«Разрешите, говорю, мне сегодня заняться с младшим комендором Кирьяновым в отдельности».
«Как это в отдельности?»
«Новое лекарство хочу на Кирьянове испытать: микстуру от хандры. Вреда не причинит, а польза может получиться двойная. Разрешите сходить с ним в Малый пролив».
Капитан третьего ранга аж вскипел: «Вы что, боцман, шутки вздумали играть? Мы же только что из Малого пролива!»
А я знай свое: «Мы, говорю, ходили на «Вихре», а я хочу прокатить Кирьянова с ветерком на тузике».
«На тузике в Малый пролив? Да еще с Кирьяновым? Ничего себе микстура! Верная же гибель!»
«Никак нет, говорю, товарищ капитан третьего ранга! Мне гибнуть самому не сподручно, я еще свадьбу не играл».
«Зачем же, спрашивает, вам понадобилось именно в Малый пролив?»
«На острове Безымянном, на отмели, обнаружен неизвестный анкерок». «Кем? Когда?»
«Лично мной, докладываю, десять минут назад».
Капитан третьего ранга тут и вовсе заштормил: «Микстура! Кирьянов! С анкерка и надо было начинать!»
Поднялись мы быстренько на мыс, показываю: «Глядите! Вон там, под нависшей скалой». Товарищ Баулин за бинокль схватился. «Верно, говорит, анкерок! А вы уверены, что вчера его там не было?»
«Так точно, отвечаю, не было! На всякий пожарный, я каждый день на отмель поглядываю. В прилив эту отмель начисто затопляет». (А очередной прилив должен был начаться к вечеру, унесло бы анкерок.)
Свой план я доложил уже в кабинете командира базы товарища Самсонова. «Хризантема» выбросила анкерок,— показываю на карте,— вот здесь, в двух кабельтовых выше отмели».
«Допустим, что это была действительно «Хризантема»,— говорит кавторанг.— А почему вы уверены, что именно она выбросила анкерок? Может, анкерок приплыл сам собой?»
«Никак нет! отвечаю. «Хризантема» шла здесь,— снова показываю на карте,— а основное течение проходит вот где...»
«А почему,— говорит товарищ Самсонов,— вы хотите идти за анкерком именно на тузике?»
Резонно объясняю: никакая более крупная шлюпка не успеет развернуться бортом к течению и проскочить между отпрядышами — в щепы разобьет! А именно та самая ветвь течения, которая закручивается сулоем, и выбросила анкерок на отмель. Выбросит она и тузик. Любую шлюпку разобьет, а тузик проскочит.
«Пожалуй, боцман, вы правы,— кивает кавторанг.— Только ведь на эту отмель не спустишься, скала над ней нависла. Как же мы вас вытащим? Тут и вертолет не поможет».
«Все будет в порядке,— отвечаю и аккуратненько набрасываю на листочке бумаги чертежик: — Вот так нас вытащат».
«А ваше мнение?» — спрашивает командир базы товарища Баулина.
«Полагаю, что пустой анкерок шхуна-нарушительница не выбросила бы,— отвечает товарищ Баулин.— Видимо, испугалась, что ее уличат. Следовательно, в бочонке что-то важное».
«Убедительно,— согласился командир базы.— Ну что же, хоть вроде бы вы и не виноваты, что не задержали шхуну, «Хризантема» она там или не «Хризантема», а доставать анкерок вам...»
Не сразу сдался товарищ Баулин, чтобы я отправился на тузике с Кирьяновым, «Беды бы, говорит, не получилось!»
Тут я пошел с козыря:
«Знаете, как нас в сулое будет окатывать? Вода — лед! А Кирьянов, между прочим, каждый день купается. Он и у себя на родине круглый год купался. Рыба!»
«Это я знаю,— говорит капитан третьего ранга.— На Черноморье сам убедился, что рыба. Только в порядке приказа я Кирьянова не пошлю».
«Он согласится», отвечаю. Откуда у меня была такая уверенность, не определю, но Алексей согласился при первом намеке.
Прежде чем нам отправиться в плавание, мы, наверное, минут двадцать разглядывали в бинокли пролив и подходы к отмели, на которой валялся анкерок.
Доронин показал трубкой:
— Видите, как крутит?
Сверху, с мыса, пролив и впрямь казался кипящим: так стремительно, закручивая разводы пены, устремлялся по нему океан в Охотское море.
— Действительно, с ветерком! — сказал я.
— Скучать не пришлось! — усмехнулся Доронин.— В общем, разглядели мы все как следует, прикинули, где именно нам нужно будет отдать буксир и как сподручнее использовать течение, чтобы проскочить к отмели. Спустя полчаса «Вихрь» отошел от пирса. За кормой у него на буксире наш тузик. Алексей на веслах, я на руле. На всякий пожарный, надели спасательные пояса. Свободные от вахты матросы подались было к мысу поглядеть на нашу «прогулку» — не вышло, командир базы запретил: «Не спектакль — работа...»
«Вихрь» закачало, словно на порогах, а тузик затрясло, что в лихорадке. «Житуха!» — подмигнул я Кирьянову. Он, гляжу, держится прилично, 68
только побелел, даже губы будто мукой присыпало. Да и мне, по правде-то сказать, не до шуток. Вода зверем ревет вокруг, посередке пролива гребень дугой выгнулся, а берега что стены. Перевернет и выплыть некуда, дуй прямым курсом в Охотское. И сверху-то, с мыса, смотреть было жутковато, а когда тебя несет будто на верхнем плавнике у бешеной акулы — мурашки по спине!
Доронин с силой кинул в крутящийся под утесом водоворот обломок застывшей лавы.
— За себя-то я не боялся, за Алешку тревожился: сдюжит ли? Главное в этакой ситуации — не теряйся, каждое движение рассчитай до сантиметра. Без передышки нас окатывало ледяной водой, а меня, знаете ли, в жар кинуло. Туг «Вихрь» дает отрывистый свисток: «Приготовиться!» А вскоре, подвалив поближе к острову Безымянному,— два новых свистка. (У нас с капитаном третьего ранга все было обговорено.) Командую: «Отдать конец!» Алексей повернулся к носу, отцепил буксирный трос и снова налег на весла. Течение нас и понесло и понесло. Разика три — четыре так крутануло, что я едва кормовое весло не упустил. Тузик, бедняга, то нырнет между бурунами, то подскочит. Был момент, когда мне почудилось — летим по воздуху. А потом как плюхнемся, как закачаемся, едва килем в небо не поглядели! Навалился я что есть сил на весло, чувствую — соломинкой дрожит. Тут-то как раз та самая струя, на которую у меня расчет был, нас и подхватила и поволокла к берегу, прямиком на два отпрядыша. Только бы, думаю, проскочить между ними, только бы проскочить!.. Алешка гребет, что твой автомат, будто у него не мышцы — пружины. «Весла, кричу, береги!» Кричу и вижу — не успеть ему. Как мотанет наш тузик к одному из отпрядышей. Левое весло у Кирьянова спичкой переломилось. Тузик чирк левым бортом о скалу, пролетел еще метров с десяток к отмели и готов. Вода в пролом — фонтаном. А много ли воды нужно такой скорлупе? Боцман пососал холодную трубку, не спеша достал кисет, наполнил чубук табаком, также не спеша прикурил от кресала: «Надежнее всяких спичек».
— На отмель мы с Алешкой выбрались вплавь. Вернее, не выбрались — выбросило нас.
Доронин пыхнул дымом.
— С той поры как «Вихрь» отошел от базы, минуло ну каких-нибудь десять минут, не больше, а мы с Кирьяновым до того умаялись, будто целый день таскали ящики со снарядами. Подползли на четвереньках к тому чертову анкерку и повалились на гальку, даже спасательные пояса отстегнуть не в аилах, ни рукой, ни ногой не шевельнуть.
Выбиваю зубами чечетку: «Не плохо бы повторить прогулочку!» — «Угу!» — Алеха бормотнул. С характером парень!
Обсушились малость, хлебнули из фляжки горячительного, отстегнули наконец-то пояса. Алексей кивает: посмотрим, мол, что в бочоночке за начинка. (Анкерок был, между прочим, новенький, дубовый, с медными обручами.) Меня, конечно, и самого любопытство разбирает: не зря ли мы прокатились? Да приказ есть приказ! Капитан третьего ранга строго-настрого велел доставить анкерок на базу в неприкосновенности. Тут вдруг туман опал, да такой плотный, вытяни руку — пальцев не разглядишь. И надо же была ему пасть именно тогда, когда товарищ Баулин с пятью ребятками — это он так матросов называет — поднялся с противоположной стороны острова на его макушку! План-то у нас какой был: сверху спустят до уровня воды трос с грузилом, я захлестну его легкостью, подвяжу к тросу анкерок, его вытянут, а потом и нас с Кирьяновым по очереди. А туман все гуще и гуще — не разглядеть нам троса. Сидим мы с Алешкой, промокли, продрогли.