По условиям капитуляции Выборга шведский гарнизон (3380 человек) имел право покинуть город с личным оружием. Однако Петр в очередной раз нарушил существовавшие в то время правила ведения войны и объявил шведов пленными. Мотивировка царя была вздорной. Якобы шведское правительство плохо обращается с русскими пленными и не отпускает посланника князя Хилкова. А причем здесь гарнизон Выборга, и зачем тогда подписывать условия капитуляции?

Петр придавал взятию Выборга исключительно большое значение. Во многих своих письмах он подчеркивал: «И тако через взятие сего города Санкт-Питербурху конечное безопасение получено».

В письме к своей августейшей супруге Екатерине Алексеевне, бывшей шлюхе Марте Скавронской, он указывал, что «уже крепкая подушка Санкт-Питербурху устроена». Действительно, взятие Выборга имело важное стратегическое значение. Шведы лишились не только базы для нападения на Санкт-Петербург, но и форпоста, защищавшего Северную Финляндию.

Падение Выборга предрешило судьбу другой крепости на севере Карельского перешейка – Кексгольма. Сразу после капитуляции Выборга Петр послал генерал-майора Брюса с тремя драгунскими и двумя пехотными полками, усиленными двумя гренадерскими ротами для овладения Кексгольмом. Осада началась 10 июля 1710 года.

На северном берегу реки Вуокса, напротив крепости, русские построили три мортирные и пять пушечных батарей. 15 июля началась бомбардировка крепости и города. 3 августа к осаждающим по реке прибыли баржи с новыми осадными орудиями. Русские заняли несколько островов вокруг крепости. 4 сентября комендант крепости полковник Шернтанц вступил в переговоры с русскими об условиях капитуляции. 8 сентября шведский гарнизон был отпущен в Нейшлот с личным оружием, но без знамен. Трофеями русских стали 55 шведских орудий.

После разгрома армии Карла XII под Полтавой шведский корпус генерала Крассау, находившийся в Польше, отступил в Померанию. После того, как шведы были изгнаны из Эстляндии и Лифляндии, в континентальной Европе под властью шведов оставались Померания, Бремен и Верден. Все эти земли они захватили еще во время тридцатилетней войны и в 1648 году включили в состав Шведского королевства по условиям Вестфальского мира.

Державы Великого союза – Англия, Голландия и Австрия – не были заинтересованы в расширении границ театра Северной войны и 20 марта 1710 года подписали в Гааге акт о северном нейтралитете. Эти страны призвали противников Швеции не вторгаться в шведские владения на севере Германии, и в свою очередь давали гарантию, что шведский корпус не будет увеличиваться количественно и не будет участвовать в войне. Текст трактата гласил: «Шведам в Померании сил своих не умножать, а неприятельских действий противу Польши, Саксонии и России не производить, а в противном случае северные союзники предоставили себе право вступить с войсками своими против них в Померинию».

22 июля 1710 года в Гааге была подписана конвенция, которая предусматривала создание специального международного корпуса в составе английских, голландских и австрийских войск (15,5 тысяч пехоты и 3 тысячи конницы), предназначенного для наблюдения за сохранением нейтралитета.

Условия трактата являлись более чем благоприятными для Швеции, но Карл XII категорически отказался от нейтрализации шведских земель в Германии. Соответственно, в мае 1711 года Петр I отравил английской королеве мемориал. В нем говорилось, что поскольку Карл XII не намерен сохранять нейтралитет, и шведские войска, находящиеся в Померании, ждут лишь сигнала, чтобы вторгнуться в Польшу или Саксонию, то желательно соединить силы членов Великого и Северного союзов для совместных действий. Если члены Великого союза не согласны с этим предложением, то пусть они «не за зло примут» действия России и ее союзников против шведов в этих областях. 3 августа 1711 года морские державы подписали соглашение, которым обязывались не препятствовать вступлению войск, северных союзников в Померанию. Дания и Саксония, в свою очередь, должны были не отзывать свои войска, находившиеся на службе у Великого союза.

В августе 1711 года датская армия, состоявшая из 18 тысяч пехоты и 9 тысяч кавалерии, вступила в Померанию. Пятитысячный отряд кавалерии отправился на осаду Висмара. Остальные датские войска двинулись к Штральзунду. Одновременно в Померанию вступил Август II во главе 10-тысячного отряда саксонской кавалерии и 6-тысячного отряда русских драгун. 6 сентября союзники соединились под Штральзундом и обложили его. В течение осени велись осадные работы. Были построены батареи для осадной артиллерии, которую намечалось привезти из Дании. Осада затянулась. Успешному ходу военных действий мешали разногласия между союзниками. Август II и Фредерик IV больше думали о личной выгоде, чем об общем деле. Датчане были заинтересованы в захвате Висмара, саксонцы – острова Рюген.

Положение союзных армий становилось тяжелым. Не хватало продовольствия. Особенно в тяжелом положении оказались русские войска, с которыми саксонцы не хотели делиться своим провиантом. Петр требовал от Августа II улучшить снабжение русских солдат и офицеров: «Ежели изволите их еще иметь, то чтоб оным мясо и соль против саксонцев давано было, или их, ежели сего дать им не изволишь, отпустить в службу короля датского, или к Штетину, ибо не сытые солдаты служить не могут».

Положение союзников осложнялось и тем, что датский флот, везший артиллерию, был рассеян поднявшейся бурей, и кораблям пришлось вернуться назад. А шведам удалось на судах перебросить в Померанию дополнительный 6-тысячный корпус. Без осадной артиллерии союзники не решались на зиму оставаться под Штральзундом. Пришлось им снять осаду. Саксонские и датские войска ушли из Померании. Лишь под Висмаром остался 6-тысячный датский корпус.

Тут стоит сказать пару слов о причинах посылки русских войск в Померанию. «Мэтр» истории петровского периода Н.И. Павленко пишет по сему поводу: «Отправляя русский корпус в Померанию в 1711 г., царь не рассчитывал на территориальные приобретения. Его цель состояла в изгнании шведов из Померании, что должно было ускорить заключение долгожданного мира»[72] .

Увы, это далеко от истины. Ну, предположим, планы Петра сбылись, и русские вместе с саксонцами и датчанами дружно бы взялись за шведов в Померании. При таком неравенстве сил любой более или менее грамотный шведский генерал просто эвакуировал бы 18-тысячный корпус в Швецию. Соответственно, датчане и саксонцы немедленно прекратили бы боевые действия. Им и в голову не пришло бы высаживать десант в Швеции или Финляндии.

На самом деле, отправляя корпус в Померанию, Петр пытался влезть в германские дела. «Это ни на чем не основанные предположения. Где факты, где документы?» – заявят мои оппоненты. Действительно, документов нет или они где-то лежат под грифом «совершено секретно». А если бы и удалось их обнародовать, то наши верноподданнические историки объявили бы их фальшивкой. Так что документов нет, но русский корпус в Германии был. Лез Петр в Германию и с другого хода. 14 сентября 1711 года в городе Торгау он лично принял участие в празднествах в связи с бракосочетанием своего сына Алексея и принцессы Софии Шарлотты Христины Брауншвейг-Вольфенбюттельской.

1 марта 1712 года в Померанию отправился новый русский корпус под командованием А.Д. Меншикова. После его прибытия силы союзников в Померании составили 85 тысяч человек, из них 48 тысяч русских, 27 тысяч датчан и 10 тысяч саксонцев.

31 марта в Кольдинге союзникам удалось, наконец, согласовать план военных действий, согласно которому следовало высадить десант на острове Рюген и осадить Щтральзунд. Русское командование, чтобы не разрывать тыловые коммуникации, было заинтересовано в первую очередь во взятии Штеттина (Щецина). Русское правительство, желавшее привлечь к союзу против Швеции Пруссию, гарантировало, что после захвата Штеттин будет передан ей. Петр заверял Пруссию, что вступление русских войск в Померанию преследует единственную цель – «принудить короля шведского к полезному миру». Далее Петр продолжал: «Мы декларовать восхотели, что понеже может быть мы вскоре осаду города и крепости Штеттина предвоспринимать будем; и ежели оную вскоре, или по нескольком времени, или через оружие к сдаче принудим, мы никакой претензии на нее чинить и наши войска в оную вводить не будем, но отдастся оная... вечно Его Прусскому Величеству».