- Я это услышал от тебя? Любовь из твоих уст звучит странно... А ты смогла бы полюбить меня?

Перестала дышать, когда мужская правая рука прислонилась к плитке рядом с моим плечом. Нервно вздрогнула, а  лицо Хаски опустилось ниже, сократив расстояние между нами до минимальных размеров. Он улыбался почему-то. Что его радовало?

- Я не прекрасный принц, - тихий шепот овевал лицо. - Более того я порой ужасен, правда? Никого не жалею и не уважаю. Во мне нет ничего хорошего, меня не за что любить, поэтому любви от тебя не жду.

Это просто не мыслимо. Губы Дмитрия резко приблизились ко мне. Одновременно кончики его пальцев поймали мой подбородок, заставив поднять лицо.

- Руки убери! - грозно вскинулась на его действия. Так он и послушал. Чуть наклонил голову, чтобы видно носами не стукнулись. - Я тебя предупредила! - выпалила прежде чем, сухие прохладные губы едва заметно коснулись моих, которые мечтала убрать куда-нибудь подальше. Я почувствовала этот непонятный поцелуй без языка, без требования большего и в конец разозлилась. Открыла рот и укусила Хаски за его особенно пухлую, нижнюю губу.

Убрал свои руки сразу и отошел от меня и стены.

- Бастард тебя разззз... - и видимо до него дошло, что это выражение предполагает раздирание меня. Посмотрел на меня, а потом пальцы прислонил к своим губам и зубами закусил.

Периодически бросал взгляды, как псина, которую я пнула палкой. А это даже приятно, на секунду захотелось улыбнуться.

- Я приготовился получить, как обычно, по яйцам.

Это просто немыслимо.

- Ты меня продал! - четко выговорила, пока Хаски приходил в себя. - Продал, как последнюю тварь. Так не обращаются с людьми, которые «нравятся».

Попыталась слово «любовь» заменить на более нейтральное. «Нравится» вполне подойдет.

- Ты меня выбесила... - раздраженно озвучил, при это лицо его изуродовалось гневными морщинами вокруг глаз и лба. Руку Дмитрий отнял от губ и опустил вниз по бедру. - Мне ты, бля.ь, всегда «нет» говоришь, а Максу сказала «да».

Я изумленно приподняла бровь, совершенно не понимая о чем речь. Но поняла одно - ругательство явно было адресовано не мне, а скорее для связки слов.

- На яхте зажималась с ним, - более спокойно заметил.

Какой ях..? - вспомнила. Озарило вспышкой воспоминание. Макс, когда зажал возле перил. Да я могла, что угодно пообещать Максу, лишь бы отвалил.

- Слышал? - уточнила у него, но не получила ответила. - Да мало ли что я сказала! - всплеснула руками. - Ради спасения гордости, я могла ему и в любви признаться! Да, вообще, почему я оправдываюсь перед тобой!? Я не должна перед тобой оправдываться!

- Должна, - ответила самодовольная морда.

- Не должна, - ответила уверенно.

Хаски вечно давил и телом, и своей самоуверенностью, от этого ощущения стремилась всегда отступить назад.

Как неудобно разговаривать с ним, шея затекала постоянно, да еще его рост под землю вбивал.

Руки Хаски и раньше жили отдельно, собственной жизнью и не спрашивали разрешения, поэтому в очередной раз проползли под моими руками и остановились на бедрах. Дмитрий подхватил меня под попой. И я вспорхнула вверх, пришлось ладонями опереться в мужские плечи.

У Хаски слишком хорошее настроение, это не к добру. Он улыбался уголком губ.

Что его радует, расскажите пожалуйста, это надо срочно изъять, поджечь и выбросить в туалет.

Теперь я выше Хаски на голову, а комната показалась незначительной, мелкой. Я такая же для него с высоты роста?

- Я, конечно, очень зол, что мой Бастард оказался одной из «этих» Вильмонт, - заговорил, глядя вверх на меня. Его лицо перекосилось на миг, а потом вновь стало тем же спокойным и вроде довольным. - Но с другой стороны, не мог же я обратить внимание на среднестатистического Бастарда, я выбрал лучшую из них!

Удивительно. Я, наверное, в космосе летаю, причем без запаса необходимого кислорода. Убийственная обстановка.

- Твое самомнение и тут находит себе плюсы. И помни — ты меня продал! - пальцем ткнула ему в лоб, стремясь мысль напрямую донести до «больного» мозга. - Я больше не твой Бастард! Ясно?

Улыбаться Хаски перестал, но настроения его этот факт не лишил.

- Значит будешь моей Аристократкой, мне не принципиально, - это говорил почти спокойно, и тут опять странная улыбка его озарила, причем глядя мне куда-то за плечо. Губы его раздвинулись почти от одного уха до другого, через чур широко.  - А это значит - никаких правил!

- Как будто у тебя раньше правила были?

- Было одно, которое я не мог нарушить, - вновь поведал моему плечу, а потом улыбки убрал и серьезно посмотрел вверх. - А теперь запоминай и каждое утро повторяй возле зеркала. А, вообще, можем тебе тату набить с надписью «Собственность Дмитрия Хаски. Трогать запрещается, смотреть тоже».

- Гори в аду! - пожелала ему и руками попыталась убрать его плечи от себя. С намеком, чтобы отпустил.

- Только если вместе с тобой! - коротко произнес.

Непробиваемый человек, но благо опустил на землю, а то начнет голова кружиться, что буду делать.

- Кхе, Кхе! - мы одновременно отступили друг от друга, как грабители, застуканные за грабежом, и посмотрели в сторону входа. - Я думал вы переубивали друг друга, а они миленько общаются! - Трески демонстративно прошел к писсуару, начал штаны расстегивать. - Вильмонт, можешь подержать!

Я запоздало опустила глаза и почти бегом рванула за дверь.

Бежать. Бежать. Пока сердце бешено в груди рвалось, я бежала по ступенькам вниз мимо людей, подальше отсюда. Дальше и дальше.

Буквально пятнадцать минут назад зарекалась, что больше не буду убегать из клуба, и опять бежала.

Я с Хаски ни в чем не уверена. И он...он...только что сказал что-то странное. Он ведь имел ввиду, что любит меня? Конечно, в своей страной манере, но я поняла, что он кажется... возможно... самую малость... наверное... влюблен в меня!? Если ледяная статуя способна испытывать чувства, то вероятно эти чувства будут такими же ледяными и  порой сильно обжигать холодом?

Треснула ладонью себе по голове. На этот раз я не просто мечтала привести мозги в норму, а постаралась потрясти их в голове.

Очнись, дура! За месяцы в шкуре Бастарда он тебя чуть со свету не сжил, а «влюбленный» Дмитрий Сергеевич и вовсе залюбит до смерти! И глазом не моргнет. А как он относится к людям, которые ему НЕ нравятся? Пробрал холодный озноб от этой мысли.

Отставить сопли! Мне померещился подтекст. Он просто шизик, у которого я - любимое развлечение. Скучно ему живется.

Глава 21 " Колчак"

POV Вильмонт

Позвонила Алисе та, как и предполагалось, не взяла трубку, не может простить за обман. Я бы тоже скорее всего не простила. Пришлось стоять на улице возле клуба и отгонять противные мысли из головы о Хаски. Всё забыть. Он НЕ любит меня. Он - шизик. Точка. Точка. Еще раз точка!

Сейчас главное сестра, только о ней необходимо думать. Позвонила маме, которая была с Алисой этим поздним вечером, она и сообщила местонахождение пострадавшей. Мы условились, что мама отдохнет на квартире у нас (в смысле у меня), а я заменю ее, как сиделку. Алиса будет явно против, а тут вроде без вариантов надо кому-то приглядеть за ней.

Колчак — крупный медицинский центр Хаски, девять этажей в высоту, затемненные стекла снизу до верху, почти возле крыши здания - логотип желтыми буквами. Странно, что сестру сюда определили, я считала, что здесь пациенты со сложными случаями.

Не люблю больницы. Здесь живет людская слабость, их боль и уязвимость. Здесь они слабы.

Не люблю сюда попадать. Здесь начинается и заканчивается жизнь. Моя была ни единожды связана с этим местом. Много раз находилась на грани этого мира и того.

А Алиса еще чаще. У нее неизлечимая болезнь хрупких костей - очень редкое недоразвитие костной ткани.  Любое падение для Алисы, как правило, заканчивалось переломом. Со счета сбилась сколько раз была свидетельницей ее слабости.