– Жаль, что мы с братьями были этого лишены, – тихо сказала Кейси.

– Мне тоже жаль, – с чувством произнес Маккиннон, представив себе, какой она была в детстве. – Но, полагаю, поговорка «лучше поздно, чем никогда» отлично подходит к вашему случаю.

– Ты прав, – согласилась девушка.

Между ними воцарилось красноречивое молчание, напомнившее им обоим о том, что случилось совсем недавно в одну из таких бессонных ночей.

– Думаю, мне пора. Еще раз спокойной ночи, – с трудом произнесла Кейси.

– Ты действительно так думаешь? – Маккиннон подошел ближе и провел пальцем по ее губам.

– После прошлой нашей ночной встречи ты целую неделю меня избегал, – наслаждаясь его лаской, прошептала Кейси. – Мы взрослые люди, и если ты собираешься жалеть о том, что может произойти между нами, будет лучше, если мы все оставим как есть. Не стоит ничего менять.

– Менять что? – Маккиннон почувствовал ее участившееся дыхание и невольно склонился над ней.

– Не важно, – Кейси попыталась увернуться от его прикосновений.

Ей это не удалось. Более того, он взял ее подбородок обеими руками и языком обвел контур ее губ.

– Ты говоришь про это? – спросил он, прочерчивая влажную дорожку от одного угла ее губ к другому.

– Что-то вроде того, – почти теряя сознание от его близости, прошептала Кейси.

– Или, может, вот об этом? – Маккиннон прижал ее к себе и стал нежно покусывать ее пухлую нижнюю губку.

Она не ответила, оглушенная внезапно накатившим на нее желанием, ошарашенная воспоминанием о своем сне, в котором Маккиннон также доставлял ей наслаждение и заставлял умолять избавить ее от мучительно-сладкой пытки.

Ничего не нарушало ночного покоя, кроме едва слышных вздохов и прерывистого дыхания. Не испытанный доселе голод охватил тело Кейси от кончиков ног до корней волос, а центр его сосредоточился в треугольнике между бедрами.

Не сознавая, что делает, но точно зная, чего хочет, Кейси схватила Маккиннона за волосы и с силой притянула его лицо к себе.

Рядом раздалось смущенное покашливание, и раздался голос Норриса:

– Извините, что помешал, но, боюсь, Штучке надоело ходить беременной. Кажется, она решила разродиться сегодня ночью.

– Что ты сказал? – не в силах оторваться от Кейси, спросил Маккиннон.

– Говорю, Штучка рожает! – повысил голос Норрис.

– Проклятье! – Маккиннон посмотрел на запрокинутое лицо Кейси и ее полураскрытые губы. – Полю позвонил?

– Звонил, – кивнул Норрис. – Только он на соседнем ранчо. У Монро бык племенной захворал, а ему завтра вести его на аукцион, – покачав головой, Норрис отошел.

– Мне нужно идти, – Маккиннон с сожалением разжал руки и последовал за ним.

Кейси стояла, все еще чувствуя вкус поцелуя на своих губах и сгорая от желания. Она не слышала ни слова из того, что сказал Норрис, но видела, как Маккиннон скрылся в конюшне.

Теперь, когда она перестала ощущать жар его объятий, ее пробрала дрожь. Поежившись, Кейси направилась к дому.

Переодевшись в джинсы и свитер, она все же решила зайти на конюшню. Пульсирующая в теле боль напоминала ей о том, что так и не произошло. Но она сразу обо всем забыла, когда поняла: кобыла вот-вот готова разродиться.

– Как она? Может, я чем-нибудь могу помочь? – тревожно спросила Кейси.

– Нет, – Маккиннон мельком посмотрел на нее и снова перевел взгляд на кобылу. – Она сама делает все так, как надо. Иди лучше спать. Скоро вернется Норрис, и вдвоем мы как-нибудь справимся. Жаль, конечно, что Пол занят.

– Я никуда не пойду, – решительно возразила Кейси. – Кто знает – может, вам понадобится лишняя пара рук. К тому же ты только что сам сказал – ветеринар занят. Я не раз видела, как рожает лошадь. Меня этим не испугать.

– Тогда позови Норриса или сама принеси воды. В горле ужасно пересохло.

Опять он хочет от меня избавиться!

Эта мысль крутилась у нее в мозгу, когда она шла выполнять его просьбу.

Опять он сам сделал шаг навстречу и сразу же два назад.

Кейси никак не могла понять причину такого поведения, но теперь она была твердо настроена разгадать эту загадку.

Норриса она не нашла, но вернулась с бутылкой воды – как оказалось, вовремя: рядом с усталой, но безмерно счастливой мамашей уже пытался встать на ноги темный жеребенок с белой проточиной на морде и белыми чулочками на ногах. Штучка принялась его лизать, а он при этом смешно покачивался из стороны в сторону на дрожащих ногах.

– Какой миленький! – восхитилась Кейси, передавая Маккиннону бутылку с водой.

– Парень что надо, – выдохнул мужчина, сделав несколько глотков. – Да и мамочка молодчина. Думал, даже в этом деле начнет капризничать. Но нет, все обошлось.

Жеребенок постоял несколько минут, разведя длиннющие ноги в стороны, словно примериваясь, насколько новое положение отличается от того, которое он занимал в животе матери. Затем, словно приняв решение, сделал неуверенный шаг прямиком к ее вымени.

– Шустрый малец, – сказал Маккиннон и, заметив, как Кейси зевнула, обратился к ней: – Иди спать. Время уже позднее.

– Завтра выходной. Я смогу отоспаться. – Девушка посмотрела на него и произнесла: – Кори с Эбби пригласили меня завтра в театр. Не хочешь пойти с нами?

– Не смогу, – не глядя в ее сторону, ответил Маккиннон – На завтра у меня полно работы.

– Как ты будешь работать одной рукой?

– Как-нибудь. Ладно, пойду поищу Норриса. Куда это он мог запропаститься? Желаю хорошо провести время, – добавил Маккиннон и вышел, оставив ее одну в конюшне.

Спектакль сорвался: у актрисы, исполняющей главную роль, незадолго до третьего звонка появились сильные боли в животе. С диагнозом «аппендицит» ее увезли в больницу.

Кейси посочувствовала актрисе, но порадовалась за себя. Вряд ли она смогла бы спокойно наблюдать за любовными перипетиями героев на сцене, ей и своих хватало.

Вернувшись на ранчо, она провела остаток дня с Черным Принцем. Жеребец ее уже узнавал и сегодня даже приветственно заржал. Кейси не могло это не радовать. Значит, они на правильном пути. Скоро он покажет все, на что способен.

Она уже вернулась к себе и выключила свет, когда позвонила Саванна и пригласила ее к себе в гости: Дюранго на несколько дней уехал по делам.

Кейси с удовольствием приняла приглашение – Саванна ей нравилась. К тому же девушку совсем не привлекала мысль провести весь день в бесплодных мечтаниях о Маккинноне, который по-прежнему упорно ее избегал.

Саванна встретила Кейси радушно. Разливая чай, она без умолку болтала, чем вызвала на лице Кейси широкую улыбку: Саванна так и лучилась счастьем, одаривая им всех вокруг.

– С чего ты взяла, что Маккиннон мне симпатизирует? – между прочим спросила Кейси.

– Хочешь сказать, ты сама этого не заметила? – искренне удивилась Саванна.

– Просто ты сама так счастлива, что не всегда успеваешь снять розовые очки, когда смотришь на других, – отпив глоток чая, заметила Кейси.

Сказать по правде, ей ужасно хотелось с ней поделиться. Братья – это, конечно, хорошо, но ведь с ними не поговоришь по душам, как с подругой. А Саванна ее ровесница и обращается к ней, словно к сестре, которой у нее никогда не было.

– Можешь думать, как тебе нравится, – Саванна пожала плечами, – но от правды никуда не деться. Я вижу, как вы смотрите друг на друга, когда думаете, что никто не видит, и убеждаюсь в своей правоте. Да одной искры достаточно, чтобы вы оба вспыхнули, словно лесной пожар! То же самое было у нас с Дюранго, – мечтательно сказала Саванна. – И однажды этот пожар вспыхнул, – она погладила себя по животу. – Никто ведь из нас до того момента не верил в любовь с первого взгляда. До нашей встречи Дюранго считал себя слишком мужественным, чтобы верить во всю эту чушь, которую женщины просто обожают. А что касается меня... Я слишком хорошо помнила отца. Таким же был и мой первый парень, – улыбка сошла с ее лица. – Говорю, не преувеличивая: оба они – первостатейнейшие ублюдки. Слава богу, нам с Дюранго хватило смелости признаться в своих чувствах. – Ее глаза снова засияли. – Теперь я не представляю свою жизнь без него.