Фин выпрямился, расправил плечи и хрустнул шеей.

— Я же вам говорил, — пробормотал Фин.

Нахмурившись, офицер поднял фотографию Болдуина, посмотрел на нее и снова перевел взгляд на мальчика, который наблюдал за ними с дружелюбной улыбкой. Когда офицер снова взглянул на фотографию, Фин поймал взгляд Болдуина и одними губами произнес: «Выведи Лори.»

Выражение лица мальчика не изменилось, но он шагнул в глубь хижины, направляясь к Лори. Люди снаружи все смотрели.

— Закройте дверь, — сказал мэр.

— Все в порядке. Они с моим другом Одином. — Лори взглянула на мэра. — Вы знаете Одина, мэр Торсен?

— Она ведь не арестована, правда? — спросил Фин.

Офицер выглядел смущенным.

— Вы — Болдуин Осгуд?

Болдуин кивнул и подошел.

— Да. Это я. Не очень хорошая фотка, правда? — Он указал на изображение. Бесспорно, это был он, но какая бы симпатичность ни была у Болдуина, она, казалось, усилилась, когда он заговорил. — Я не мог добиться того, что делал в тот день. Сломал свою доску, пытаясь. — Он рассмеялся. — Вот почему на фотографии я выгляжу таким сварливым.

Офицер кивнул. Он был потрясен убедительным присутствием Болдуина, как и все остальные. Он улыбнулся мальчику.

— Мой сын такой же.

— Эй, вы не против, если мои друзья войдут?

Не думаю, что это необходимо, — вмешался мэр.

На мгновение офицер остановился. Он нахмурился, словно пытаясь сообразить, есть ли причина, по которой впускать их в дом — плохая идея.

— Темнеет, — добавил Болдуин, — а вы ведь знаете, сколько там опасностей, верно? Я имею в виду, вы думали, что кто-то убил меня. Кстати, спасибо, что позаботились об этом. Это очень мило с вашей стороны.

Офицер улыбнулся.

— Вы, детишки, проходите.

Незнакомцы снаружи — те, что, по словам Лори, были с Одином — начали заполнять хижину. Некоторые из них окружили Лори, и после того, как она прошептала что-то на ухо ближайшему к ней, другие двинулись к двери, которая вела к Мэтту и скрытому охотнику.

— Вы можете снять наручники с моего друга, офицер?.. Как вас зовут? — Болдуин сел и посмотрел на офицера.

— Дэвисон. Офицер Дэвисон, — сказал он, снимая наручники с Фина.

Мэр Торсен спокойно произнес:

— Ну, я думаю, что произошло недоразумение. Спасибо, что уделили мне время. — Он указал на все еще открытую дверь. — Извините за доставленные неудобства.

Фин потер запястья и тут же подошел к Лори.

Офицер оглянулся на них, явно не понимая, что происходит. Он скрестил руки на груди.

— Почему бы мне просто не остаться, пока мы не разберемся с этим? — На самом деле это был не вопрос, хотя он и сказал это так, будто это был он. Возможно, на него и подействовала убедительность Болдуина, но он все же заметил, что здесь что-то не так.

— Нет, нет, — настаивал мэр. — Эти дети все могут идти домой. Я отвезу внука домой к его родителям.

— Мы не можем оставить Мэтта здесь, — прошептала Лори, крепко прижимая к себе Фина.

— Знаю. — Фин посмотрел на закрытую дверь.

Мэр оглядел толпу детей.

— Почему бы вам не пойти домой, — предложил Болдуин. Он положил руку на рукав офицера Дэвисона. — Здесь некого арестовывать. Мэр здесь, так что вам не нужно беспокоиться о детях без присмотра.

Офицер Дэвисон взглянул на мэра, который кивнул и сказал:

— Я справлюсь с этим.

После минутной паузы офицер Дэвисон вышел. Один из ребят не дал двери закрыться. Было тихо, когда офицер сел в машину и уехал.

Затем один из детей поклонился Лори и сказал:

— Один передает привет. — Он повернулся к Фину, кивнул ему и добавил: — Он подумал, что тебе может понадобиться помощь, так что сегодня мы в твоем распоряжении.

Фин усмехнулся. Они не попадут в тюрьму, а с такой помощью даже охотник по ту сторону двери не сможет помешать им выбраться отсюда и вернуться в Сент-Агнес. Все шло как никогда лучше.

ГЛАВА ДВЕННАДЦАТАЯ: МЭТТ — ГОРЬКАЯ ПРАВДА

— Стоп, — сказал Расти, когда Мэтт напрягся.

— Я не…

— Ты собирался бежать к этой двери. Твой дедушка хотел, чтобы ты подождал здесь, и я должен быть уверен, что ты это сделаешь. Я не хочу причинять тебе боль, сынок.

— Ты уже это сделал.

Мэтт ненавидел нотки шока, все еще звучавшие в его голосе. Он говорил как маленький ребенок, ошеломленный тем, что взрослый ударил его. Он должен был стать чемпионом Тора. Борцом. Старые правила не в счет. Вот только чувствовалось, что так оно и есть. Он дотронулся до челюсти и поморщился, как от боли, так и от затянувшегося удивления, что Расти его ударил.

Он пытался пойти за дедушкой. Объяснить, что Болдуин не умер. Но Расти схватил его, и когда он вырвался, Расти ударил его, и этот удар сбил с ног.

Мэтта потрясло не только то, что это сделал Расти. Именно так он и поступил, без всякой злости. И никаких извинений. Он отправил Мэтта в полет, а потом дал ему еще одну дозу транквилизатора. На этот раз парень не потерял сознание.

— Это просто чтобы ты успокоился, сынок, — сказал Расти. — Пока этим занимается твой дедушка.

Транквилизатор успокаивал Мэтта, все в порядке. Так успокаивал, что тот едва мог двигаться. Это было все равно что заправиться у дантиста, только от этого он не чувствовал себя счастливым… голова кружилась, а конечности отяжелели, практически пригвоздив его к стулу.

Он пытался объяснить Расти, что Болдуин не умер. Но мужчина только улыбнулся, будто Мэтт был маленьким ребенком, рассказывающим сказки… и не очень хорошо. Так что Мэтт сидел, изо всех сил стараясь прислушаться к разговору в соседней комнате. Но он не мог уловить ничего, кроме шепота голосов за толстыми деревянными стенами.

Он должен был выбраться отсюда. Он должен был объяснить.

Мэтт сосредоточился на двери, собираясь с силами, чтобы вскочить и выбежать из комнаты…

Паренек едва успел напрячься, когда Расти сказал:

— Стой, — точно зная, что тот задумал.

— Расслабься, сынок. Скоро все закончится, и ты сможешь вернуться к родителям. Они очень беспокоятся о тебе. Я слышал, твой отец каждую ночь ходит на поиски. Весь день и всю ночь. И твои братья тоже. Бедная мама ждет тебя дома, надеясь, что ты вот-вот войдешь в ту дверь. И ты это сделаешь. Всего за пару часов. Ты увидишь их, и все будет хорошо.

— Фин не убивал…

— Суд будет решать. Если нет, то с ним все будет в порядке.

— Мой отец — шериф. Я знаю, что Фин не будет в порядке. Его арестуют, ему предъявят обвинение, и если выпустят под залог, то он отправится в приют, и почти наверняка не выйдет под залог, потому что они думают, что Фин кого-то убил, а это значит, что он будет сидеть в тюрьме до тех пор, пока его не арестуют…

— Задержание несовершеннолетних, а не тюрьма. Судя по тому, что я слышал, мальчику это пойдет на пользу.

— Фин…

Дверь открылась. В проеме стоял дедушка. Мэтт вскочил, и когда это сделал, ослабшие ноги подкосились, и он почти упал, едва успев ухватиться за стул.

Дедушка даже не пошевелился, чтобы помочь Мэтту прийти в себя. Подошел Расти, но Мэтт отмахнулся от него и повернулся к деду, который стоял с отсутствующим взглядом, будто не заметил, что Мэтт споткнулся.

— Похоже, произошла ошибка, — сказал он. — Бальдр-Болдуин все еще жив.

— Значит, Фин… полиция не забрала Фина? — спросил Мэтт.

— Нет.

Мэтт рухнул в кресло и выдохнул. В голове у него все еще стоял туман, а руки и ноги, казалось, налились свинцом, но он сумел обрести дар речи.

— Я знаю о плане, дедушка, — сказал он. — Знаю, ты не ждешь, что я выиграю у Змея Мидгарда.

Дедушка опустился в кресло. Он не выглядел шокированным. Просто уставшим. Очень уставшим. Он также выглядел грустным, опустив глаза, сложив руки на коленях и наклонившись вперед, упершись локтями в колени.

— Я так и думал, — наконец, сказал дедушка, — ты был там, в общественном центре. Когда я разговаривал с другими старейшинами. Ты подслушивал.

— Нет! То есть да, но я не подслушивал. Там была одна девушка… или я думал, что это была девушка… и я погнался за ней…

— Ты действительно думаешь, что я доставлю тебе неприятности из-за того, что ты подслушивал, Мэтти? — Дедушка криво и грустно улыбнулся. — Ты подслушал, как я сказал, что не ожидаю, что ты выживешь в битве. Я думал, что ты проиграешь. Умрешь. Я не мог себе представить, как это, должно быть, чувствовалось.

Мэтт помнил, каково это. Будто это самое худшее, что с ним когда-либо случалось. Его руки начали дрожать, и он сжал кулаки.

— Ты злишься, — сказал дедушка.

— Нет, я не… — он поднял голову и встретился взглядом с голубыми глазами деда. — Да, я злюсь. Я никогда не был так зол или… — он оборвал слова резким движением головы.

— Ты думал, что я в тебя не верю. Что я не думал, что ты сможешь это сделать.

Мэтт пожал плечами.

— Не могу тебя винить. Если я портил все остальное, вы решили, что я испорчу и это тоже.

Дедушка нахмурился.

— Все остальное? Когда это ты все портил? — Он помолчал и кивнул. — Если ты имеешь в виду побег с Брекками…

— Нет, я имею в виду до этого. В Джолабло, когда я испортил чтение. На научной ярмарке, когда я не выиграл, как мои братья. Все.

Тихий смех.

— Это еще не все, Мэтт. Это пара неудач, и, учитывая, что ты получил почетное упоминание на научной ярмарке, это вряд ли можно считать неудачей. Твои братья преуспевают в том, в чем преуспевают, а ты преуспеваешь в том, в чем преуспеваешь ты. В английском, в истории. У тебя есть трофеи — в борьбе и боксе. Возможно, для Торсена это и не традиционные области знаний, но именно они сделали тебя тем, кем твои братья никогда не смогут стать. Чемпионом Тора. Его избранным представителем.

— По твоим словам, он был избран, чтобы умереть.

Дедушка моргнул, словно удивленный тоном Мэтта. Мэтт подавил желание извиниться.

— Нет, по-моему, нет, Мэтт. Согласно рунам. По словам провидца. Ты слышал, что я сказал, потому что так говорят руны, и если я спорю, то говорю как сентиментальный старик. Блэквеллу сейчас не нужен сентиментальный старик. Ему нужен лидер. Тот, кто готов принять неопровержимые факты. Самые тяжелые, самые неприятные факты, вроде смерти любимого внука. Ты ведь это знаешь, Мэтти? Что ты мой любимый?