– Да, мэм, – кивнул коренастый. – Добрый вечер.

Она жалела этого мальчика из неблагополучной семьи. Симпатичный, но не слишком одаренный, Пит тем не менее обладал хорошим чувством юмора, прикрываясь им как щитом от одолевавших его невзгод. Пит часто приходил к ним, когда его мать, по выражению Надин, подруги Мэдж, «принимала». Она многих принимала, пока отец Пита, лейтенант флота, был в плавании. Судя по выражению лица мальчика, сейчас его отца тоже не было.

– Почему бы вам всем не войти, чтобы я могла обнять вас? – предложила Мэдж.

Джонни, однако, не шевельнулся.

– С чего это он вернулся? – настороженно спросил он.

Мэдж вздохнула, пытаясь преодолеть неловкость.

– Все в порядке. Персик уже проверил его.

– Что вас привело снова к нам, мистер Джордан? – прощебетала Джесс, широко открыв глаза.

Мэдж застыла, слишком поздно сообразив, что у него, должно быть, нет подходящего объяснения. Но ей можно было не беспокоиться. Майкл улыбался.

– Разве мама вам не говорила? – небрежно заметил он. – У меня были кое-какие дела в этом районе. Вот почему я заехал к вам в первый раз. И оставил несколько фотографий в офисе вашей мамы, а сегодня она сообщила, что я могу забрать их, когда она закончит работу.

Мэдж, пораженная столь блестящим враньем, с восторгом уставилась на него. Как он мог выглядеть столь непринужденно? Чувствовать себя как дома, когда ей самой хотелось убежать прочь?

– Так вы забрали свои фотографии? – спросил Джонни, не двинувшись с места. Выражение лица у него было агрессивное и недоверчивое.

Сзади недоуменно таращился Пит.

– О, Джонни, зачем ты так! – воскликнула Джесс, прежде чем Мэдж успела что-то сказать.

– Да, конечно, – спокойно ответил Майкл, словно не слыша враждебного подтекста в мальчишеском голосе. – Я мог бы потерять многие вещи, но не эти. На одной фотографии – парни, с которыми я служил в разведке в Корее. На другой – моя дочь. Она бы убила меня, если бы я их потерял.

– Пит, – вмешалась Мэдж, – закрой дверь, дружок. Мотыльки налетят.

Это замечание побудило ребят к действию. Джонни перестал пялиться на пришельца и подошел к матери. Пит робко следовал за ним.

– Вам понравились танцы, мальчики? – спросила Мэдж, ласково откидывая со лба сына непокорную прядь.

Джонни криво усмехнулся.

– О'кей. Мы с Питом пойдем наверх, поработаем на авиатренажере, ладно?

– Конечно, милый. Как дела, Пит?

– Великолепно, – заверил он ее, его глаза горели неподдельным энтузиазмом. – Отцовская эскадра отправилась во Вьетнам надрать задницу желтолицым. Они прибыли вчера. Вы видели новости Си-Эн-Эн? Все говорят, что мы дадим им жару. Эй, парень, я бы хотел быть там и взглянуть на это! – Он со смехом толкнул Джонни под ребра. – Скоро и наша очередь, да?

– Иди наверх, Пит, – оборвал его Джонни, прекрасно зная взгляды своей матери на войну во Вьетнаме. – Я приду через пару минут.

Пит беспрекословно повиновался. А Джесс, заинтригованная сообщением Майкла, стала забрасывать его вопросами о жизни, о дочери, о работе, об Атланте. Мэдж хотелось вмешаться и спасти бедного гостя от назойливого внимания тринадцатилетней девочки. Но она почувствовала на себе испытующий взгляд Джонни, задержавшегося на лестнице.

– Мама!

– Да, милый! – сказала она, глядя снизу вверх на своего рослого сына.

– Он тебя не побеспокоил?

Мэдж вздохнула. Только Джон мог задавать такие нелепые вопросы. Побеспокоил ли ее Майкл? О Господи, ей захотелось смеяться и плакать одновременно, но это ни к чему бы не привело. Поэтому она просто улыбнулась и погладила его по щеке, на которой появился первый юношеский пушок.

– Если бы побеспокоил, я бы его не впустила, – заверила она своего слишком заботливого сына.

– Ты уверена?

– Персик спросил то же самое. Все отлично, милый. Просто у меня был трудный день. Бедный мистер Джордан пришел как раз, когда я устраивала очередную разрядку.

Наконец-то Джонни ответил улыбкой, и Мэдж решила, что теперь все будет хорошо.

– Бедняга! А кого ты ругала – тупых администраторов или бездарных врачей?

– И тех, и других.

– Ну, тогда, я полагаю, он заслужил пиво.

– Потом нагрянул Персик и долго допытывался, все ли в порядке.

Джонни захохотал.

– Два пива!

Мэдж кивнула, обняла его за талию и почувствовала, будто держит сына на руках. Своего ребенка. Свою жизнь. Скоро он уйдет, а за ним и Джесс, и она останется одна в пустых комнатах.

– Скажи «да», мама! – неожиданно позвала Джесс. – Пожалуйста, скажи «да»!

Мэдж обернулась и увидела в глазах Джесс нескрываемое возбуждение – предвестник беды. Майкл все еще уютно сидел за столом с пивом в руке. При виде его сердце Мэдж медленно перевернулось в груди.

– На что сказать «да»?

– На то, что уже поздно, – заявила Джесс, словно Мэдж понятия об этом не имела.

Мэдж кивнула.

– Да. Уже поздно.

– А мистер Джордан не думал, что так здесь задержится. Вот я и решила, может быть, мы предложим ему одну из комнат для гостей? Пусть он останется на сегодня, ладно?

– Я вовсе не уверена, что мистер Джордан хочет у нас остаться, – пробормотала Мэдж, пытаясь угадать его реакцию.

Он мог бы, по крайней мере, выглядеть смущенным. Даже слегка сконфуженным. Но Майкл и бровью не повел. Удобно развалившись в кресле и поглядывая на нее, он продолжал с удовольствием допивать свое пиво.

– Ведь это лишь на одну ночь, – настаивала Джесс. – Разве он не может остаться?

Остаться? Он снова принес боль в ее дом. Но он же и прогнал ее своим мягким голосом и добрыми глазами.

Мэдж не хотелось провести остаток вечера в одиночестве. В темноте. В молчании. В доме, где никто не понимает, что она чувствует, пока все спят.

Джимми – ее последний раненый, умерший на руках, приходил к ней в ночных кошмарах, и она больше не хотела видеть его.

Мэдж посмотрела на детей. Одна сияла от возбуждения, другой воинственно хмурился, и она вдруг подумала, что не вполне готова предоставить их самим себе. И уж совсем не готова остаться наедине с собой.

Удивившись себе даже больше, чем ее дети, она согласно кивнула и сказала:

– Что скажете, мистер Джордан? Не желаете ли остаться у нас на ночь?

Джонни отреагировал первым:

– Мам, ты спятила?!

Джесси восхищенно присвистнула. Майкл Джордан сдержанно улыбнулся.

– Спасибо. Я принимаю предложение.

– Мама, что с тобой случилось? – запротестовал Джонни. – Ты ведь его даже не знаешь!

Мэдж ничего не ответила. Она глядела на улыбающегося Майкла Джордана и думала: да, я спятила. Она тысячу раз видела его в ночных кошмарах, боялась увидеть его глаза в кадрах старой кинохроники. О нет, она очень хорошо знала его.

– Нам с мистером Джорданом надо кое-что обсудить, – сказала Мэдж, спокойно глядя в лицо разъяренному сыну. – И я полагаю, что ты не имеешь права оскорблять гостя в нашем доме. Пожалуйста, извинись.

Выражение лица Джонни было протестующе возмущенным. Раньше никто не переступал порог этого дома без единодушного одобрения семьи. Так уж было заведено с тех пор, как погиб Сэм – их отец. Но у Мэдж не было ни времени, ни сил объяснять это. Ее слегка мутило.

– Если вам угодно, – поспешил разрядить обстановку Майкл, – я могу сейчас же отправиться обратно.

– Нет! – чересчур резко и быстро ответила Мэдж и повернулась к сыну. – Милый, я не собираюсь просить тебя второй раз.

– Извините, – буркнул Джонни, глядя себе под ноги.

– Если не возражаете, – сказал Майкл, – я бы предпочел не вторгаться в ваш дом. В гостинице, наверху, я видел недооборудованную комнату, но там есть душ и койка.

– Но этого…

– … Вполне достаточно. – Он снова улыбнулся ей, и она поняла, что проиграла сражение. – Мне приходилось жить в гораздо худших условиях.

Майкл даже не удосужился взглянуть на Джонни. Тем не менее, Мэдж заметила, что тот немного расслабился. Спасибо Майклу.