Как был и буду, уверяю;

И чем рвать волосы свои,

Я ваши – к вам же отсылаю.

А чтоб впоследствии не быть

Перед наследником в ответе,

Все ваши клятвы: век любить

Ему послал по эстафете.

Простите! Право, виноват!

Но если б знали, как я рад

Моей отставке благодатной!

Теперь спокойно ночи сплю,

Спокойно ем, спокойно пью

И посреди собратьи ратной

Вновь славу и вино пою.

Чем чахнуть от любви унылой,

Ах, что здоровей может быть,

Как подписать отставку милой

Или отставку получить!

1817

ПЕСНЯ СТАРОГО ГУСАРА

Где друзья минувших лет,

Где гусары коренные,

Председатели бесед,

Собутыльники седые?

Деды, помню вас и я,

Испивающих ковшами

И сидящих вкруг огня

С красно-сизыми носами!

На затылке кивера

Доломаны до колена,

Сабли, ташки у бедра,

И диваном – кипа сена.

Трубки черные в зубах;

Все безмолвны, дым гуляет

На закрученных висках

И усы перебегает.

Ни полслова... Дым столбом...

Ни полслова... Все мертвецки

Пьют и, преклонясь челом,

Засыпают молодецки.

Но едва проглянет день,

Каждый по полю порхает;

Кивер зверски набекрень,

Ментик с вихрями играет.

Конь кипит под седоком,

Сабля свищет, враг валится.

Бой умолк, и вечерком

Снова ковшик шевелится.

А теперь что вижу?

Страх! И гусары в модном свете,

В вицмундирах, в башмаках,

Вальсируют на паркете!

Говорят, умней они...

Но что слышим от любого?

Жомини да Жомини!*

А об водке – ни полслова!

Где друзья минувших лет,

Где гусары коренные,

Председатели бесед,

Собутыльники седые?

1817

* Жомини Антуан Анри (1779-1869) – военный теоретик и историк. – Прим. ред.

ЭЛЕГИЯ VII

Нет! полно пробегать с улыбкою любви

Перстами легкими цевницу золотую:

Пускай другой поет и радости свои,

И жизни счастливой подругу дорогую...

Я одинок – как цвет степей,

Когда, колеблемый грозой освирепелой,

Он клонится к земле главой осиротелой

И блекнет средь цветущих дней!

О боги, мне ль сносить измену надлежало!

Как я любил! – В те красные лета,

Когда к рассеянью все сердце увлекало,

Везде одна мечта,

Одно желание меня одушевляло.

Все чувство бытия лишь ей принадлежало!

О Лиза! сколько раз на Марсовых полях,

Среди грозы боев я, презирая страх,

С воспламененною душою

Тебя, как Бога, призывал

И в пыл сраженья мчал

Крылатые полки железною стеною!..

Кто понуждал меня, скажи,

От жизни радостной на жадну смерть стремиться?

Одно, одно мечтание души,

Что славы луч моей на милой отразится,

Что, может быть, венок, приобретенный мной

В боях мечом нетерпеливым,

Покроет лавром горделивым

Чело стыдливое подруги молодой!

Не я ли, вдохновен, касался струн согласных

И пел прекрасную!.. Еще Москва полна

Моих, в стихах, восторгов страстных;

И если ты еще толпой окружена

Соперниц, завистью смущенных,

И милых юношей, любовью упоенных,

Неблагодарная! не мне ль одолжена

Ты торжеством своим?.. Пусть пламень пожирает,

Пусть шумная волна навеки поглощает

Стихи, которыми я Лизу прославлял!..

Но нет! Изменницу весь мир давно узнал,

Бессмертие ее уделом остается:

Забудут, что покой я ею потерял,

И до конца веков, средь плесков и похвал,

Неверной имя пронесется!

А я? – Мой жребий: пасть в боях

Мечом победы пораженным:

И, может быть, врагом влеченным на полях,

Чертить кремнистый путь челом окровавленным...

Так! Я паду в стране чужой,

Далеко родины, изгнанником невинным;

Никто не окропит холодный труп слезой...

И разбросает ветр мой прах с песком пустынным!

1817

ЭЛЕГИЯ VIII

О, пощади! Зачем волшебство ласк и слов,

Зачем сей взгляд, зачем сей вздох глубокой,

Зачем скользит небережно покров

С плеч белых и с груди высокой?

О, пощади! Я гибну без того,

Я замираю, я немею

При легком шорохе прихода твоего;

Я, звуку слов твоих внимая, цепенею;

Но ты вошла... и дрожь любви,

И смерть, и жизнь, и бешенство желанья

Бегут по вспыхнувшей крови,

И разрывается дыханье!

С тобой летят, летят часы,

Язык безмолвствует... одни мечты и грезы,

И мука сладкая, и восхищенья слезы...

И взор впился в твои красы,

Как жадная пчела в листок весенней розы.

1817

ЭЛЕГИЯ IX

Два раза я вам руку жал;

Два раза молча вы любовию вздохнули...

И девственный огонь ланиты пробежал,

И в пламенной слезе ресницы потонули!

Неужто я любим? – Мой друг, мой юный друг,

О, усмири последним увереньем

Еще колеблемый сомненьем

Мой пылкий, беспокойный дух!

Скажи, что сердца ты познала цену мною,

Что первого к любви биения его

Я был виновником!.. Не надо ничего

Ни рая, ни земли! Мой рай найду с тобою.

......................................

Погибните навек, мечты предрассуждений,

И ты, причина заблуждений,

Чад упоительный и славы и побед!

В уединении спокойный домосед

И мирный семьянин, не постыжусь порою

Поднять смиренный плуг солдатскою рукою

Иль, поселян в кругу, в день летний, золотой

Взмахнуть среди лугов железною косой.

Но с кем сравню себя, как, в поле утомленный,

Я возвращусь под кров, дубами осененный,

Увижу юную подругу пред собой

С плодами зрелыми, с водою ключевой

И с соком пенистым донского винограда.

Когда вечерние часы – трудов отрада

На ложе радости. ....................

.....................................

.....................................

Я часто говорю, печальный, сам с собою:

О, сбудется ль когда мечтаемое мною?

Иль я определен в мятежной жизни сей

Не слышать отзыва нигде душе моей!

1817

РЕШИТЕЛЬНЫЕ ВЕЧЕР

Сегодня вечером увижусь я с тобою,

Сегодня вечером решится жребий мой,

Сегодня получу желаемое мною

Иль абшид* на покой!

А завтра – черт возьми! – как зюзя натянуся,

На тройке ухарской стрелою полечу;

Проспавшись до Твери, в Твери опять напьюся,

И пьяный в Петербург на пьянство прискачу!

Но если счастие назначено судьбою

Тому, кто целый век со счастьем незнаком,

Тогда... о, и тогда напьюсь свинья свиньею

И с радости пропью прогоны с кошельком!

1818

* Абшид- отставка. – Прим. ред.

ЛИСТОК

Листок иссохший, одинокой,

Пролетный гость степи широкой,

Куда твой путь, голубчик мой?

"Как знать мне! Налетели тучи,

И дуб родимый, дуб могучий

Сломили вихрем и грозой.

С тех пор, игралище Борея,

Не сетуя и не робея,

Ношусь я, странник кочевой,

Из края в край земли чужой:

Несусь, куда несет суровый,

Всему неизбежимый рок,

Куда летит и лист лавровый

И легкий розовый листок!"

Конец 1810-х – начало 1820-х гг.

БОГОМОЛКА

Кто знает нашу богомолку,

Тот с ней узнал наедине,

Что взор плутовки втихомолку

Поет акафист* сатане.

Как сладко с ней играть глазами,

Ниц падая перед крестом,

И окаянными словами

Перерывать ее псалом!

О, как люблю ее ворчанье:

На языке ее всегда

Отказ идет как обещанье

Нет на словах, на деле да.

И, грешница, всегда сначала

Она завопит горячо:

"О, варвар! изверг! я пропала!",

А после: "Милый друг, еще..."

Конец 1810-х – начало 1820-х гг.