– Да, – отвечаю я. Даже мне иногда кажется, что мой голос звучит злобно, когда я общаюсь с ним. Я не могу находиться в полутора метрах от него, и не превращаться в нервную истеричку. Я скрываю свои чувства, чередуя притворное безразличие и отвращение, потому что не хочу чтобы он знал, насколько сильный интерес я к нему питаю. Он никогда не узнает, как сильно мне хочется стать для него совсем другим человеком. Стать лучше, чем я есть.

Когда мы начинаем медленно идти по длинному покрытому ковром проходу, слышатся звуки гитары, на которой играет местный музыкант. Все мое внимание обращено на каменно-твердый бицепс Джоша под моими пальцами. Когда его другая рука опускается поверх моей ладони, я чуть не спотыкаюсь, взяв себя в руки в последнюю секунду. Мне трудно дышать из-за ощущения его теплой ладони на моей коже. Связь, которую мы почувствовали в Лас-Вегасе, никоим образом не уменьшилась. Четыре месяца без его прикосновений сделали ее сильнее. Я паникую, и мое сердце пускается вскачь. Концентрируя внимание на конце прохода, я заставляю себя успокоиться. Он не знает о том, какое оказывает на меня влияние. Никто не знает. Я не хочу признаваться в этом даже самой себе.

Перед тем, как мы расходимся перед священником и Кайлом, Джош проводит кончиками пальцев по моей руке, посылая дрожь сильного желания по позвоночнику. Сжимая зубы в натянутой улыбке, я притворяюсь, что все в порядке и напоминаю себе, что нужно дышать. Я на шатких ногах делаю последние шаги и останавливаюсь перед Кенной. Глядя на свои красные ногти на ногах, выглядывающие в вырезе туфель, я заставляю себя не смотреть на Джоша, который направляется назад по проходу к Дженни. То, какой он красивый в смокинге, никак мне не помогает во всей этой ситуации.

Музыкант, сидящий на хорах, начинает наигрывать начало песни «Just Breathe» Pearl Jam. Дженни и Кайл отказались от традиционной мелодии, выбрав ту, которая символизирует их отношения.

У меня сжимается в груди, и слезы накатываются на глаза, когда я наблюдаю за тем, как Джош ведет по проходу мою лучшую подругу. Она попросила его об этом, и сейчас, когда я их вижу, осознаю, насколько он – идеальный выбор. Тот факт, что он – ее бывший, делает все это довольно оригинальным, но им удалось сохранить прежнюю дружбу, несмотря на то, что их отношения закончились. Он бы сделал для нее все что угодно.

Улыбка Дженни становится шире с каждым шагом, приближающим ее к Кайлу. Когда они достигают конца прохода, Джош наклоняется и целует ее в щеку. Они с Кайлом пожимают руки, а затем хлопают друг друга по спине. Мои глаза следуют за широкими плечами Джоша, когда он отходит и встает за Дереком, шафером. Когда он занимает свое место, наши взгляды встречаются, и на мгновение я опускаю глаза. Я не скрываю своих чувств за сердитым взглядом или за притворной стеной безразличия. Ты мне небезразличен, Джош. Ты мне очень небезразличен, но ты заслуживаешь гораздо большего.

Обмен обетами размывается из-за слез счастья, которые я проливаю за свою лучшую подругу и из-за моих спутанных мыслей о Джоше. В другом мире я могла бы быть на месте Дженни, могла бы произносить обет, стоять рядом с мужчиной, которого люблю. К сожалению, я живу в реальности, и в этой жизни я обречена на отношения без обязательств. Именно к ним я привыкла, и именно с ними я справляюсь лучше всего.

Когда приходит время, взять под руку Джоша, чтобы пройти назад по проходу, мой желудок нервно дрожит. Глубоко вздохнув, я готовлюсь к реакции своего тела на прикосновение. Мои пальцы ложатся на его твердый бицепс, а его ладонь вновь ложится поверх моей. Я борюсь с желанием броситься в его объятия и жадно впиться в его губы. Будет ли наш поцелуй таким же пылким, как тот, в Вегасе? Лишь от этой мысли подгибаются колени.

Я сосредотачиваюсь на Дженни и Кайле, обнимающихся в вестибюле, и это помогает успокоиться, и более-менее спокойно идти рядом с Джошем, шаг за шагом, направляясь к молодоженам.

– Еще немного, – говорит фотограф, смотря в объектив.

Поторапливайся и сделай чертову фотографию. Я здесь умираю. Не уверена, сколько еще смогу выдержать близость к Джошу. Мы покорно позировали для фотографа в течение тридцати минут, из них последние десять, я боролась с желанием убежать. Не знаю, как долго еще смогу сдерживаться, учитывая, что его руки сейчас обхватывают мою талию, а мускулистая грудь прижимается к моей спине. Добавьте к этому его теплое дыхание на моей шее, и поймете, что я абсолютно на грани. Застряла между желанием и страхом, и мои мысли ведут войну внутри головы:

– Обернись и поцелуй его так, что он никогда этого не забудет, – убеждает меня безрассудная Я.

– Вдохни и расслабься. Это скоро закончится – напоминает осторожная Я.

Когда мы, наконец, заканчиваем фотографироваться, рациональное мышление выигрывает бой. Я делаю глубокий вдох, выскальзываю из кольца его рук и направляюсь к бару. Мне нужно выпить. Судьба, должно быть, улыбается мне, так как я натыкаюсь на официанта с подносом шампанского. Я ему улыбаюсь со словами:

– Ты и понятия не имеешь о том, как сильно мне это сейчас нужно.

Он улыбается мне в ответ, и я подмигиваю, когда беру второй бокал. Выпиваю первый бокал в два больших глотка, и вскоре за ним следует второй. Поставив два пустых бокала на поднос, говорю:

– Спасибо, – и хватаю третий.

– Эль, – слышу я, подходящую ко мне Кенну. – Нам пора занять свои места за столом.

– Отлично, – бормочу я.

– Что случилось? – ее брови хмурятся, когда она изучает меня.

– Не хочу сидеть рядом с Джошем, – честно отвечаю я, и провожу рукой по лбу. – Не знаю, есть в нем что-то такое, что меня раздражает.

Кенна знающе улыбается.

– Не знаешь?

– Хорошо, я уверена, что могу составить длинный список из раздражающих вещей, которые он делает.

– Это не то, что я имею в виду, и ты это знаешь, – она сжимает губы. – Вы, ребята, напоминаете, нас с Дереком. Сексуальное напряжение между вами такое сильное, что его можно разрезать ножом. Очень горячо, – она шевелит бровями.

Я смеюсь и качаю головой.

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Отрицай, отрицай. Это ничего не меняет. Напряжение есть, признаешь ты его или нет. Когда вы двое решите сдаться, то у вас будет самый офигенный секс в вашей жизни. Поверь мне, – подмигивает она.

Я морщу нос и качаю головой.

– Ты сумасшедшая. Голые мы с Джошуа Доусон никогда ничего не будем делать вместе. В последнее время мы едва можем терпеть друг друга, будучи полностью одетыми.

Она похлопала меня по плечу.

– Хорошо, мы перенесем этот разговор на то время, когда ты сможешь рассказать мне о том, что я была права, и о том насколько эпичным был секс. Ну, а сейчас нам нужно занять свои места, а то у Дженни случится нервный срыв.

Направив внимание на свою тарелку с ребрышками, я изо всех сил стараюсь не думать о мускулистом бедре Джоша, постоянно натыкающегося на мое бедро. Я изо всех сил стараюсь это сделать. Ребрышки вкусные, я уверена, но мне совсем не хочется их пробовать. На их месте мог бы быть картон, я бы не почувствовала. Я слишком отвлечена рукой Джоша, то и дело задевающей мою руку, и его мужественным запахом, окутывающим меня. Он пахнет лучше, чем эта еда, а это уже о чем-то говорит. Я просто обожаю ребрышки, Дженни добавила их в меню специально для меня, а я даже не могу их поесть. Вместо этого я просто перекладываю содержимое с одной стороны тарелки на другую.

– Ты в порядке? – Джош наклоняется ко мне и тихо спрашивает. Его теплое дыхание у моего уха вызывает у меня дрожь. Меня злит, что он оказывает на меня такое влияние.

– Я в порядке, – коротко отвечаю я.

– Ты уверена?

Почему он не может просто игнорировать меня? Было бы намного проще.

– Слушай, я же сказала, что все в порядке. Я не нуждаюсь в том, чтобы ты был бойскаутом и следил за моим благополучием. Сегодня вечером ты не заработаешь баллов за эти заслуги, – говорю я зло и делаю знак рукой, чтобы он отстал, словно он – насекомое.