И так продолжалось впредь: с каждым годом все новые и новые нагрузки (а прежние-то редко отменяются). Скажем, в 1920 году — еще семь новых назначений! Впрочем, Ферсман всегда боялся безделья, а не работы. Как всякий сильный человек, он любил трудные задачи.

1919 год. Ферсман избран действительным членом Академии паук. Ему 36 лет, он по-прежнему полон энергии, оптимизма.

О том, как оценивали творчество Ферсмана в научных кругах России, можно судить по «Записке», которую представили в Академию паук авторитетнейшие ученые — В. И. Вернадский, А. П. Карпинский, А. В. Крылов. В ней говорится:

«В лице А. Е. Ферсмана наша страна имеет одного из наиболее талантливых минералогов, прекрасного знатока минералов вообще, энергичного исследователя часто очень трудных для изучения, так называемых неблагодарных минеральных образований… — исследователя минералов в различных направлениях, выясняющих их близкое отношение к другим областям знания, их генезис и их роль в области, отмечаемой теперь иногда названием „геохимия“.

Увлеченный интересом к научному изучению природы, А. Е. Ферсман, превосходно владеющий даром ясного и красноречивого изложения, вносит это увлечение не только в среду своих учеников, но нередко и сотоварищей по науке. Лишенный всякого ложного самомнения, горящий интересом к успехам других лиц, вносит умиротворяющую струю в коллективный труд…

…Членам Академии хорошо известны труды А. Е. Ферсмана в Комиссии сырья, энергичная деятельность в Комиссии производительных сил России, в ряде московских учреждений, его общественная просветительская деятельность в популяризации науки, в пропагандировании ее высокого значения…

Академия многим обязана А. Е. Ферсману, его организаторским способностям, его энергичному отстаиванию ее интересов и ее достоинства, и можно лишь пожалеть, что подобная, граничащая с подвижничеством деятельность не всегда проходит безнаказанно для здоровья тех, кто затрачивает силы па пользу дела, не считаясь со своим личным благополучием».

Все сказано верно в этой характеристике, по сказано по все. Как-то в тени оставались его оригинальные теоретические разработки, обобщения, гипотезы. Ферсман выказал замечательное, редчайшее умение совмещать теоретические знания с практическими задачами экономики и организационными мероприятиями. Он начал изучать теоретические основы практической деятельности человека, преобразующего природу.

В наше время подобные исследования очень популярны. Ученые разрабатывают, как принято говорить, основы рационального природопользования и охраны окружающей среды. Однако шесть десятилетий назад было совсем иначе и речь шла обычно о покорении природы и господстве над ней человека.

Это был так называемый прагматический подход, признающий только практическую пользу, проведение технических мероприятий для эксплуатации природных богатств. Тогда казалось, что достаточно человеку создать могучую технику и можно будет с ее помощью добывать сколько угодно благ. Теоретические знания, природоведение представлялись не обязательными. Главное — действовать!

Деятельной натуре Ферсмана такая точка зрения была понятна и близка. Но как ученый он был убежден: практические мероприятия должны направляться научным знанием. Издавна высказывалась простая и верная мысль: практика без теории слепа, теория без практики бессильна.

Исходя из этой очевидной и все-таки далеко не всеми понимаемой истины, Ферсман опубликовал в 1918 году статью «О необходимости научного института хозяйственного изучения России». По его мысли, в институте должны гармонично сочетаться теоретические и практические исследования. Развитие народного хозяйства будет идти успешно только в том случае, если опирается па знание.

С большой проницательностью подчеркивал Ферсман необходимость безотлагательных и активных мероприятий по охране природы: «Борьба с безрассудным расхищением природы, нецелесообразностью использования, неумением превращать продукты в более высокие промышленные ценности, наконец, выработка мероприятий по бережливому и продуманному использованию всех видов энергии, начиная с силы ветра и кончая мускульной силой человека, являются теми необходимыми задачами органа по охране природных богатств, который намечается в плане ближайших мероприятий научного строительства».

В словах этих видна прозорливость, глубина мысли ученого и т. д. Но отметим и другое: острую заинтересованность в благосостоянии страны, твердую гражданскую позицию, хозяйское отношение к природным богатствам своей Родины. Таковы были черты ученого нового времени, новой исторической эпохи.

«Среди всех переживаний прошлого, среди разнообразных картип природы и хозяйственной деятельности человека самыми яркими в моей жизни были впечатления от Хибин — целого научного эпоса, который почти 20 лет заполнял все мои думы, силы, владел всем моим существом, закалял волю, будил новую научную мысль, желания, надежды».

Так писал Ферсман, не упомяпув о том, что освоение Хибин памятно не только для пего и его спутников, соратников, но и для всей страны. Геологическое освоение этого заполярного края превратилось в героическую эпопею. О ней было написано немало. Вспомним только некоторые ее эпизоды.

В 1915 году началось строительство железной дороги, соединяющей Петроград, Петрозаводск, Кандалакшу, Имандру, Мурманск. Это требовалось для стратегических целей: Мурманский порт был необходим для доставки из Европы в Россию военных грузов. Прокладывали трассу из Петрограда в Мурманск с торопливостью необыкновенной. Железнодорожную магистраль протяженностью более тысячи километров построили за 17 месяцев.

Однако поспешность не способствует качеству работ.

(Тут кстати вспомнить поговорку, приведенную Ферсманом в одной из его статей: дорогая дорога — самое дешевое для страны, ибо она экономит время, силы, технику, а значит, деньги и жизнь.) Да и не стало острой надобности в Мурманской трассе: мировая война закончилась, открылись порты Балтики и Черного моря, а Хибинский край оставался неизведанным.

Что делать с трассой, пересекающей дремучую окраину страны и быстро приходящей в упадок? Был один довод в ее пользу: в государстве рабочих и крестьян не должно быть окраин! Все районы, все края Страны Советов, все пароды, ее населяющие, равноправны.

Но ведь есть еще и экономический расчет, без которого пе обойтись. А он показал: реставрация дороги обойдется по меньшей мере в сорок тысяч рублей. И каков результат? Кто будет ездить по железной дороге в безлюдном краю? Что будут перевозить по ней, если промышленность здесь отсутствует, а морская торговля через Мурманский порт сошла на нет?

В таких условиях было принято единственно верное решение: предоставить ученым выяснить возможности хозяйственного освоения Хдбин и целесообразность реконструкции железной дороги. В мае 1920 года Петроградский исполком направил в Хибины комиссию в составе академиков А. П. Карпинского, А. Е. Ферсмана и геолога А. П. Герасимова.

На станции Имандра члены комиссии обследовали небольшую гору и… Знаменитый минералог Ферсман в замешательстве разглядывал обломки камней: некоторые из кристаллов и даже целые группы минералов разных цветов и форм были ему неизвестны! Для него не было никакого сомнения: они попали в удивительный минералогический мир. Здесь конечно же есть, непременно есть месторождения полезных ископаемых.

Вернувшись в Петроград, он организовал группу молодых геологов, получил от Академии наук деньги, снаряжение и продовольствие (всего ничтожно мало, в стране лютовала разруха). И вот уже небольшой геологический отряд в Хибинах.

Осень в Заполярье — неласковое время. Постоянная слякоть, ветер, холод. Палаток в отряде не было. Все продовольствие, снаряжение и тяжеленные образцы переносили на себе. В ведре варили гречневую кашу, сдабривая ее грибами или черникой. Чтобы экономить время, готовили еду один раз в день, а ведро с пищей несли на палке.