- ... но заблуждение - мать всех наук, хотя подобное граничит со слабоумием...

- ... и все же только одно может действительно решить этот вопрос: живое доказательство умершего...

- ... выход? Выход есть!..

Постепенно беседа накалялась, слова все острее и пронзительнее перелетали от одного к другому. С удивлением Лай понял, что Александр снова завел разговор о смерти и душе. Он снова усмехнулся и наклонился к скучающей Ингрид.

- Не желаете потанцевать? - спросил он мягко, надеясь, что она не откажет. Желание покинуть беседку все нарастало. Красное, возбужденное лицо Александра, гневно расшвыривающего собственным мнением, назойливо металось по всей беседке, выдавливая из насмешливых или безучастных людей ненужные пустые ответы, совершенно противоречащие их истинным рассуждениям. Истину всегда прячут. Оборачивают в тридцать три одежки, чтобы кто-нибудь не возжелал себе этой прекрасной богини.

Ингрид улыбнулась:

- С радостью.

Женщина на сцене тихо пела. Ингрид, радостно улыбаясь, кружилась в такт размеренным, нежным словам. Лай почувствовал удивительную легкость и отчуждение. Словно и не было ему пятидесяти лет, словно и не был он однажды женат на единственной, которую возможно любить, словно и не корпел он днями напролет в своей аскетичной лаборатории, повесив всю свою жизнь и удобства на тех, кто менее него был увлечен на тернистый, глубокий путь поиска истин.

Ингрид весело смеялась, так раскованно и свободно, наслаждаясь каждым движением спокойного танца. Лая восхищенно следил за огнем шоколадных глаз. Они не замечали, как на них смотрели с пониманием и радостным удивлением другие танцующие. Лай наклонился к смоляным прядям кудрей Ингрид.

- Ингрид, - окликнул он тихо.

Она подняла на него сияющие красивые глаза.

- Да?

- Расскажи о себе?

Ночь окутала их прохладой и свежестью. Они вышли из павильона и теперь стояли на балконе. Позади тихими волнами разливался шум зала, сливаясь с тишиной ночи. Огни не доносили сюда свой робкий свет. Долька луны зависла на темном небосводе.

Тонкими пальцами Ингрид поддерживала пиджак, отданный ей Лаем. На её покатых плечах он совсем не держался, так и норовя соскользнуть, открыть спину, покрытую зябкими мурашиками.

- Что тебе рассказать? - мягко спросила она, оглядываясь на застывшего мужчину.

- Все, - выдохнул он. Ночь пленила их, играла чувствами потерявшихся в ней двух людей.

- Все, - задумчиво протянула Ингрид и отвернулась. Впереди раскинулась чистая гладь озера, обрамленная далеким лесом. - Я закончила медицинский на педиатра, живу в городке, где и работаю...

Ингрид замолчала, погружаясь во тьму воспоминаний.

- Это мне известно, - сказал Лай, вставая позади женщины. - Ты замужем?

- Нет, - Ингрид печально покачала головой, голос её дрогнул, но она тут же улыбнулась.- Детей у меня нет, только собака.

Мужчина глухо засмеялся. Женщина подхватила смех.

- Так и живем, - сказал он. Так и живем... в вечном одиночестве. Подхватив легкое дыхание ночи, он наклонился и прикоснулся губами к теплой щеке Ингрид.

Они вернулись к остальным, когда спор уже давно угас и перетек в мирное русло обыденности и рутины. Карп рассказывал о самых забавных случаях в психологии, которыми его потчевал еще преподаватель в университете, жаловался на жену, выслушивал чужие жалобы.

Ингрид подозвала официанта и заказала на всех небольшой овощной пирог по старинному рецепту. Уставшие люди радостно зашумели. Лай задумчиво перебирал смоляные пряди женщины. Он ужасно устал, но чувствовал эту усталость только в напряженных, налитых, будто свинцом мышцах. Разум же оставался чист и спокоен, впервые за многие месяцы. Неожиданно к нему пришла почти безумная, азартная мысль пробудившегося охотника. Он наклонился к клюющему носом Карпу и прошептал:

- Спорим, я докажу, что души нет?

Александр встрепенулся. Пронзил мутным, но глубоким взглядом Лая.

- Как?

- Проведем эксперимент. Сам ведь говорил, что единственным разрешением этого вопроса станет смерть.

Карп вздрогнул, прищурился.

- Ты готов убить человека? - настороженно спросил он, готовый вот-вот нахмуриться и отвергнуть предложение.

- Нет, конечно, нет. Мы воспользуемся перекрестным замыканием. С помощью микро импульсов переведем нервную систему тела в режим автономии. Тело будет в состоянии близком к глубокому сну. Мозговые импульсы направим в иную сторону, из-за которых мозг посчитает, что тело погибло и выключится. Но...

- Но?..

- Здесь самое трудное: нужно не позволить мозгу отключиться, умереть.

- И как же ты это сделаешь? - хрипло спросил Александр, недоверчиво рассматривая возбужденное лицо друга.

- Необходимо будет подвергать мозг стимулирующему облучению.

- Принцип понял, - кивнул Карп. - Остальное за тобой...

Вернулись из клуба они за полночь. Лай благоразумно отвез Карпа к себе, заранее предупредив его благоверную. По сдержанному тону Светы он понял, что Карпа на утро ждет тяжелая встреча. Долго, почти умиротворенно Лай вглядывался в золотистую точку у самого горизонта, пока не уснул. А снился ему растопленный шоколад, в котором рассыпанная лежала расколотая на множество частичек бирюза. Под утро сны заплутали и потеряли осмысленность.

Проснулся Лай за минуту до будильника. Проснулся и удивленный сел, ощущая тягучую силу и напряженность в мышцах. Заглянул в полупустую бежевую гостиную, где на диване свернувшись калачиком лежал Александр. Одна нога мужчины свешивалась с дивана. Мятая штанина обнажала толстую волосатую щиколодку и край серых несвежих носков. Лай улыбнулся и отправился в прохладный душ, предупредительно переведя таймер будильника на полчаса вперед.

Лай не любил этот дом. Пустой, одинокий и комфортабельный, он больше походил на безликий номер мотеля, чем на уютный дом. В настоящем доме не должно гулять гулкое эхо, сквозняк не должен колыхать вечно чистые занавески, стены не должны сохранять девственную чистоту, не украшенные даже крохотным магнитиком. У дома должна быть душа... Лай споткнулся и засмеялся сам себе. У дома, значит, душа, а у человека её нет? И откуда только эти мысли?

Пробудилось что-то давно спящее, важное. Пробудилось смутным предчувствием, и, не желая поддаваться нелепым недомолвкам разума, Лай громко запел.

Из комнаты послышался перебивающий плеск воды крик Карпа. Он ругался. Громко и протяжно, готовый рассмеяться от грязных слов, а потом подхватил неловкое, фальшивое пение Лая.

Обмотанный полотенцем Лай выскочил из ванны.

- Тебе не к лицу, ты старик, - сказал Карп.

Лай ухмыльнулся.

Карп серьезно взглянул на друга.

- Ты не забыл о вчерашнем обещании?

Лай покачал головой.

День проходил тяжело. Лай провел несколько трудных операции, в части которых участвовали студенты, нервно кусающие губы, и еще часть перевел на автомат - завершали небольшие роботы: чудо инженерии, крохотные и проворные они добирались туда, где руке человека места не было. Лишь к концу дня, немного освободившись, Лай окинул взглядом опустевшую лабораторию и серьезно задумался. Дело, которое он предложил вчера провернуть, сегодня уже не казалось таким простым и очевидным. Неожиданно пришли мысли о трудности исполнения подобной операции, и то, что скорее всего необходимо будет обращаться к инженерам с технической просьбой. Лай схватился за голову, погружаясь все глубже в тяжелые размышления. Он все еще думал о предстоящей работе с энтузиазмом, но уже без чрезмерной увлеченности. И сама затея казалось нелепой: доказать, что есть душа? Каким образом? Пробудившийся человек или ничего не скажет или опишет типичные предсмертные видения: яркий свет и темный туннель. Все, что является признаками онемения глазных нервов. Чтобы что-нибудь доказать, нужен длительный промежуток времени. Минимум сорок восемь часов, чтобы зафиксировать отсутствие мозговой активности и еще сутки на сам эксперимент.

Домой он ушел разбитый и подавленный. Разговор с сотрудниками о подобном эксперименте ничего не дал. Трое из четверых наотрез отказались участвовать, сославшись на не гуманность затеи, а четвертый сильно сомневался, но слыл среди коллег неопытным и неловким врачом, часто ошибающимся в диагнозах. Поэтому мысль о том, чтобы предложить работать вместе, сама собой угасла.