И зверь вырывался наружу, требуя вырвать глотку и Дэрбишу, и надоедливой самке, прижимающейся сзади, словно это могло избавить от какой-то болезненной тоски, что поселилась внутри и мешала дышать.

Закрыл глаза, успокаивая дыхание.

Ни одной эмоции, ни боли.

Лишь пустота.

Одна цель: усмирить зверя. Холодный разум и несгибаемая воля. Постоянный контроль был привычен, обыден. Лишь с Риной я позволял себе... лишнее.

- Асакуро... - Мурлыкнула на ухо Джулия. - Мы, кажется, на чем-то остановились... Мой лорд желает... снять напряжение?

Я повернулся, рассматривая девицу. Белоснежные, шелковистые волосы, нежное лицо, податливое тело. Ее красоту оценил бы любой мужчина. В другой ситуации я бы намотал эти волосы на кулак и заставил бы спуститься на колени, чтобы она удовлетворила мою похоть. Никаких чувств, только страсть и наслаждение от ласк маленького, но умелого язычка.

Просто рот. Я всегда воспринимал женщин, как шлюх, согревающих меня в постели.

- Чего мы ждём? - Сладко пропела она, кладя ладонь на ремень брюк.

Я не понимал, почему испытываю к ней отвращение. Если бы её глаза были не голубые, а зеленые, а волосы были бы цвета шоколада, что на солнце отливают красным, то...

Перед глазами стояло заплаканное лицо и прижатая ко рту ладошка. В груди неприятно кольнуло.

Ринальдина. Я хотел эту девушку. С первой минуты, когда мой разум был на двоих со зверем. Она стояла в той пещере испуганная с потрясающими глазами цвета зеленой листвы. Не удержался. Порвал ленту, что стягивала её волосы. Прекрасное видение. Я хотел её так сильно, что даже зверь затих, жадно впитывая её запах, даже собирался украсть, отвезти в свой дом и запереть, чтобы никто не смел даже видеть ее.

Ее лицо было совершенно. Бледная, нежная кожа, на щеках неизменный румянец стыда. Аккуратный прямой нос. Пухлые, созданные для поцелуев губы.

Я сходил с ума. Понимал, что это ненормально и нужно прекратить, но при каждой встрече возникало маниакальное желание впиться в её рот, почувствовать вкус ее губ. Не мог оторваться от нее, не мог не смотреть, не прикасаться.

Нужно было просто удовлетворить свою страсть, насытиться, облегчить этот выматывающий голод. Но видя страх в ее зеленых омутах, останавливался. А между тем, ее присутствие выворачивало меня наизнанку!

Что-то странное творилось со мной, когда я видел ее. Единственное желание: сжать ее тело, ощутить под собой, сорвать эти гребаные тряпки, провести языком по голой коже, кусая, целуя, клейся собой. Слушать ее сладкие стоны, схватить Рину в охапку, спрятать ото всех, не позволить другим к ней приближаться, смотреть на нее, ласкать... Хотелось заорать «моя» на весь свет.

Дикое притяжение, с которым я не мог совладать.

Я помню, как она впервые обняла меня. Дела в клубе для богатых аристократишек требовали моего присутствия. Я не хотел, чтобы она увидела, как забавляются мужчины, играя с женщинами на боли и наслаждении. Рина - слишком наивная, слишком неиспорченная. Но стоило оставить этого изнеженного котенка, как он сразу нарвался на каких-то ублюдков. Я убивал с упоением, чувствовал, какие они испытывают страшные муки, и тьма внутри благодарно отзывалась на подаренные ей эмоции.

Обняла. Пусть без подоплеки, только ища утешение, но как только ее хрупкое тело прижалось ко мне, всё моё естество задрожало, откликнулось, дернулось ей на встречу в тот момент.

Моё персональное проклятие с зелеными глазами.

Я сделал это. Я погубил, всё, что у нас было. Потерял то единственное, что делало меня счастливым.

Но так лучше для неё. Впервые я не был эгоистом.

- Езжай домой, - сказал я будничным тоном Джулии, брезгливо стряхивая её ладонь с себя.

- То есть? - Не сразу дошло до блондинки.

- То и есть, - пожал я плечами и отвернулся к окну.

- Ты меня... выставляешь? - Готов поспорить, что тонкие брови взлетели на лоб, Джулия не могла поверить.

Меня всё больше раздражало её присутствие рядом.

- Нет, - безразлично произнес я, наблюдая, как бушует океан. - Если бы я хотел тебя выставить, то перенес на улицу прямо с отпущенным до бедер платьем.

За спиной закопошились, через пару минут Джулия возмущенно пропищала:

- Ты не знаешь, что такое уважение к женщине. Разве так поступают с невестами?

Я усмехнулся.

- Джулия, ты фиктивная невеста, и прекрасно это помнишь.

- Этот брак нужен тебе больше, чем мне! Так и хочешь быть изгнанником до конца своих дней? Король не простит тебе, если ты обидишь его племянницу! Ты последний скот, Асакуро!

- Возможно, - согласился я. - Но тогда зачем согласилась ты? Деньги? У тебя их предостаточно.

- Я люблю тебя! - Приторно воскликнула она, бессильно швыряя в меня своей шляпкой.

Я расхохотался.

- Я терпела всех твоих любовниц! - Уже надоедливо кричала она. - В том числе эту девку, за которой ты гоняешься, как собачонка!

Стремительным движением я подлетел к Джулии и сжал ее горло.

- Не. Смей. Говорить. О ней, - яростно выплёвывал я каждое слово, с упоением наблюдая, как Джулия задыхается. - Иначе вырву язык.

Тьма заклубилась на кончиках пальцев, желая вырваться на волю. Я разжал руку. И пока Джулия жадно глотала воздух, я пытался сконцентрироваться. Но мысли о Ринальдине сметали весь контроль.

- Как ты поняла, договор разрывается, - напоследок бросил я ей. - Прощай.

В ее заплаканных глазах плескала ненависть. Но мне было все равно.

Впервые за долгие годы мне хотелось напиться. Я добрел до погреба, толкнул дверь, взял первую попавшуюся бутылку. А потом прямо в подвале заливал в себя какое-то пойло, почти не чувствуя вкуса, желая заглушить мысли о ней. Сделав последний глоток, я поморщился. Пришлось встать за новым виски, с непривычки я пошатнулся и упал на пол. В таком положении я смахивал на готового алкоголика.

Из-за регенерации спирт быстро выветривался из крови, но я не собирался сдаваться. Просто нужно было пить быстрее, чем проявляются проклятые способности зверя.

***

... Рина сидела на кровати ко мне спиной.

Лунный свет освещал хрупкую фигурку, показывая мне все нюансы ее совершенного тела. Так беззащитна. Так красива, что перехватывает дыхание.

Я так хотел, чтобы она... К моргулам! Я просто хотел её!

Я подошёл к ней, откинул длинные каштановые локоны за плечо, медленно провел пальцами по позвоночнику, с замиранием наблюдая, как от моих прикосновений появляются мурашки.

Замер, облизнув пересохшие губы. Меня трясло, желание стучало в голове,  отдавая болезненной пульсацией в паху. Я знал, что должен остановиться. Должен отойти. Но не мог. Жадно втянул воздух и глухо застонал, сжимая кулаки.

Я тяжело дышал, моё тело было напряжено, словно струна.

Тихий, самый сладкий голос на всем свете:

- Асакуро...

Она обернулась ко мне, смотря своими необыкновенными глазами из-под длинных ресниц. Я чуть ли не сошел с ума от возбуждения. Она хотя бы осознаёт, как действует на меня? Как томно поводит плечами, как прикусывает губу...

Один вид круглых ягодиц  и этой узкой спины с невероятным изгибом мутил рассудок, действуя гораздо жёстче, чем любой наркотик.

Сжав зубы, наблюдал за ней, в любой момент готовый наброситься. Скользил взглядом почти осязаемо, почти касаясь. В паху ныло так сильно, что я бы не удивился, если бы послышался треск брюк. Там словно все огнем горело, рвалось сквозь ткань штанов к ее телу. Это мука... Мука видеть её и не сметь притронуться.

- Асакуро... - Нежно шепнула она, чуть поворачиваясь.

Это было её ошибкой. Тоненькая бретелька сорочки соскользнула с плеча и открыла вид на полную грудь с тугими розовыми навершиями.  Из моего горла вырвалось рычание. Мысли перетекли в желание коснуться их, не больно сжать пальцами и целовать до сладкого стона, до всхлипа, до того полубезумного состояния, в котором Рина страстно шепчет моё имя...

Она сидела передо мной обнажённая, нежная, восхитительная... Мне хотелось завыть.