Ну, теперь ясно, а то я позвонил по прежнему адресу, а мне отвечают: здесь такая больше не проживает, а где её можно найти, не знаем. Жаль её. Помнишь, какая она была красавица? В школе милиции все слушатели были в неё влюблены...

Ильин знал, что о Нинке Авдеевой, в которую Комов был влюблен, тот мог говорить часами, и потому нетерпеливо перебил:

Извини, Сергей, мне сейчас некогда. Начальство срочно посылает на выезд: дело у нас тут одно убойное образовалось. Вроде бы просвет проклюнулся. Мне надо бежать. Ты чего позвонил, по делу или так?

И, после едва уловимой паузы, Комов поспешил его заверить:

Да, нет, ничего особенного. Просто вспомнил: в этом году, осенью, десять лет как мы окончили школу милиции. Надо бы собраться и отметить юбилей. Как считаешь?

Я не против. Но до осени ещё долго, можно и раньше собраться провести, так сказать, генеральную репетицию. А сейчас извини, я побежал. Позвони, буду посвободнее, и где-нибудь пересечемся.

Положив трубку, Ильин покачал головой: Не понравился мне этот звонок. Что-то Комов темнит. Не стал бы он звонить за полгода, чтобы просто напомнить о юбилее. Явно какое-то дело было ко мне, но вот не сказал. А может, оно и к лучшему: мне сейчас и своих забот хватает.

Выйдя на улицу, Ильин сел в машину. Заждавшийся его водитель, пользующийся особым расположением подполковника Карпова, едва ответив на приветствие, резко тронул с места, сразу набрав огромную скорость. Не обращая внимания на плохое настроение сержанта, считающего ниже своего достоинства возить кого-либо, кроме начальства, Ильин переключил свои мысли на предстоящий разговор с задержанными парнями. Мысли эти напрочь вытеснили из головы Комова с его звонком. А зря!

В этот самый момент на другом конце города авторитет по кличке Буг нервно ходил по кабинету. Обычно выдержанный и не теряющий присутствия духа ни при каких условиях, Буг был неузнаваем. Он был в ярости, он просто молнии метал! И было из-за чего. Мало того, что он не смог достать сверхценные материалы и номер так необходимого ему секретного зарубежного счета, он потерял двух своих людей! Их тела, оставленные на месте происшествия, помимо прочего, засветят его участие в этом деле.

Расчет был верным. По плану слабак Осипов должен был указать свой тайник после первых же ударов: ребятки свое дело знали. Но они оплошали, и этот размазня успел вынуть оружие. Пришлось его убрать.

Но ведь никто не мог предположить, что эта дура, жена Осипова, наймет человека, чтобы завладеть дурацкой видеокассетой. Из-за этой, никому, кроме нее, не нужной порнографической поделки, все и сорвалось. В результате мои два дуролома и тайник не нашли, и вообще гробанулись. А другие идиоты позволили жене Осипова выброситься с балкона, да ещё с таким шумом.

И потом: куда исчезла Софка, любовница Осипова? Неспроста она скрылась. Неужели ей что-то известно? Пока я в этом деле на нуле. Все коту под хвост. Но если нужные мне документы пока ещё находятся у этого отмороженного частного детектива, есть ещё надежда исправить положение.

Телефонный звонок прервал размышления Буга. Он нетерпеливо схватил трубку:

Слушаю!

Это я, Лимон. Пока все тихо. Этот Комов дома не ночевал. Уже полдня прошло, а он не проявился, и где шатается, неизвестно. Что делать?

Продолжайте наблюдение. Меняй людей каждые два часа, круглые сутки пусть следят, но только не упусти этого типа. Мне нужен не он, а взятые им у Осипова бумаги, и ты лично отвечаешь за то, чтобы доставить мне его живым. В этом деле трупов уже много, а толку никакого. Держи меня в курсе дела, звони каждый час.

Положив трубку, Буг в задумчивости потер переносицу: Почему этот Комов не появился дома? Неужели знает, что мы его вычислили? Да нет, едва ли. Мои ребята здорово побегали, прежде чем вышли на ближайшую подругу Осиповой Лидку, которая была посвящена в её планы изъятия видеокассеты с помощью Комова. Так что детектив вряд ли опасается засады. Скорее всего совершив двойное убийство в квартире Осипова и узнав о гибели заказчицы, этот тип решил на время затаиться. Если он не придет ночевать домой и сегодня, придется проводить скрупулезную работу по выявлению всех его связей. А на это может уйти масса времени. Последние фразы Буг невольно произнес вслух и досадливо поморщился: Совсем я раскис. Вслух стал думать. Так и секреты можно выболтать. Хорошо еще, что здесь в кабинете, никого нет. Надо взять себя в руки. Перед моими ребятками нельзя показывать слабину: вмиг выйдут из повиновения.

Буг взглянул на часы: было уже около пяти вечера. Надежд на появление Комова в своей квартире оставалось все меньше.

Лимон со своим напарником Сухарем занял позицию на лестничной площадке между шестым и седьмым этажами так, чтобы видна была дверь в квартиру Комова.

В отличие от своего шефа он не верил, что Комов отважится в этот вечер вернуться к себе домой. Более того, он совсем не жаждал искать себе на голову приключений: человек, заваливший накануне двух боевиков и вкусивший крови, не задумываясь, откроет стрельбу при попытке его захвата. Лимон не был в курсе задумок своего хитроумного шефа, ворочающего большими делами. Его, Лимона, обычно использовали втемную, лишь разъясняя цель задания и обговаривая, что он должен, а чего не должен делать ни при каких обстоятельствах. Лимон был исполнителен, дисциплинирован и до конца предан своему хозяину, выручившему его год назад из большой беды, когда он по своей бесшабашности перешел дорогу какому-то авторитету. Тогда только заступничество Буга спасло ему жизнь. А Буг приобрел надежного и преданного человека, готового выполнить любое его поручение.

Но нынешнее задание было Лимону не по душе. Гораздо проще, считал он, завалить какого-нибудь банкира, открыв внезапно из засады огонь на поражение, чем захватить вооруженного человека живым, без единого выстрела и по возможности без шума. Правда, хитроумный Буг продумал все до мелочей, вручив им с напарником милицейские удостоверения естественно, поддельные, но сработанные мастерски.

Лимон вынул красные корочки, развернул. На фотографии он увидел свою физиономию с вытаращенными глазами и полуоткрытым ртом и остался не очень доволен своей внешностью. Но зато набранная типографским шрифтом надпись, гласящая, что владелец удостоверения состоит на службе в уголовном розыске и имеет право на ношение оружия, наполнила его гордостью, будто там значилась не другая фамилия.