Я так думаю, они дошли сюда, потом передумали и решили вернуться обратно на Пятый пикет. И пошли назад по своим меткам. А так как метились они, мягко говоря, хреново, то заплутали. Проглядели пару меток. Потом спохватились, начали искать дорогу, но было поздно. Их могло занести куда угодно…

— Назад они не возвращались, — тихо заметил я, светя фонариком себе под ноги.

Оставить след на утоптанном, твердом, как асфальт, полу перекрестка был способен разве что гусеничный трактор. Или танк.

— Что?!

— Они не возвращались назад на базу, — повторил я, — заблудится по дороге обратно они тоже не могли.

— Но…

— Вернись они на базу — гарантированно устроили бы «нажираловку» и слопали как минимум половину продуктов, которые туда притащили.

— Это не говоря про то, что запасы спиртного они уж наверняка уполовинили бы… — согласился со мной Антон, — А пустых бутылок я там что-то не видел.

— А если они заблудились, когда возвращались по своим меткам назад? — не сдался Ян.

— Мы вместе осматривали все боковые ответвления от трассы, — напомнил я, — Они почти не утоптаны. Конечно, мы могли прозевать что-нибудь, но следы семи человек, уходящие в сторону от трассы…

— Это бросилось бы в глаза, как Ленин на броневике, — подтвердил Антон, — Похоже, Бат прав.

— Кроме того, все следы, которые я видел на трассе, ведут к «Обвалу» и ни один не ведет обратно. Нет, обратно они не возвращались…

Несколько минут я рассматривал стены (если не считать надписи и уткнувшейся в потолок корявой белой стрелки — девственно чистые), а затем, оставив ребят на перекрестке, отправился посмотреть на окрестности. Я миновал несколько коридоров, карабкаясь и съезжая вниз по грудам обломков ракушечника. Исключительно ради очистки совести. Следов не было. Не могло их быть. Дотошный и методичный Тигра способен найти патрон от трехлинейки на дне лимана. Если уж он ничего не раскопал — мне здесь делать нечего… НО. Но группа не могла провалиться под землю! Хотя бы потому, что дальше катакомб все равно проваливаться некуда.

Они дошли до этого перекрестка. И не вернулись… Я мог ручаться за это своей репутацией следопыта. Куда же они могли пропасть?

Следов не было.

Я не спешил возвращаться. Какое-то время я просто бродил по окрестностям один, наводя порядок в мыслях. Я был уверен, я знал, что не ошибся. Группа не возвращалась назад. Они дошли до «Обвала» и… Что произошло потом? Следов ведущих назад нет. В коридорах тоже — чисто. Что остается? Из недр Мории вылез злобный Балрог и скушал всю группу прямо на перекрестке? Голодная такая зверюга — слопала группу вместе со всем снаряжением и преспокойно удалилась восвояси, не оставив, кстати, никаких следов. Бред.

Но ведь следов нет. То есть следы, конечно, есть, но это либо следы ребят Тигры, либо следы очень старые и к пропавшей группе отношения не имеющие. Мне почему-то представился Голландец, со злорадной ухмылкой переобувающийся на злополучном перекрестке. Тоже бред. Глюки уставшего спелеолога.

Куда же они могли пропасть с этого трижды проклятого перекрестка? Тигра их не нашел. Я — тоже. Мы что-то упустили. Что-то простое. Что-то лежащее на виду, на самой поверхности и потому — невидимое.

На виду… Я замер.

Это действительно было просто. Это укладывалось в рамки вывихнутой логики этой безумной истории с пропавшей группой. Это объясняло нашу с Тигрой одинаковую ошибку. И… это мне не нравилось. Совсем.

Отряхивая пыль, я вернулся к ребятам. Антон с блаженной улыбкой устроился на куске бута, вытянув ноги поперек коридора. Мрачный, как рассвет на кладбище, Ян развлекался, измеряя ширину перекрестка в шагах.

— Убедился?

Я пожал плечами.

— Ян… вы везде искали?

Ян тоскливо посмотрел на меня взглядом учителя, не первый час втолковывавшего двоечнику, что дважды два все-таки — четыре, а не пять и не три.

— Где именно вы их искали?

— Там и там, — тоска уступила место раздражению уставшего человека, которого мучают глупыми и бесполезными вопросами, но я уже узнал все, что мне требовалось.

Ян пропустил щель, ведущую в завалы. Теперь я знал ответ. Правильный ответ.

— Стоп! А тут?

Тишина на перекрестке висела, наверное, целую секунду.

— В «Обвале»?! — хором спросили Ян и Антон.

— Почему нет?

Они оба уставились на меня так, словно я и был тем самым Балрогом, явившимся на перекресток и чистосердечно сознавшимся в содеянном.

— Ну, ты загнул… — ошарашено произнес Ян, — Мы конечно туда заглянули.

Мимоходом. Ты ведь не думаешь, что они туда полезли? Там же свернуть себе шею — раз плюнуть. Да кто туда полезет? Там ведь никто не ходит — даже Скиф. Да эти балбесы если бы и заглянули туда — испугались бы так, что… — Ян запнулся, — Они ведь не самоубийцы!

— Бат! Окстись! — Антон участливо посмотрел на меня.

— В любом случае — проверить просто, — я взглянул на Яна. Тот пожал плечами.

Проверяй, если хочешь.

Щель оказалась узкой. Обдирая ракушечник плечами, я протиснулся в нее ногами вперед. Длинный зал за щелью был перегорожен четырехметровой глыбой ракушечника, отколовшейся от потолка и наискось застрявшей между стен. На первый взгляд тут действительно никого не было.

На первый взгляд.

Я подошел к глыбе. Мелкая ракушечниковая крошка, покрывавшая камень, была стерта в нескольких местах. Чуть в стороне — смазанный отпечаток растопыренной пятерни — кто-то оперся на глыбу, перебираясь через нее. Свежий отпечаток. Несколько царапин рядом. Чьи-то каблуки? Подковки? Что-нибудь еще?

Я осторожно перелез через глыбу.

— Ну? — поинтересовались сзади.

— Лезьте сюда, — просто ответил я.

Сзади меня громко зашуршал осыпающийся ракушечник. Широкий луч аккумуляторного «коногона» ударил сначала в потолок, потом уперся в стену передо мной.

— Чтоб меня покрасили… — пробормотал Антон.

Снова послышался хруст бута. Второй луч света скользнул по стене, встретившись с первым.

— И где были наши глаза?.. — проворчал Ян.

На уровне моей груди, в стене перед нами начинался лаз. Узкая горизонтальная расщелина, шириной с небольшую книжную полку. Над лазом, слева, черным графитом было написано: «Обвалоопасная зона. Проход запрещен. КСС 29.09.62».

Рядом была неумело нарисована стрелка. Нарисована недавно. Нарисована мелом и потому плохо видна на фоне желтой стены. Стрелка указывала на лаз. На «Обвал».

Все действительно было просто. Они здесь были. Они полезли через «Обвал».

Осторожно вытянуть руку с фонариком. Немного проползти вперед. Еще. Еще.

Осторожнее. Потолок задевать нельзя (хотя, как это сделать, если лаз всего сантиметров сорок в высоту?).

— Бат, осторожно! Трещина!

Где-то впереди, в пятне света, мелькают рифленые подошвы прыжковых ботинок Антона.

— Уже вижу, — я передаю предупреждение Яну, ползущему позади.

С трудом развернувшись, в тесноте лаза, проталкиваю вперед ноги. Отлично.

Сползаем в трещину. Так. Сверху сыпется каменная крошка, снайперски точно попадая за шиворот камуфляжной куртки. Аккуратно распрямляюсь и, вывернув тело штопором, протискиваюсь в следующую щель. Тут узко. Настолько узко, что приходится ползти на боку, зажав фонарик в левой руке. Втянув живот, огибаю кучу камней, оставшуюся от угрожающе свежего микрообвала. Снова, сложившись втрое, протискиваю вперед ноги. Что-то похожее должен испытывать ползущий внутри измятой, скомканной в гармошку, соломинки для коктейля червяк… Только не спрашивайте зачем червяку заниматься подобными вещами.

Лаз круто уходит вниз. Головой вперед сюда лезть опасно. Переворачиваюсь на спину и медленно съезжаю вниз. В луче фонарика над моей головой успевает мелькнуть трещина, пополам разрезающая свод. «Блинчик». «Корж». Громадная плита ракушечника, почти отслоившаяся от потолка. Этакий дамоклов меч, размером четыре на полтора. По виду — центнера два. Или больше. Впрочем, пока ползешь под «блинчиком», желание оценивать его точный вес почему-то отсутствует. В этот момент жизненно важным является только одно — не зацепить потолок. Шестым чувством понимаешь, что этот висячий сюрприз только и ждет, чтобы на него лишний раз посветили фонариком. Случайный чих — и все эти центнеры с тихим вздохом лягут на тебя сверху. Даже если посчастливится после такого остаться в живых, то двухсоткилограммовый каменный «коржик» намертво заклинит тебя в узком ползуне. «Намертво» — чертовски точный эпитет для такой ситуации. Намного более точный, чем может показаться с первого взгляда.