Глава 3

— У вас не работает обогреватель, — сообщает он мне снобистским тоном, заставляя меня сжать руки на руле.

— Да, — отвечаю сквозь стиснутые зубы. — Я в курсе.

— Зачем вам вообще эта штука? — Краем глаза вижу, как он проводит рукой по приборной доске, и среди растущего раздражения испытываю гордость, когда он не смог найти ни одной пылинки.

— Эта модель устарела, — комментирует он и поднимает бровь, когда я бормочу ругательства себе под нос. — Простите, что вы сказали?

Я стискиваю зубы.
— Ничего.

На мгновение мне кажется, что я вижу ухмылку на его лице, но когда моргаю, она исчезает. Сузив глаза, смотрю на него в зеркало заднего вида.

Все еще вижу раздражение, кипящее в глубине, но он хорошо скрывает его под тонко завуалированным презрением к Герте. Я заставляю себя отвлечься от его дерьмовой личности.

Он выглядит богатым.

Ну, любой, кто ездит на такой машине, вероятно, преуспевает.

Но он очень привлекателен. У него темные густые волосы, вьющиеся у основания шеи. Эти шелковистые пряди заставили бы любую женщину захотеть зарыться в них руками. Они выглядят мягкими, и я могу поспорить, что отлично пахнут.

Я насмешливо фыркаю.

Когда он смотрит на меня, приподняв бровь, я стараюсь принять суровый вид, который не выдал бы ход моих мыслей.

Его лицо словно высечено самими ангелами. Я вижу четко очерченную челюсть, черты его лица, дугу носа и прикусываю язык. С горечью думаю, что он может позволить себе быть мудаком с его деньгами и красивой внешностью.

— Вас что-то беспокоит? — Эти серые глаза смотрят прямо на меня, и я не могу не отвлекаться на контраст между ними и его темными, хорошо очерченными бровями.

— Все в порядке, — отвечаю я ему, злясь на себя за то, что меня даже слегка влечет к этому грубому, властному человеку.

— Поверните направо, здесь, — приказывает он, и я вынуждена замедлить ход. Снег падает довольно сильно, в машине стало так холодно, и с моим зрением, затуманенным снегом, я чувствую, как мое разочарование растет.

Подняв руку, я врезаю кулаком по обогревателю, заставляя мужчину рядом со мной подпрыгнуть.

Когда слышу знакомый жужжащий звук, торжествующе усмехаюсь.
— Теперь у нас есть тепло.

Я слышу насмешливое хмыканье и намеренно игнорирую его.

Если он хочет быть неблагодарным, это его проблема.

— Вашу машину нужно перебрать, — говорит он через несколько секунд. — И неплохо бы покрасить.

Что есть, то есть.

Но я устала терпеть его насмешки.

Как он смеет оскорблять мою малышку?

Остановив машину, я повернула голову и пронзила его испепеляющим взглядом:
— Я стукнула вашу машину. Извините. Но я веду себя как порядочный человек и подвожу вас в преисподнюю, или туда, куда вам сейчас нужно. Так что не сидите здесь и не говорите мне, что нужно или не нужно Герте. Не каждый может позволить себе водить шикарную машину в шикарном костюме.

Он ничего не говорит, просто изучает меня:
— Кто такая, черт возьми, Герта?

Я открываю рот, а затем закрываю его с громким звуком:
— Вы самый грубый человек, которого я когда-либо встречала.

Могла смело сказать, что он наслаждался моим негодованием. Не знаю, как я это поняла: то ли по тому, как приподнялись уголки его губ, то ли по тому, как он смотрел на меня. Я просто знала.

И я его ненавидела.

Мне хотелось ехать так быстро, как только можно, и высадить его в пункте назначения, но я дорожу своей собственной жизнью. Поэтому решила игнорировать его комментарии до конца поездки. Больше он ничего не сказал. Просто смотрел вперед, и иногда я чувствовала на себе его пристальный взгляд.

Я не хотела, чтобы он смотрел на меня.

— Мы на месте. Приехали. Пожалуйста, выметайтесь из моей машины. — Я даже не пытаюсь быть милой, позволяя ему увидеть вспышку гнева в моих глазах.

Мужчина ухмыляется, и эти серые глаза, смотрящие на меня, заставляют меня напрячься.

— Спасибо.

Я моргаю:
— Простите?

Часть меня готова была взорваться из-за любого саркастического комментария, который он сейчас мог бы мне бросить, поэтому не ожидала, что меня так вежливо поблагодарят.

— Вы, кажется, уверены, что у меня отсутствуют хорошие манеры, — он приподнял бровь.

С этими словами он захлопнул дверь и ушел.

Я закрыла глаза и просидела, положив голову на руль целых две минуты, прежде чем завести машину и уехать.

Как бы мне ни хотелось забыть об этой встрече, я не могу выбросить этого грубияна из головы весь уик-энд. Точнее, эти прекрасные серые глаза, то, как они напряженно двигались по моему лицу, отпечаталось в моем мозгу.

Поэтому, когда в понедельник утром я отправилась в школу, настроение у меня было угрюмое.

Наблюдая, как ученики ходят по классу, смешиваясь друг с другом, работая вместе над проектом, который я им поручила, мои мысли блуждают.

«Он не сказал ничего, кроме насмешки и грубости, так почему же я все еще думаю о нем?» - Заставляю себя улыбнуться, когда ко мне подходит ученик, но улыбка исчезает, когда вспоминаю тот снежный вечер.

Скарлетт чрезвычайно заинтересовалась моей встречей, но после бесконечных расспросов я прошла прямо в свою комнату и закрыла дверь.

Подпираю подбородок руками и лениво смотрю на школьников. Может быть, причина, по которой я не могу перестать думать о нем, заключается в том, что несчастный случай потряс меня до глубины души. Когда мое сердце начинает биться быстрее, я чувствую удовлетворение от того, что нашла причину своего странного наваждения.

Я очень нервничала, когда ехала в школу этим утром, мои костяшки пальцев побелели, пока судорожно сжимала руль.

Новая волна гнева накатывает на меня, когда понимаю, что если бы этот грубый незнакомец повел себя в этой ситуации по-другому, я, вероятно, не была бы так взволнована всем произошедшим.

Когда внезапно встаю, мой стул с громким грохотом падает на пол. Я не обращаю внимания на то, как все смотрят на меня, направляясь в туалет, и ловлю себя на том, что хмурюсь.

Умываюсь холодной водой, и когда она стекает по моему лицу, я хватаюсь обеими руками за край раковины и изучаю веснушки, разбрызганные по моему бледному носу. Мои глаза темно-карие, и прямо сейчас они наполнены негодующим гневом. Мои светло-каштановые волосы собраны в тугой пучок, и я вытаскиваю шпильки, наблюдая, как волосы медленно разворачиваются. Наконец они ложатся у меня на спине, и я провожу по ним пальцами, прежде чем заплести их в косу ловкими движениями.

— Ты не позволишь этому тебя задеть, Эбби. И ты не позволишь этому мудаку добраться до тебя! — рычу на свое отражение в зеркале.

Его напряженные серые глаза вспыхивают у меня в памяти, и я стону.

Что такого с этими глупыми глазами?

Возможно, Скарлетт права. Моя жалкая личная жизнь начала влиять на мои суждения. При виде открывающейся двери я обернулась и вежливо улыбнулась пожилой учительнице, которая кивнула мне, прежде чем уйти по своим делам.

Я вернулась в класс.

Остаток дня пролетел достаточно быстро, и когда вижу маленького темноволосого мальчика, ожидающего меня снаружи моего класса, я усмехаюсь.

Аарон выглядит таким нервничающим, теребит руки, его портфель с человеком-пауком плотно сидит на плечах.

— Мисс Джонсон! — Все его лицо светится, когда я открываю дверь, чтобы впустить его.

Замечаю, что он захватил с собой цветные карандаши. Когда видит, что я смотрю на них, он выглядит взволнованным:
— Я попросил папу купить мне новый комплект.

Он показывает мне пенал в форме карандаша, и мне приходится сдерживать смех, видя гордость в его глазах.

— Похоже на огромный карандаш, — говорю, пытаясь разделить его волнение. Как я и подозревала, мое признание его «крутого» пенала приводит его в трепет.

— Ну ладно! — Я хлопаю в ладоши, — давай работать.

В эти дни мы изучаем Шекспира в классе, поэтому я планировала смастерить несколько мечей для ролевых игр. У меня уже имелись вырезанные заготовки из картона, но мне нужно было их раскрасить.

Я не ожидала, что Аарон обрадуется, когда ему вручат фальшивый меч. Когда поймала его, размахивающего им, я строго посмотрела на него, все время сама желая сделать то же самое. У меня было много маленьких двоюродных братьев и сестер, и я играла с ними все время, когда возвращалась домой.

— En garde!* — Я почувствовала, как меч вонзился мне в спину, а на лице Аарона появилась дикая ухмылка.

*En garde! (с фр.) — К бою!

Я не куплюсь на это, предупредила себя. Нам оставалось раскрасить еще три штуки.

— En garde — это для фехтования, — объяснила я ему.

— Посмотрите на меня, мисс Эбби!

Я не заметила, когда за последние два часа он перестал называть меня «мисс Джонсон», но видела, что ему весело. Прямо сейчас он стоял на моем столе, одетый в одну из шляп, которые студенты принесли для небольшой постановки на завтра.

— En garde, негодяй! — кричит Аарон, размахивая мечом.

Бросив разочарованный взгляд на незаконченные мечи, я поднимаюсь на ноги, готовая присоединиться:
— Ты делаешь неправильно.

Беру один из незаконченных мечей и использую запястье, чтобы перевернуть его.

В конце концов, у меня было много практики.

Обратив внимание на все фразы, которые он произносил, я могла с уверенностью сказать, что Аарон очень любит смотреть фильмы про пиратов. Почему-то меня он прозвал Злой Девой, а себя — Храбрым Пиратом.

— Эй, приятель! — кричит он, ударяя своим мечом о мой, и в какой-то момент спрыгивает со стола.

Борьба была ожесточенной, но я отказывалась сдаваться.

— Отрубить ей голову! — он вскрикивает и бьет меня, заставляя отпрыгнуть назад и упасть на очень крепкого человека, который хватает меня за руки, чтобы удержать равновесие.

— Вот черт! Простите, я...

Я поворачиваюсь лицом к человеку и стискиваю зубы.

Меня держал незнакомец с прошлой недели, который смотрел на меня с нескрываемым весельем.