– Я позабочусь, чтобы вас отметили в личном деле, а от меня большое спасибо.

– Рада помочь вам, – не замедлила ответить лейтенант, как это сделал и Сарек: имея дело с землянами, вулканцы пользовались формулами вежливости, принятыми у людей, подобно тому, как Кирк отдавал команды и в то же время обращался с просьбой к гражданским ученым.

Сарек надеялся, что от Спока, стоящего за спиной Кирка, не ускользнет взаимопонимание в общении вулканки и землянина. Кирк и ТВел одновременно потянулись к кнопкам, чтобы отключить связь. Сарек спросил впопыхах;

– Как долго будут добираться сюда Сотон и ТМир?

– Им понадобится пять-восемь минут ходьбы отсюда до транспортера, ответила ТВел, сообщая единственную информацию, которой располагала.

Даже в этом случае на прибытие могло уйти много времени. Переброска транспортером, смена координат, снова транспортировка, а затем долгий переход до клиники…

– Благодарю тебя, капитан Кирк, – сказал Сарек. – Я не смог бы организовать их доставку сюда так быстро, как это сделал ты… но все равно жить Сорелу остаются минуты.

Когда они отошли от стола, Корриган и Маккой уже шагали по коридору.

– Отказал только один источник энергии, – сообщил Маккой. – Источники Аманды и Ремингтона работают прекрасно. Все инженеры бросились на поиски неисправности.

– Но Т'3ан мертва, – напомнил Корриган. – Где Сорел? Его дети…

– Они уже в пути, – сказал Кирк.

– Ну, слава богу! – облегченно вздохнул доктор.

В этот момент из другого коридора вышел молодой вулканец в специальном лабораторном халате и направился к столу регистрации пациентов.

– Я слышал… что леди ТЗан.

– Она мертва, – сообщила медицинская сестра.

– Что произошло? – спросил молодой человек, внешне выглядевший спокойным, лишь голос его звучал напряженно.

Сарек признал в нем Сендета, бывшего студента, занимавшегося в компьютерной группе несколько лет назад. Теперь он носил зеленый значок с поперечной красной полосой, свидетельствовавший о его принадлежности к технологическому персоналу клиники.

– Большего я вам ничего сообщить не могу, до тех пор, пока семья ТЗан не даст дополнительной информации, – сказала Сендету медсестра.

– Мы вместе работали в лаборатории нейрофизики, – сказал Сендет Сареку, – я был с ней вчера вечером, когда ее ранило. Говорили, что се жизни ничего но угрожает, поскольку имеется оборудование стаза.

– Сендет, – обратился к высокому вулканцу, глядя на него снизу вверх, Даниэль Корриган. – Вчера прекратилась подача энергии в стазокамеру. Это все, что нам пока известно. Пожалуйста, пойди и расскажи коллегам ТЗан о том, что произошло.

Сендет пристально посмотрел на доктора землянина и произнес сдавленным голосом:

– Я понял, Даниэль. А как же семья ТЗан?

– ТПар сейчас с Сорелом, а дети вот-вот прибудут. Здесь ты ничем не поможешь – Нет, не помогу, – мрачно произнес Сендет.

– Я не являюсь членом семьи Сорела.

Сарек не обратил внимания на странный тон в голосе Сендета, который развернулся и ушел. Даниэль уже собирался удалиться в офис, где он работал вместе с Сорелом, но в этот момент появилась ТПар.

– Даниэль, – с беспокойством проговорила она.

– Сорел умирает. Он не поддается моему воздействию сознанием. Его дети…

– Они будут здесь где-то через двадцать две минуты, – сообщил Сарек, присоединяясь к доктору и целительнице.

– Слишком долго ждать, – заметила ТПар. – Сорел уходит из жизни.

– Нет! Он не должен умирать! Я не допущу этого! – в отчаянии воскликнул Даниэль и уже собрался бежать в офис, но Т Пар остановила его.

– Он ничего не видит и не слышит, Даниэль. Есть только один способ помочь ему – слиться с ним разумом.

Сарек заметил, как побледнел доктор и как отпрянула ТПар. Особым чувством целительницы она распознала первобытный страх в сознании Корригана, сразу же взяла себя в руки и продолжала так, будто не видела реакции Даниэля.

– Вы с ним как братья и уже были однажды в состоянии мелдинга. Если тебе удастся заставить его разум не угаснуть хотя бы несколько минут – до прибытия детей, ты спасешь ему жизнь.

Голубые глаза доктора выражали неприкрытый страх.

– Я не могу этого сделать. Я… я только отпугну его, ТПар. При одной мысли о мелдинге начинаю чувствовать боль и страх. Я ведь не вулканец!

– Сорел тоже не землянин, – возразила целительница, – но сливался с тобой, чтобы вытащить тебя из стаза. Он переживал вместе с тобой твои страхи и боль и страдал, ради твоей жизни. Разве ты ничем не обязан Сорелу, Даниэль?

Доктор нехотя согласился.

– Я многократно обязан ему своей жизнью. Хорошо, ТПар… Я постараюсь. Чего бы мне это ни стоило, не дам ему уйти из жизни, пока не прибудет его семья.

Даниэль Корриган осторожно вошел в офис Сорела, хотя не было причины пробираться туда на цыпочках. Даже наступление конца света не потревожило бы целителя. В комнате, предназначенной для мелдинга, в кресле полулежал Сорел, обмякший, с открытыми, но безжизненными глазами. Казалось, он мертв. Корриган непроизвольно потянулся за медицинским сканером и обследовал Сорела. Жизнь едва теплилась в нем, о чем говорили быстро исчезающие на экране прибора показания деятельности организма. ТПар сказала Корригану, что ему достаточно дотронуться до лица друга для создания начальной стадии мелдинга. Это произойдет, если во время контакта Сорел примет Даниэля за члена семьи. В противном случае…

Даниэль преднамеренно выбросил из головы плохие мысли. За долгие годы он научился некоторым приемам целителей Вулкана. Усаживаясь в кресло, Корриган сосредоточился и переключился на положительные эмоции, памятью возвращаясь в прошлое, во времена дружбы с Сорелом и ТЗан, в годы его успешной работы с целителем. В воспоминаниях Корригана Сорел был практически неразлучен с ним. Когда Даниэлю было трудно, он принимал его, землянина, без всякого скептицизма, не то что другие вулканцы. «Я радуюсь тому, что мы разные,» – повторял Корриган, заставляя себя перевоплотиться, хотя процесс слияния разумов очень раздражал его. Это чувство ранее приходилось испытывать не ему одному: не многие земляне выдерживали вторжение в свое сознание, не испытывая при этом страха. И все же он не должен допустить, чтобы его страх загнал Сорела еще глубже в себя, еще ближе к смерти.

Покопавшись в памяти, Корриган припомнил, как впервые его пригласили в дом Сорела. Перед глазами проплыла сцена в саду: маленький Сотон играет с сестренкой ТМир под охраной ручного сехлата – большого клыкастого существа, похожего на медведя. Вулканцы вывели этих животных и сделали такими же преданными и добрыми, как собаки. Корриган услышал звон колокольчиков на детской игрушке, ощутил ласку вечернего ветерка, вдохнул аромат благоухающих цветов…

Корриган прикоснулся к лицу Сорела. Отчаяние! Пустота! Смерть!

Борясь с инстинктивным желанием дальше не продолжать, Корриган заставил себя заполнить вакуум в сознании Сорела приятными семейными сценами. Великолепно тренированный разум Сорела поддался контролю.

Корриган подавил в себе страх и обнаружил, что теперь умирающий не собирался вторгаться в его сознание, а вместо этого уже в своей памяти тосковал по ТЗан, хотел видеть жену вновь, касаться ее… Боль и отчаяние, только что присутствовавшие, исчезли, сознание Корригана сыграло роль катализатора, вызывая поток «лечебных» воспоминаний. Картина с детьми под присмотром домашнего зверя сменилась другой, где появилась ТЗан, наблюдающая за ними с удовольствием, которое испытывал каждый вулканец в присутствии детей.

Корриган всегда считал ТЗан красивой, а тепло, излучаемое се нежными карими глазами, давало основания полагать, что в те дни ТЗан относилась к нему благосклоннее, чем ее муж. Но в восприятии Сорела Даниэль увидел совсем другую ТЗан – с таким же добрым взглядом, но еще прекраснее. Он почувствовал основу их брака – то, чего прежде не понимал, что считал обычным в жизни вулканцев. Вместо чуждого проникновения в свой мозг, смятения, вторжения в его уединенность к Корригану пришло ощущение полноты, благорасположения и домашнего уюта.