Я улыбнулся, давая понять, что все хорошо.

— Звучит замечательно.

Его улыбка была такой ослепительной, что мое сердце воспарило до самых небес. Джек кивнул на мою машину и с прежней легкостью сбежал с крыльца. Пока он ставил контейнер в багажник «дефендера», я открыл водительскую дверь и наклонился, чтобы положить сумку на пассажирское место. Выпрямившись, я увидел, что Джек стоит у меня за спиной и безо всякого стеснения разглядывает мою задницу. Я приподнял бровь, но он лишь пожал плечами.

— Так я получу баллы за сегодняшнее свидание? — спросил он, но потом будто неожиданно вспомнил о чем-то. — О, погоди. Придержи эту мысль. — Бросившись за угол дома, он исчез в темноте и вскоре вернулся, держа ветку жасмина — изящные белые цветы на осколках зеленого. Остановившись передо мной, Джек нервно сжал губы и протянул веточку мне. — Вот. Это тебе. Свидание без цветов — не свидание.

Я медленно взял цветы в руки.

— Идеально.

Его улыбка была моей наградой.

— Что идеально?

— Это моя оценка Свидания Номер Два. — Я глубоко вздохнул и поднял взгляд на усеянное звездами небо. Тишина, простор и уединенность места, в котором он жил, были невероятными. — Я начинаю думать, что все свидания с тобой могут быть идеальными, различаясь лишь по степени идеальности.

Он победно, счастливо улыбнулся.

— Скорее бы наступил завтрашний день. — Он положил мне на щеку ладонь и поцеловал меня. — Но если тебе нужно ехать…

— Нужно.

— Тогда спокойной ночи.

Я поднял лицо и прикоснулся губами к его губам.

— Спокойной ночи.

Он смотрел, как я выезжаю на своем абсурдно большом «дефендере» на дорогу. Оглянувшись, чтобы помахать ему, я увидел, что на крыльцо вышла и Розмари. Джек погладил ее, сказал ей что-то и помахал мне рукой.

Я ехал обратно в город с нелепой улыбкой во все лицо. И с ней же лег спать.

Глава 9. Джек

Когда я распахнул дверь кондитерской, меня поприветствовал колокольчик над дверью, а затем и Ремми.

— Привет, ты рано! — Она внимательно оглядела меня. — Ты только посмотри на себя.

— Что?

— Какая улыбка!

Я рассмеялся.

— Не понимаю, о чем ты.

— О, боже мой. — Она, не сводя с меня глаз, вышла из-за прилавка. — Это из-за него, да? Из-за того парня в галстуке-бабочке. Как его имя? Лоусон?

Как я ни старался надуться, улыбка все равно самовольно вернулась назад.

— Да, его зовут Лоусон. И я по-прежнему не понимаю, о чем ты.

Ремми рассмеялась и обняла меня.

— Расскажи мне все.

— Вчера вечером у нас было второе свидание. Сегодня будет третье. И я весь день проведу с ним в национальном парке.

Она восторженно сжала руки.

— Вчера он тоже надевал галстук-бабочку?

— Да, надевал.

Она издала какой-то странный, полный драматизма звук.

— О-о, он такой милый!

— И умный, и чертовски сексуальный.

— А что Розмари?

— Обожает его.

На глаза Ремми навернулись слезы.

— О-о-о…

— Вообще-то, сегодня Розмари тоже поедет с нами. Думаю, он очарован ей.

— Слава богу. Я думала, он будет побаиваться ее, — сказала Ремми. — Знаешь, он кажется немного пугливым…

Если к такому выводу ее привели его ботанистый вид, галстук-бабочка и умный взгляд, то она очень ошибалась.

— О, Лоусон достаточно смел. — Я прикусил губу. — Причем во всем.

Она рассмеялась и многозначительно ухмыльнулась мне.

— И это объясняет улыбку. — Она вернулась за прилавок. — Ты чего-то хочешь или зашел просто похвастаться?

Я фыркнул.

— Удиви меня. Положи то, что, по-твоему, мы бы захотели сегодня поесть. И что-нибудь для Розмари.

У Ремми была отдельная маленькая витрина с печеньем в виде косточек для ее четвероногих клиентов. Розмари мигом съела бы их, ведь они были изготовлены исключительно из ингредиентов, предназначенных для употребления в пищу человеком — овсяных хлопьев, морковки, арахисовой пасты и меда.

Ремми положила в бумажный пакет пирожки и хлеб.

— Что планируешь для сегодняшнего свидания?

— Пока не уверен. Что-нибудь дома. Я снова буду готовить, пока он разбирается со своей документацией, что высвободит нам время… для других вещей.

— О, кое-кто очень самоуверен?

— Вообще, когда дело касается Лоусона, лучше ничего заранее не загадывать. Он держит меня в напряжении. — Я снова разулыбался. — В хорошем смысле, конечно.

Ремми подмигнула мне.

— Конечно.

— Ну, я пошел. — Я взял пакет с едой и протянул ей двадцатку, которую она отказалась брать. Так что я молча обошел прилавок, открыл кассу и положил туда деньги. Она закатила глаза. Я поцеловал ее в щеку. — Не хочу опаздывать.

— Повеселись! — Ремми помахала мне, и я вышел за дверь. Пакет с выпечкой я положил в переносной холодильник, который находился в машине. Ранее я уже положил туда фрукты на случай, если Лоусону захочется именно их. Забравшись на водительское место, я погладил Розмари за терпение.

— Осталась еще одна остановка.

Взяв кофе на вынос для всех в офисе и один для Лоусона, я поставил оба подноса на пол с пассажирской стороны, чтобы кофе не пролился на Розмари.

— Не трогай. Горячий, — сказал я ей, сам не знаю зачем. Не то чтобы она знала значение слова «горячий». Но она знала, что значит «не трогай», поэтому, как хорошая девочка, больше не бросила на подносы и взгляда. — Чтобы получить печенье, тебе придется подождать до обеда. — Она в улыбке вывалила язык — значит, точно поняла, что значит слово «печенье». Думаю, Ремми была ее вторым любимым человеком после меня.

На работе я раздал кофе и объяснил, что сегодня снова буду в полях. Никто и глазом не моргнул, но когда ровно в восемь тридцать подъехал Лоусон, я получил несколько понимающих улыбок. Никто, казалось, не удивился тому, что Лоусон уже знаком с Розмари. Либо никто не понял, что это означало, что он побывал у меня дома. Но когда я вышел за дверь с ним и виляющей хвостом Розмари, Карен улыбнулась мне и одними губами пожелала удачи. Я откашлялся, радуясь, что Лоусон ничего не заметил.

Уже было тепло. Ну, тепло для Тасмании. В утреннем солнечном свете Лоусон выглядел ангельски. Он снова был в длинных штанах, чтобы было удобно преодолевать траву и кусты, походных ботинках, футболке-поло, которая сочеталась с его голубыми глазами, но отсутствие галстука-бабочки разочаровывало. Мы пошли к его «дефендеру», и я притворился, что не разглядывал его вместо того, чтобы сфокусироваться на предстоящем дне.

— Итак, каков план действий? — спросил я.

Лоусон сделал глоток кофе.

— Я бы хотел обследовать участки, где ты видел бурсарию. Те, которые вчера мы обозначили на карте. Три из них я пометил как приоритетные, учитывая их северное расположение. Так что я подумал, что мы можем начать оттуда.

Сегодня я взял с собой сумку с лэптопом и камерой, лопату и пакеты для образцов почвы. Как бы ни приятно было проводить время с Лоусоном, но у меня действительно имелась работа, которую было необходимо выполнить.

Я переставил холодильник в «дефендер», пристегнул Розмари на заднем сиденье и забрался в машину.

— Она пристегнута? — спросил Лоусон, глядя в зеркало заднего вида.

— Ага.

— Она предпочитает, чтобы окно было закрыто или открыто?

Лоусон спрашивал серьезно, но все, что я мог делать, — это улыбаться. В его отношении к Розмари было столько заботы, что у меня в груди стало тесно и горячо.

— Конечно открыто.

Лоусон нашел на дверце нужную кнопку, нажал ее, и мы поехали, следуя GPS, к первому пункту в нашем маршруте. Я бы мог подсказать ему, куда ехать, но мне нравилось, что он проявляет самостоятельность и инициативу.

Мимо пролетали иссушенные пейзажи, Розмари сидела, высунув нос в окно, а я не мог оторвать взгляд от Лоусона и перестать улыбаться.

— Хорошо спал? — спросил я его.

— Да, очень. А ты?

— Тоже.

— Думаю, твои коллеги подозревают, что у тебя могут быть иные мотивы, чтобы сопровождать меня.