Он не был Троем.

Внезапно он оказался рядом со мной.

– Пытаешься в уме решить алгебраическое уравнение? Или пытаешься бзднуть?

Я и не слышал его приближения. А его вопрос меня рассмешил.

– Что?

– Выражение твоего лица, – широко улыбаясь, пояснил он. – Тут либо математика, либо газы.

Я рассмеялся.

– Я так понимаю, у тебя тоже не клюет?

– Не. Может, закончим на сегодня?

– Да. – Я смотал леску, зацепив балансир за проушину на удочке. Он таращился на мои пальцы. – Ты в порядке?

– Да–да, – ответил он, выбираясь на берег. – Думаю, стоит начать приготовление обеда.

Следом за ним я пошел к лагерю. Он разделал и выпотрошил рыбу, а я развел костер. Потом, пока он готовил, я нарезал хлеб и салат. Мы были словно левая и правая рука. Работа протекала автономно, а снования мимо друг друга были привычны. Никогда и с кем у меня такого не было.

Я взял две тарелки, и на каждую он положил порцию рыбы. Я протянул ему тарелку, мы уселись перед огнем и молча ели. Тишина не напрягала. Солнце клонилось к закату, горизонт будто был выкрашен в оранжевые и голубые цвета. Вечер был теплым, а сверчки и птички рассказывали сказки на ночь. Отхлебнув пива, Трой улыбнулся.

Все было охренеть как идеально.

– На работе все хорошо? – спросил он.

– Да. Почему должно быть иначе?

– На днях ты был рассеян и сказал, что что–то произошло на работе. – Трой поддел этикетку на бутылке. – Подумал, может, ты грустишь из–за расставания с Шейном.

О, черт. Точно. Я находился в его гараже, гадая, сможет ли он увидеть во мне больше, чем друга. И тут он поинтересовался, все ли хорошо. Солгав, я ответил, что все дело в работе.

– На работе все прекрасно. А насчет меня и Шейна… – Я понятия не имел, как закончить предложение.

– Что насчет тебя и Шейна? – надавил он. Я пожал плечами, а он сделал глоток пива. – Казалось, у вас все отлично.

Я покачал головой.

– Он хороший парень.

– Просто хороший?

Я послал ему улыбку.

– Он достойный парень. Хотелось как лучше.

– Но?

«Но он – не ты».

– Просто он мне не походил.

– У него был какой–то стремный секс–фетиш, который не пришелся тебе по душе? – в шутку поинтересовался он, но в глазах сквозило напряжение.

Я расхохотался.

– Кабы знать. Так далеко мы не зашли.

Брови Троя взлетели вверх. Свою реакцию он обуздать не успел.

– Ох.

– Да, как я уже говорил, он мне не походил.

Секунду он тщательно меня разглядывал.

– Все нормально? В последнее время ты стал молчаливее, немного не в своей тарелке.

«Стоит ему сказать? Можно ли?». Я уставился на него, пытаясь выдавить из себя хоть что–то. Понятия не имел, какие слова произнести… Почему все должно быть так сложно? Не слишком ли я рисковал? Мы сидели по разные стороны от костра и таращились друг на друга, будто целую вечность. В его глазах виднелась настороженность, и клянусь, он заглянул мне в душу.

Он разорвал зрительный контакт и теперь смотрел на огонь. Тяжело сглотнул и выдохнул.

– Ты не обязан рассказывать, – тихо сказал он.

– Да не в том дело, – неубедительно отозвался я. – Не знаю. Просто одиноко, наверно.

Он дернул головой, и его взгляд сфокусировался на мне.

– Н–да?

Теперь мне пришлось отвести взгляд. Сердце громыхало, а желудок завязался в узел. Я не был готов к этой беседе. Вместо того чтоб повести себя по–мужски, вместо того, чтоб выдать ему правду, я лишь расхохотался.

– Достало встречаться с незнакомцами. Достала стадия узнавания, стадия хождения на цыпочках. А все ради того, чтоб выяснить, что он не… – «Ты», – … то, что мне нужно. Говорят, что ходить на свидания весело и волнительно. На самом деле нет. Скорее утомительно и досадно.

Он послал мне полуулыбку и глянул на свою бутылку пива.

– Значит, ты встречаешься не с теми парнями.

Я рассмеялся. Он очень мягко выразился.

– Отношения – боль в заднице.

– Значит, ты используешь мало смазки.

Я вытаращился на него, потом покачал головой и, невзирая на угрюмое настроение, хохотнул.

– Буду иметь в виду.

Серьезность из нашего разговора испарилась, и оставшаяся часть вечера прошла в болтовне о футболе, местных слухах и общей ерунде. Когда пришло время укладываться спать, я уже и не помнил, что предложить разделить матрас.

Трой отошел отлить, а я разделся до нижнего белья и забрался в спальный мешок. Вернувшись в палатку, он обогнул кровать.

– О, точно. Вы же, ваше величество, приперли надувной матрас.

Я перекатился на свою сторону, устроился в мешке поуютнее, поправил подушку и сделал вид, будто не замечал, что он раздевался.

– На земле спать капец как жестко. А ты, кстати, вполне можешь.

– Да ни за что, – проговорил он, быстренько забираясь в мешок. Устроившись, он вздохнул. – Ладно, идея была отличная. Только никому не рассказывай.

Я хмыкнул.

– Всегда пожалуйста.

Трой зевнул.

– Ранний подъем меня добил. Прошлой ночью спал дерьмово.

Он упоминал, что проснулся раньше обычного.

– Что–то на уме?

Секунду он молчал.

– Ага, – буркнул он. – Сон.

Вскоре его дыхание выровнялось. Он лежал на спине, и проникавший лунный свет демонстрировал мне его приоткрытые губы и подрагивавшие на щеках ресницы. Он выглядел умиротворенным и великолепнее, чем при свете дня. Его грудь вздымалась и опадала с каждым вдохом–выдохом, и я позволил себе притвориться, что он был моим. Я представил, что была обычная ночь, и мы лежали в моей постели. Я горел желанием его коснуться, и чтоб в ответ он коснулся меня. Я хотел его. Но еще больше мне хотелось, чтоб он хотел меня. Я об этом мечтал.

Я вновь поправил подушку и слегка развернулся к нему. Но мне хотелось большего. И я пересек черту. Притворившись спящим, я перекатился на его сторону. Глаза мои были закрыты, и лежал я неподвижно, надеясь, что он не проснется и не оттолкнет меня. Сердце мое громыхало, а в груди все пылало. Я касался его. Хотя прикосновение было не настоящим и не было взаимным, но было всем, чего я жаждал.

А потом Трой перевернулся, закинул на меня руку и уткнулся мне в шею. Что–то сонно и бессвязно пробормотал, а я застыл. Может, мне стоило его оттолкнуть? Может, стоило как можно скорее отодвинуться? Но это было именно тем, в чем я нуждался.

Он был смесью тепла и «олд спайса». Его рука превосходно меня обнимала. И в глубине души я знал, что никогда в моей жизни не появится место для другого человека. Именно его я желал. Именно его мне не хватало.

Я просто должен был ему признаться.

Я велел себе обдумать все позднее. Сейчас я находился в раю. Я переборол желание коснуться его в ответ. Он спал, в конце–то концов. Но без сомнений я наслаждался ощущением от обнимавшей меня руки. И уснул, обвитый руками мужчины, которого любил, но которого, скорее всего, никогда не получу.

Проснувшись, я обнаружил спальный мешок Троя пустым. Снаружи еще только начинало светать, и мне стало интересно: он готовился к ранней рыбалке или проснулся рядом со мной и запаниковал?

Боже мой, а вдруг я прижимался к нему? Он пришел в ужас? Он решил, что я неудачно пошутил? Он застебет меня до потери пульса? Я потер ладонями лицо. Прошлая ночь – как другая реальность. Мне нужно было ощущение близости с ним. Я притворился, будто его объятие что–то да значило. А теперь при свете нового дня чувствовал себя дураком.

А самое паршивое: я знал, что должен ему сознаться.

Если окажется, что Трой не может или не хочет ответить мне взаимностью, для меня было слишком поздно. Я любил его. Много лет. Стоило ли мне рискнуть? Нужно ли рассказывать ему о своих чувствах? Потому что рано или поздно я устану делать вид, что не влюблен в своего лучшего друга. У меня больше не было выбора. Я должен был либо признаться, либо свалить.

А прощаться мне не хотелось.