенно понравился этот напиток. Наука и техника на Земле далеко шагнули вперед, но можно лишь благодарить судьбу, что в производстве спиртных напитков земляне остались ретроградами.

вернуться

Note21

Хорошо (франц.).


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: