― Да ну тебя. Что я буду с этого иметь?

Прежде чем бросать в меня гнилыми помидорами (это понятно), сопровождая это совместным «буу» (что разумно), позвольте мне объяснить, зачем я это спрашиваю. Во-первых, определенно что-то есть, что выигрывает из этого Сэйдж, в этом никаких сомнений. А, во-вторых, я пытаюсь понять: это пари, или же он просто втравил себя в какие-то проблемы с женщиной, той еще занудой или типа того. Сэйдж изучает меня своими упавшими духом чернильно-голубыми глазами, и, я клянусь, мои яичники поют а капелла при виде его стальной челюсти. Он должен ходить с большущим предупреждающим знаком. Я наполовину склоняюсь к тому, чтобы задать вопрос Google о возможности забеременеть от одного взгляда.

Сэйдж хватается за кончик одеяла, срывает с меня и дергает за пижаму, чтобы я оседлала его. Это происходит так быстро, что кислород покидает мои легкие с коротким свистом. Теперь я задыхающаяся и верхом на нем, а его руки на моей заднице, и я не останавливаю его. Почему не останавливаю? Хотя знаю, что должна. Он разобьет мое сердце, и некого будет винить, кроме себя. Я видела, как это происходило бесконечное число раз до этого. К тому времени, как мы окончили старшую школу, восемьдесят процентов девчонок начинали дрожать, просто слыша его имя.

― У тебя все равно будет бесплатное жилье, но только пока ты будешь притворяться моей фальшивой девушкой. Я также буду оплачивать счета. У тебя будет свободный доступ к моему грузовику ― в любое время, как тебе понадобится. И последнее, но не менее важное: у тебя буду я. Весь я. Никаких других женщин. Никаких развлечений. Никаких игр. Только ты и я, ДжоДжо. Потому что мы всегда были вдвоем, и пришло время действовать в этом ключе, хотя бы ненадолго.

Он пахнет деревом, мятой и настоящей рождественской елкой. Как сладкое воспоминание, которое я хочу сохранить. Мои конечности расслаблены, и, наверняка, я совершаю огромную ошибку, но мне надоело сопротивляться. Поверьте мне, я пыталась. Это не принесло ничего, кроме пускания слюней на моего лучшего друга.

― Хорошо. На какой срок? ― медленно киваю я.

― До конца мая, ― выпаливает он, издавая длинный вздох и упираясь своим лбом в мой.

Это интимно. Намного более интимно, чем все, что я когда-либо делала с Брэндоном. Май ― выпускной месяц. Сэйдж предлагает мне бесплатные поездки до конца учебы. Не буду обманывать себя ― я могла бы использовать сэкономленные деньги на другие цели. На оплату студенческого кредита, скопить немного денег на жизнь после колледжа. Такого рода дела.

Мы остаемся в такой позе в течение долгой минуты, прежде чем он снова хватает меня за задницу и сжимает ее. Это настолько игриво и по-дружески, что я не рявкаю на него, чтобы он остановился.

― Добро пожаловать в мир парочек, крошка. Мы справимся с этим.

― Эй, чувак, плохие новости.

«Для тебя, а не для меня», ― воздерживаюсь от добавления. Вообще-то это чертовски фантастическая новость. Я все еще не могу поверить, что она согласилась. Опять же не совсем уверен, что ей были известны последствия. Когда я сказал ДжоДжо, что хочу быть ее фальшивым парнем, то имел в виду именно это. Мы будем делать вещи, которые делают пары. В постели и на кухне, и в ванной, и даже на гребаной лестнице, если не сможем удержаться. Нет ничего фальшивого в том, что я собираюсь ей дать. Особенно в части оргазмов.

― Что случилось? ― Марк поднимает голову, полотенце обернуто вокруг его талии.

Он захлопывает синий шкафчик и использует второе полотенце, чтобы просушить черные волосы. Несмотря на то, что он в моей команде, Марк сидел на скамейке запасных последние полтора года. Мне не остается ничего, кроме как внутренне проклинать его. Кем, черт возьми, он возомнил себя, подкатывая к моей ДжоДжо? Стойте. Моя ДжоДжо? Она не моя. Только это не вся правда. Она чувствуется моей, как никто другой до этого, так что кто, черт побери, говорит, что она не моя?

Хотя на самом деле на данный момент это вопрос семантики. ДжоДжо будет моей. Конец истории.

― Итак, мы с Джоли вроде как вместе.

Я прислоняюсь плечом к собственному шкафчику, глядя вниз на Марка. Да благословит Бог моего покойного отца. Он дал мне рост, позволяющий возвышаться над большинством ублюдков, которые заключили контракт с командами НБА.

Глаза Марка расширяются в изумлении, прежде чем черты его лица разглаживаются, и, прочищая горло, как положено хорошему богатому мальчику, коим он и является, заявляет:

― О, правда?

― Ага, ― протягиваю я с усмешкой.

― Позволь мне прояснить ситуацию. Ты переспал с ней в эти выходные, после того, как я в сотый раз попросил разнюхать ситуацию для меня?

― Послушай, ― язвительно говорю я, уклоняясь от вопроса. ― Я знаю эту девчонку с десяти лет. ― С тех пор, как она обещала мне, что я всегда буду огромной составляющей ее мира, и я изменился благодаря ее дружбе, сформировался благодаря нашему теплому общению и вырос, чтобы стать кем-то сильным. ― Это никуда не исчезнет, так что, думаю, ты должен двигаться дальше.

― Ты придурок, ты же знаешь это, Пойриер?

О, я знаю. Я рос в одиночестве. Стал таким. Замкнутый круг и так далее.

Хватаю свою темно-синюю футболку и вздыхаю громко и комично, прижимаясь спиной к ряду шкафчиков.

― Теперь мое самолюбие уязвлено. А это значит, что единственный способ покончить с этим — поцеловать меня в задницу.

― Ну, ― с покрасневшим лицом говорит Марк. ― Этого никогда не случится.

― В таком случае тебе лучше держаться на хрен подальше от моей девушки и меня, понятно?

Он не отвечает.

Просто уходит.

Я наблюдаю за его спиной и впервые в жизни чувствую вкус победы на языке за пределами футбольного поля. Наслаждаюсь этим. Знаю, что вел себя, как придурок по отношению к Марку. Я знаю это. Но не могу ничего поделать.

Все это сводило меня с ума и даже опустило на низший уровень по шкале морали, хотя, признаюсь, у меня не было причин чувствовать себя горько из-за происходящего, ― мой характер победил.

Он выиграл, а я проиграл.

Я утратил хладнокровие.

Я потерял терпение.

Затем потерял контроль.

Зато получил единственное, что имело значение, ― Джоли.

Итак. Это официально. У меня худший день в моей жизни. Он начался с того, что Челси случайно пролила горячий кофе на мою белую блузку. И у меня не было времени, чтобы вернуться домой и переодеться между занятиями, так что блузка оставалась испачканной. После мой любимый профессор собрал нас в классе и объявил о своем внезапном уходе из-за трагедии, произошедшей в семье. Затем незадолго до полудня Марк Тинсли ― парень, по которому я сохну уже примерно шесть месяцев (молча, конечно. Я настолько застенчива, что чуть не сгорела от смущения, когда он зашел на днях, чтобы вернуть кое-какое снаряжение Сэйджа) подошел, чтобы пригласить Челси на свидание, полностью игнорируя мое существование.

Я возвращаюсь домой уже затемно, потому что зашла в библиотеку, Сэйдж ждет меня в гостиной с двумя кусочками пиццы, салатом «Цезарь» и пивом. Какое же облегчение увидеть еду и его, что я почти хныкаю от счастья.

Именно так выглядит рай, верно?

― Присядь. Я поставлю «Х-Фактор».

Сэйдж похлопывает по мандариновому дивану, на котором развалился. Одетый только в серые шорты для бега и голый до пояса, что не удивительно, у Сэйджа строгая политика: дома находиться без рубашки. Подхожу и плюхаюсь рядом с ним с довольным вздохом. Он нажимает на воспроизведение, как только я начинаю есть первый кусок пиццы.

― Милая блузка, ― его глаза уже замерли на экране.

― Спасибо… ― начинаю я, но потом вспоминаю, что на ней пятно кофе размером с Миссисипи, и хмурюсь. ― Наверно, мне стоит принять душ и переодеться перед ужином.

Я никогда не чувствовала себя слишком застенчивой перед ним, но сейчас чувствую. Возможно, потому что он никогда не вел себя так со мной. Тихо и заботливо… и, честно говоря, странно.