Был уже полдень, а Зойка все не появлялась, Родька начинал сердиться: ведь они договорились обсудить план высадки Топало в Ключах. Он кое-что придумал, а их все нет.

— Я схожу к Зойке, — не выдержал он. — Вдруг отравились и лежат больные.

Но все Капелькины были здоровы. Зойка обрадовалась Родьке.

— Можно, я погуляю только минуточку? — спросила Зойка маму.

— Нет уж, посиди в каюте. А я схожу прогуляюсь. — Мама причесала перед зеркальцем светлые волосы, помазала кремом от загара нос, остренький, как у Зойки.

«Она такая молодая, — подумал Родька, — как будто Зойкина сестра, а не мама».

— Смотри у меня! — погрозила она дочери.

Когда мама ушла, Родька спросил:

— Чего она сегодня такая строгая?

— По делу, — вздохнула Зойка.

В углу зашевелился Топало, тоже завздыхал.

— Чего это вы вздыхаете?

— Тут такое творилось! — И Зойка рассказала все, что произошло.

Родька страшно жалел, что в этот момент его не было.

— Сейчас Топало должен все время сидеть в каюте, — сказала Зойка. — Под моим наблюдением. И помалкивать. Мама говорит: «Вот взяла его с собой, так расхлебывай».

— Во всем виноват кот Филимон, — проворчал Топало. — Когда мы уезжали, он нам дорогу перебежал и еще имел наглость заявить: «Плюньте через левое плечо, а то не повезет!» Вот приедем, так я ему покажу!

— Все это предрассудки! — уверенно сказал Родька.

— Предрассудки, предрассудки! А я вот сейчас сиди и молчи из-за этого кота! Я с другом Думало не повидаюсь! Зачем я поехал! — заревел Топало (а когда он ревел, что случалось чрезвычайно редко, то уж как медведь).

— Надо немного соображать, и тогда все в порядке! — сказал Родька. — Я кое-что придумал!

Домовой тут же замолчал, вылез из своего угла.

— Топало должен проникнуть в рубку! — прошептал Родька.

— Без тебя знаем. Это я придумал, а не ты.

— Слушай дальше! Не нажимать никаких кнопок. Должна быть гарантия безопасности!

— Зачем тогда туда проникать? «Кое-что придумал»! — передразнил Топало. — Так и коза Манька придумает.

Родька не обиделся, потому что знал, что говорил.

— Помолчи. Топало, — сделала замечание Зойка. — Вечно ты перебиваешь.

— Все гениальное — просто! — произнес Родька. — Топало нажимает на тормоз, и корабль останавливается.

— А где тормоз? — спросила Зойка.

— Где, где! А ты не видела? Капитан нам показывал рычаги: один — «Стоп!», другой — «Полный вперед!».

— Я помню, — сказал Топало. — Я там все высмотрел.

— Корабль остановится, а дальше что? — спросила Зойка.

— А дальше бросают якорь, и по этому якорю Топало спускается в воду, плывет до берега. Пока ищут неисправность, он повидается с Думало и возвратится обратно. Поднимется на теплоход по тому же самому якорю.

— А если он не успеет?

— Успеет! — Когда у Родьки возникала какая-либо идея, он отбрасывал всякие сомнения.

— Соображает твоя голова! — сказал Топало. А Зойкина голова соображала плохо. Ей не верилось, что все пойдет так, как Родька придумал. Но большинство было «за».

Ночью Топало тихо вышел из каюты. Зойка и мама спали. Спал весь теплоход. Не спала только вахта. Капитан Петров стоял в рубке. Свет прожекторов освещал темную дорожку воды.

Топало поднялся на верхнюю палубу.

Низко плыли тучи, предвещая изменение погоды. Плыли точно так же, как сто лет назад. Но тогда под этими облаками происходила своя жизнь. Девочке Кланьке шили обновку к празднику: ситцевое платье ниже колен; Денис Капелькин варил клей в помятой кастрюле, чтоб чинить калоши; Анисья, его жена, пекла к петрову дню пироги. Да мало ли что было сто лет назад! Об этом только домовой и знает как единственный очевидец.

Ветер дул с севера. Домовой встал посреди палубы и сразу же ухватил его самую мощную струю.

«Дорогой друг Думало, завтра в восемь тридцать жди меня на берегу реки Волги. Твой любящий друг Топало».

Сильным движением он отослал письмо по ветру. Но оно тут же вернулось обратно. «Что такое? — подумал Топало. Неужели ветер не хочет отнести письмо?»

Он снова поймал струю и послал ее вперед. Но снова, закрутившись по спирали, письмо вернулось обратно.

Так он проделал несколько раз и понял, что письмо не пускают провода, металлические круги, которые стоят на палубе.

«Антенны!» — вспомнил Топало объяснения Родьки.

А в это время радист Семечкин не мог понять, что происходит в эфире. Совершенно непонятные сигналы, которые то пропадают, то возобновляются.

Неужели внеземные? Он торопливо записал волны, на которых работал неизвестный передатчик.

Неожиданно сигналы прекратились совсем. Зря Семечкин прижимал наушники, пытаясь что-то услышать. «Возможно, завтра он выйдет в эфир в это же время, — подумал радист. — А вдруг это инопланетяне ищут контакт?» И он, Семечкин, первый их услышал! У него от волнения забилось сердце. Он тут же хотел бежать к капитану и сообщить о таинственных сигналах, но передумал: лучше он сделает это завтра, после повторного сеанса.

А сейчас Семечкин побежал к своему другу Коле Сопину, который крепко спал. Он разбудил его, хотя Коля просыпаться не желал.

— Контакт с внеземной цивилизацией! — произнес Семечкин. — Я принял сигналы братьев по разуму!

Коля Сопин, не совсем проснувшись, решил, что все это сон, и повернулся на другой бок. Ему тут же приснился брат по разуму. В тельняшке, на лоб надвинута фуражка речного флота.

— Здравствуй, Коля, — сказал он. — Здравствуй, брат!

— Ты из какой цивилизации? — спросил Коля.

— Из внеземной.

Они обнялись и расцеловались.

— А где ты раньше был? — спросил Коля. — Что-то о тебе ни слуху ни духу.

— Искал контакты.

— А чего искать? Встретились с глазу на глаз да поговорили. Ты мне про свою жизнь, а тебе — про свою.

— Я случайно к вам залетел. В наших учебниках не указано, что вы существуете. Вы у нас не изучаетесь.

Коля Сопин так возмутился, что проснулся и сел.

Капитан Петров передал ночную вахту штурману Ивану Васильевичу Карпову и пошел спать. Ночь прошла благополучно, и капитан был спокоен.

Дул ветер. Он гнал тучи на юг, они шли низко над землей. Лохматые, серые. «Пора бы и дождичку пролиться», — подумал штурман Карпов.

Теплоход приближался к пристани Ключи. Пассажиры, глянув на хмурое небо, поскучнели, не торопились на палубу.

В семь сорок пять у Родьки, Зойки и Топало была назначена встреча.

Мельниковы еще спали — в ненастную погоду всегда хорошо спится. Родька встал, боясь разбудить родителей, оделся. Самое главное — бесшумно открыть дверь. Он медленно повернул ключ, медленно нажал на ручку — лишь бы не скрипнуло! — и протиснулся в щель.

Зойка с Топало уже ждали его на корме. Им тоже очень осторожно пришлось выходить из каюты, чтобы не разбудить маму. Заговорщики были в сборе. У Родьки на шее висел бинокль. Он поднес его к глазам и стал рассматривать виднеющийся вдалеке поселок.

— Думаю, это Ключи. — сказал он. — Значит, через десять минут, — он посмотрел на часы, которые взял у папы, — ровно в восемь. Топало должен войти в рубку. — Родька чувствовал себя командиром.

— Почему ты решил, что это Ключи? — спросила Зойка. — Может, совсем другая пристань.

— Это можно узнать, — сказал Топало.

Он издал звук, похожий на крик чаек. Тут же к нему подлетели три птицы и затараторили по-своему. Потом вспорхнули и улетели.

— О чем вы говорили?

— Велел им слетать и узнать, какая это пристань.