— Поедешь со мной, Георгий? — безразличным тоном поинтересовался Новиков.

Жора с готовностью кивнул. Во-первых, если начальство предлагает работу, то лучше от нее не отказываться. Во-вторых, он готов был поехать куда угодно, лишь бы не оставаться одному в опостылевшей гостинице.

— Тогда захвати оборудование. Хочу напряжение М-поля замерить.

— Так вы считаете, что саранча…

— Я еще ничего не считаю. Но и в такие совпадения тоже не верю.

Жора собрал рюкзак за полторы минуты и выскочил на крыльцо в тот момент, когда во двор гостиницы свернула машина управляющего — полноприводный «Скаут» Нижегородского автозавода.

— Павел, — представился усталый парень за рулем. На вид ему было не больше двадцати. — Василий Васильевич не смог приехать.

— Ничего, — сказал Новиков, устраиваясь на переднем сиденье. — Мы понимаем.

— Он просил передать, что машина в вашем распоряжении до вечера.

Как только миновали последние дома поселка, лобовое стекло яростно атаковала саранча. Павел включил дворники и сбросил скорость. Новиков обернулся к Жоре, который расположился сзади в обнимку со своим рюкзаком.

— Ты за свой радиотелефон на меня не обижайся, Георгий. Приедем в Омск, я тебе новый аппарат куплю…

Жора и сам не понимал, зачем прихватил с собой телефон. Из вредности, наверное. Новиков считал, что никакой связи с внешним миром у полевого Трибунала быть не должно. О чем и предупредил Жору с Верой еще перед командировкой. В своей обычной манере, которая не предполагает обсуждений. Жоре это не понравилось. Вот он и взял свой аппарат. Хотя и звонил-то по нему всего пару раз. В первый раз подруге, а во второй — матери. И сразу попался.

Когда Новиков увидел в руках Жоры радиотелефон, то разъярился не на шутку. Выхватил и тут же приложил его об угол. Пискнув на прощанье, трубка скончалась. Что было потом, Жоре и вспоминать теперь стыдно. Он тоже не сдержался. Высказал Новикову все, что думает о его методах руководства, и быстро заперся в своей комнате…

Чем дальше они удалялись от поселка, тем медленнее продвигались вперед. Саранча так густо облепила лобовое стекло, что дворники уже не справлялись. Павел сбросил скорость до минимума и вел машину почти вслепую.

— Все! — Водитель не выдержал и заглушил двигатель. — Дальше не могу. Так и в кювет загреметь недолго!

— А ваши «отравители» далеко отсюда работают? — поинтересовался Новиков.

— Мы до них совсем немного не доехали, — обрадованно пояснил Павел. — Метров через сто должен быть поворот на третий проезд. Они на этом проезде расположились. Как трактор с бочкой увидите, в том направлении и идите. А я вас тут обожду…

Жора выскользнул из машины и быстро захлопнул дверь. Такой мерзости ему видеть еще не приходилось. Казалось, все окружающие предметы состоят из шевелящихся насекомых. Сплошная копошащаяся и стрекочущая масса буро-зеленого цвета накрыла машину, поле, дорогу. Когда эта масса приподнималась с земли, воздух тоже становился живым…

Новиков стразу спрятал голову под курткой. Жора последовал его примеру.

— Впечатляет, — заметил Новиков и обернулся к Жоре. — Трактор с бочкой видишь?

— Нет.

— Я тоже не вижу. К тому же ничего не слышу из-за этого стрекотания. В общем, сделаем так. К «отравителям» мы не пойдем. А то и машину свою найти потом не сможем, и ядами вдобавок надышимся. Сделаем три замера прямо на дороге. Через каждые сто метров. По моим прикидкам, мы сейчас в центре стаи…

Передвигаться по дороге, оккупированной тучей саранчи, оказалось не так-то просто. Поначалу Жора пытался раздвигать ползающих насекомых ногами. Но они взлетали и тут же опять оседали на дорогу. Когда Жора увидел, что значительно отстал от Новикова, то пересмотрел тактику: стал наступать прямо на живой ковер. На громкий хруст под ногами он старался не обращать внимания…

Снимать показания пришлось вслепую. Но при всех недостатках своего характера Жора оставался профессионалом. Он справился.

— Ну и как? — поинтересовался у него Новиков.

— Сложно сказать. Коэффициент рассеивания слишком высокий. Посмотрим, что покажут замеры еще в двух точках. А лучше бы четвертую точку добавить — на перпендикуляре.

Новиков с сомнением огляделся вокруг.

— Насчет перпендикуляра ничего обещать не могу. Правда, этот паренек, как его там зовут, не помню, говорил про дорогу через поле. Чем не перпендикуляр? Если мы найдем ее, конечно…

На три замера ушел час. Оба выдохлись.

— Возвращаемся, — скомандовал Новиков. — Без четвертой точки обойдемся. А данные замеров обработаешь в машине.

— Да я и так могу вам все рассказать, Дмитрий Евгеньевич, без детализации. Кривая напряженности М-поля идет от поселка. Пиковое значение должно получиться недалеко от того места, где мы оставили машину.

Волна саранчи с шорохом приподнялась над краем поля и на пару секунд накрыла обоих.

— Да пошли вы, сволочи! — раздраженно отмахнулся Новиков. — А знаешь, Георгий, о чем я сейчас думаю? О том, как хорошо было бы оказаться дома. Прямо сейчас. Посидеть в кресле под торшером, прочитать свежую газету. Выпить порцию коньяку. Потом поесть борща. Моя супруга замечательно готовит борщ. Это ее главное достоинство, по правде сказать. А еще я хочу пройтись по городу. И чтобы не по делу, а просто так. Представляешь? Ты идешь, Георгий, а подошвы пружинят на каменной мостовой Любинского проспекта. Вокруг тебя магазины, витрины. Красивые девушки идут тебе навстречу и улыбаются. Темнеет. Фонарики кругом зажигаются. И главное, никакой саранчи. Разве не замечательно? Сколько мы дней в этой «Победе»?

— Шестнадцать, если не считать сегодняшний, — откликнулся Жора.

— Думаешь, мне здесь нравится? Я все вижу. И недоумение в твоих глазах. Вижу, что ты давно хочешь задать мне один вопрос. Спрашивай, Георгий. Самое время. В более отвратительной обстановке мы еще не скоро окажемся…

— Может быть, я чего-то не понимаю, Дмитрий Евгеньевич… — Жора упаковал оборудование, крепко застегнул рюкзак и забросил его на плечо. — Но почему вы до сих пор не предъявили обвинение этой ведьме?

Новиков усмехнулся.

— Какой именно?

— Илоне Райнис, понятное дело. И Сибирская горячка, и саранча — ее проделки. Тут и к гадалке не ходи. Вот в соседнем «Рассвете», поговаривают, тракторист с электриком погибли. Комиссия сделала заключение, что это были несчастные случаи. А ведь ее видели там накануне. После того, как она в «Рассвете» побывала, все и случилось. Не верите? У нее же на лбу написано, что она ведьма. Она и вас приворожила, — заключил Жора. — Точно говорю!

— Приворожила, говоришь, — хмыкнул Новиков. — Это как?

— Очень просто: присушила. Ведьмы — они все могут! Мне одна такая в прошлом году рассказывала. Сначала они на мужика чары насылают, потом для закрепления своих чар подсыпают ему какой-то особый порошок в еду или в питье. Хлоп — и готово. В общем, если на крючок к ведьме попал, то уже никуда от нее не убежишь. Скажет: в колодец прыгать, — так и прыгнешь, как миленький. Вы, главное, не пейте ничего, что она дает. Ведьмы любят свои отвары под чай маскировать.

— И откуда, интересно, у тебя такие глубочайшие познания?

— Из достоверных источников.

— Георгий, ты это серьезно сейчас говоришь? — Новиков даже остановился. — Может, ты мне еще расскажешь, как ведьмы по субботам садятся на помело и летают на шабаш, где танцуют голыми при луне, едят мозги девственников и запивают их кровью невинных младенцев, убитых ими в чреве матерей? А еще расскажешь мне, как они плюются ядом, предсказывают будущее, а по воскресеньям тянут жилы из своих мужей. Ты где нахватался этих средневековых суеверий? В книжках сумасшедших доминиканцев?

— Насчет шабаша врать не буду — не видел. Но мужика присушить — это для любой ведьмы плевое дело. Не хотите — не верьте. Я просто предупреждаю, чтобы вы с Илоной Райнис были осторожней. Лучше, конечно, под арест ее взять. Я тут с местным приставом вчера разговаривал…