Для того, чтобы «чекизм» перестал быть для нас «непросветленной данностью», его надо начать познавать, соединяя явление как таковое с теорией. Сначала — с самой важной для нас теорией конфликта (рис. 21).

Рис. 21

И что же мы получим, осуществляя подобную трансформацию?

Мы уже установили, что политика кто-то выдвигает и поддерживает. Он что-то выражает, на кого-то и на что-то опирается. Что политик — это сумма используемых им и использующих его социальных систем, структур, неких связей и отношений. А там, где такие связи и отношения, там и конфликты. К их рассмотрению и переходим.

Конфликты ельцинской эпохи оказались столь же «непросветленными», как и политические феномены. Между тем палитра конфликтов была очень, очень богатой. И достаточно хорошо проявленной.

Наиболее активно обсуждался конфликт между прогрессивными реформаторами (Гайдар и другие) и совокупными более косными силами. Но поскольку прогрессивные реформаторы продержались совсем недолго, то вскоре оказалось, что вся палитра конфликтов находится внутри этого самого более косного спектра. От менее косного спектра остался господин Чубайс. Впрочем, и он потом испарился. Почти буквально дематериализовался — с тем, чтобы материализоваться снова в совершенно новом качестве в 1996 году.

Но ни дематериализация Чубайса, ни уход Гайдара не снизили накала конфликтов внутри ельцинской элиты. Что же это были за конфликты?

Если конфликтами первого ранга называть конфликты идеологические, между радикалами и консерваторами, входящими в общий ельцинский как бы реформаторский круг, то каковы другие ранги конфликтов?

Тогда конфликтами второго ранга (как-то еще обсужденными) следует считать конфликты между хозяйственной номенклатурой (преимущественно сырьевой) и совокупными силовиками с примкнувшим к ним ВПК. Персонификация такого конфликта тоже имела место. Речь шла о конфликте между хозяйственником из ТЭКа премьер-министром России В.Черномырдиным и его силовым «альтер эго», первым вице-премьером О.Сосковцом.

Обсуждался и бэкграунд этих конфликтов. Слишком уж было очевидно, что за О.Сосковцом стоит почти всесильный, начиная с 1993 года, начальник Службы безопасности Президента А.Коржаков. И что Коржаков является как бы общей ставкой всех силовых групп.

Однако быстро выяснилось, что силовые группы отнюдь не консолидированы.

Конфликтом третьего ранга стал конфликт между вышеназванным А.Коржаковым и министром обороны РФ П.Грачевым. Бэкграундом этого конфликта, конечно же, была совокупность определенных закрытых социальных структур. Не вдаваясь в детали, можно с достаточной уверенностью утверждать, что речь шла в целом о конфликте между армией и политической полицией.

Такой конфликт пронизывает всю советскую эпоху и имеет досоветские корни. Он носит достаточно органический профессионально-корпоративный характер. И не является выражением каких-то уникальных российских (или советских) особенностей. Мы имеем подобные &е конфликты во многих странах мира.

Если же от общих характеристик этого конфликта уходить к его специфическим и даже эксклюзивным особенностям, то речь, конечно, шла о недовольстве многих сил и структур, стоявших за спиной Коржакова, избыточной замкнутостью так называемого «десантного» лобби. И очевидным авторитетом в этом лобби П.Грачева.

Силы и структуры, стремившиеся за счет опоры на Коржакова развернуть элитный процесс, были обеспокоены консолидированностью «десантной мафии» и возможностью ее активного участия в политическом процессе в условиях какой-нибудь «силовой судороги». А личная конкуренция за поддержку со стороны Ельцина между Коржаковым и Грачевым подогревала данный конфликт.

Есть основания предполагать (предполагать, и не более того), что злоключения Грачева, которого как-то особенно остервенело стало преследовать так называемое демократическое сообщество, носили не идеологический, а иной характер. В доказательство этой гипотезы можно привести один общеизвестный факт.

На протяжении всей первой чеченской войны либеральная газета «Московский комсомолец» травила Грачева, обвиняя его в воровстве (ввозе каких-то там «Мерседесов») и в убийстве прогрессивного журналиста Д.Холодова (пресловутое дело о десантниках, якобы решивших таким образом избавиться от обличавшего их журналиста). Накал обвинений в адрес Грачева рос и рос. Конфликт между Грачевым и газетой «Московский комсомолец» казался неснимаемым.

Но, когда ближе к 1996 году возникла необходимость как-то договориться, Грачев и Коржаков достигли (весьма относительного) перемирия. И тут же крайне либеральный глава газеты «Московский комсомолец» П.Гусев (совершенно немотивированно для неосведомленной публики!) подал руку Грачеву в ходе телепередачи, транслировавшейся на всю страну. В шоке была не только редакция газеты «Московский комсомолец», но и широкие круги втянутой в конфликт либеральной элиты.

Конфликт между Грачевым и Коржаковым носил не только личный характер. Тут было важно не «who is» Грачев или Коржаков. Можно даже утверждать, что данные лица не рассматривали себя как глав кланов «Монтекки» и «Капулетти» или вождей Алой и Белой Розы. Но у конфликтов такого типа свои законы. Начавшись, они разрастаются. И в связи с этим крайне важно иметь адекватное описание этой, не имеющей отношения к частным намерениям отдельных персонажей, элитной конфликтной феноменальности.

Представьте себе качели, они же — весы. Весы — это и есть качели, на которых качаются два участника (рис. 22).

Есть такие властно-политические весы. На одну чашу кладется гиря вашего влияния (гиря А). А на другую — гиря влияния вашего противника (гиря Б).

Рис. 22

Пока вы в «ареопаге» и у вас нет конфликтных проблем — вы будете строго держать рамку. Зачем вам союз с «зарамочными» силами? Вы честный человек, у вас есть ценности, нормы. Зачем вам эти чужие (иногда невероятно чужие)? — рис. 23.

Рис. 23

А когда вы оказываетесь в ситуации «качелей», то все иначе (рис. 24).

Рис. 24

В процесс начинают встраиваться самые разные силы. Карьеристы, желающие погреть на этом руки, заполучив какие-то отношения с «сильными мира сего», и предлагающие им свою полуфиктивную помощь. Авантюристы. Непримиримые противники другой стороны. Международные силы. Спецсилы, обостряющие конфликт. А также все прочие, коим нет числа. И тогда конфликт начинает развиваться. И превращается в воронку, затягивающую в себя участников. В петлю, в ловушку, в политический динамит, в капкан. Во что угодно еще.

Фактическим итогом тогдашних качелей был проигрыш первой чеченской войны. Я уже много раз говорил об этом, причем по горячим следам тех событий. Качели «1994–1996»… Элитный конфликт между Грачевым и Коржаковым… Буденновск как дискредитация Черномырдина, лишающая его возможности стать президентом… Описывать здесь это подробно — значит потерять нить сюжета, которому посвящена книга.

Скажу лишь, что конфликтами третьего ранга все тогда не исчерпывалось. Что были конфликты менее очевидные, но гораздо более серьезные.

Конфликтами четвертого ранга были конфликты внутри самой госбезопасности и внутри элитных военных структур. Самый яркий, хотя и неочевидный, конфликт внутри госбезопасности в эпоху Ельцина назывался «лицом в снег».

Невозможно не отметить параллель между ошибками в описании эпохи Путина и ошибками в описании эпохи Ельцина. Ибо и в том, и в другом случае речь идет о существенном игнорировании подлинной конфликтной подоплеки тех ситуаций, которые взрывали изнутри (или, по крайней мере, раскачивали) правящую элиту. То есть об игнорировании все того же различия между «who» и «what».