А. Кудинова

13-14 сентября — В Боснии и Герцеговине (БиГ) состоялись первые послевоенные муниципальные выборы.

19 сентября — В Мостаре произошел мощный взрыв. Из 50 пострадавших большинство хорваты.

21 сентября — В Сербии проходили президентские и парламентские выборы.

Итак, муниципальные выборы в Боснии и Герцеговине — “самые сложные в мире” — состоялись. Но они достигли цели, прямо противоположной той, что начертана на дейтонских знаменах. По замыслу устроителей, голосование сербов, хорватов и мусульман в местах довоенного проживания должно было привести к возникновению “этнически смешанных” местных советов, которые затем обеспечили бы десяткам тысяч беженцев безопасное возвращение к родным очагам. Однако на выборах в большинстве округов побеждают националистические силы. То есть вместо “воссоздания единого полиэтнического государства” бывшие участники конфликта легитимно закрепляют за собой территории в границах нынешнего проживания.

Выборы не только обрушили надежду на “единение” представителей трех этнических общин (впрочем, питал ли кто-нибудь когда-нибудь эту надежду всерьез?), но и окончательно погребли видимость единства самих “миротворцев”. Бодрые официальные заявления международных представителей о выборах как “огромном успехе” мирового сообщества резко контрастируют с кулуарными признаниями европейских дипломатов: “полный фарс”, правила проведения в угоду националистическим партиям менялись прямо на ходу — лишь бы выборы состоялись и в списке мер по реализации дейтонских соглашений появилась очередная галочка.

Необходимость следовать навязанной американцами игре все более раздражает европейских союзников. В возможность длительного сохранения БиГ в нынешнем виде не верит практически никто. Однако в соответствии с установленными правилами, участники игры продолжают делать вид, что дейтонская модель — не фиктивна. Хотя “сбои” дейтонской “машины” становятся все очевиднее. К 1 августа — оговоренному с “посредниками” сроку — боснийские стороны так и не договорились о введении единого гражданства, единых паспортов, единой валюты, единой телефонной системы. Не были распределены ими и посольские посты (за рубежом Босния оказалась представлена в основном мусульманами, что не устраивало сербов и хорватов). В начале августа очередная попытка вернуть беженцев-мусульман к месту довоенного проживания в г.Яйце Мусульмано-хорватской федерации (МХФ) в составе БиГ завершилась гибелью одного мусульманина и сожжением десяти домов “возвращенцев”.

“Сбои” Дейтона проявились и в нарастающей “самостоятельности” евросоюзников. Верховный представитель ООН по координации гражданских аспектов дейтонских соглашений испанец К.Вестендорп призвал мировое сообщество прервать все отношения с дипломатическими представительствами БиГ, поскольку к указанному сроку новые послы назначены не были. В нарушение укоренившейся традиции, предложенная Вестендорпом коллективная санкция, пусть и не слишком болезненная, впервые была направлена прежде всего против патронируемых США мусульман (прежние послы БиГ были назначены мусульманским правительством). На призыв стремительно откликнулась Германия. Министр иностранных дел ФРГ К.Кинкель заявил, что мировое сообщество не потерпит более деструктивную политику Сараево. В “дипломатической блокаде” приняли участие 12 стран ЕС и Швейцария.

Прибывшие на Балканы 6 августа специальный уполномоченный США в Боснии Р.Гелбард и “архитектор” Дейтона Р.Холбрук поспешно начали “приводить в чувство” всех “зарвавшихся” участников боснийской истории. Во-первых, “насильно” усадив за стол двусторонних переговоров президента Хорватии Ф.Туджмана и председателя Президиума БиГ А.Изетбеговича, “вынули” из них обещание крепить Мусульмано-хорватскую федерацию и содействовать возвращению беженцев. Во-вторых, собрав представителей уже всех трех общин, заставили их подписать требуемый пакет соглашений. В-третьих, назначили главным помощником Вестендорпа “благонадежного” Ж.Клейна, отозвав его с поста главы Временной администрации ООН в населенной сербами области Восточная Славония, Баранья и Западный Срем (Хорватия).

Одновременно по решению НАТО специальные полицейские подразделения СР и МХФ в БиГ (одно из них охраняет Караджича) стали считаться частью вооруженных сил БиГ. Поскольку ВС БиГ контролируются, в отличие от полиции, не силами ООН, а НАТОвскими силами по стабилизации (СПС), все спецподразделения полиции перешли в “ведение” НАТО. Отбывая на родину, высокие американские гости отметили, что главным итогом их визита стало “изменение атмосферы”. Как заявил Холбрук, “этот регион теперь знает, что США еще здесь”.

Серьезные политики в США отдают себе отчет в том, что реализовать дейтонскую модель в ее заявленном виде невозможно. И, видимо, это было ясно изначально, а действительная цель Вашингтона состояла в создании на Балканах “тройственного” очага напряженности, по всем компонентам (мусульманскому, сербскому, хорватскому) контролируемого США. Но неудавшиеся попытки США “перевербовать” ориентированного на Германию Туджмана и подыскать альтернативу строптивому “гаранту” дейтонских соглашений Милошевичу поставили выполнение дейтонских замыслов на грань краха. Туджман довольно грубо отверг “заигрывания” Вашингтона, Милошевич выиграл борьбу с опереточной коалицией “Вместе”, избрался на пост президента СРЮ и почти наверняка проведет на пост президента Сербии Зорана Лилича. Надежды на откол Черногории и развал Югославии не оправдываются. А не имея поддержки со стороны Сербии и Хорватии, которые пресекали бы попытки “родственных” общин объединиться с “материнскими странами”, удержать БиГ от распада невозможно.

Однако признание нежизнеспособности Дейтона нанесло бы непоправимый ущерб престижу США, ослабив их позиции в Европе и НАТО и, соответственно, подняв франко-германские акции. Поэтому так важно сохранение официального “дейтонского” курса; слова Холбрука “США еще здесь” адресованы не в последнюю очередь ФРГ. Но одновременно Вашингтон переносит акцент практической балканской политики на закрепление (в новых формах) того самого очага напряженности, который в силах приостановить экспансию Германии на юг и юго-восток Европы.

По первому — “дейтонскому” — направлению оказывается важным прежде всего соблюсти букву соглашений. Отсюда — невероятный нажим при проведении в срок выборов. Отсюда — требования последовательного выполнения всех формальных пунктов подписанных протоколов. Отсюда — новый раунд “громкой охоты” на Караджича и других “военных преступников”. Но риск попыток ареста Караджича никому не по нраву, и раздается все больше призывов (явно усилившихся после неуспешной попытки Плавшич перехватить власть) “пойти на разумный компромисс” и согласиться на предложение мятежного сербского лидера провести “Гаагский” судебный процесс в Республике Сербской — “главное, чтобы суд состоялся”.

По второму — практически-политическому направлению — сделано уже довольно много. Создан, укрепился и постепенно переходит на самовоспроизводство и самообеспечение за счет исламских союзников мусульманский “еж” в балканском подбрюшье Европы. Ситуацию в регионе запах пороха осеняет в гораздо большей степени, чем взмахи крыльев “голубей мира”. А чтобы блокировать небольшой, но еще реальный шанс объединения сербов и хорватов против мусульманского Сараево, через СМИ запускается “утечка” сценария раздела Республики Сербской, при котором ее западная часть отойдет Загребу. И знаменательно, что якобы этот план полностью одобрен США.

При всей видимой успешности американской политики на Балканах ситуация в целом напоминает шахматный “цугцванг”: положение, при котором любой ход игрока ведет к ухудшению его позиции. Отказаться от Дейтона нельзя ввиду катастрофических последствий для европейского имиджа США. Продолжение Дейтона невозможно, поскольку создает в регионе геополитический нарыв, чреватый близким (и опять-таки ломающим дейтонский сценарий) взрывом. А кроме того, исламский крен балканской политики США получил еще одно на первый взгляд странное, но далеко не случайное и не шуточное продолжение.