— Я надеюсь, это не для моего блага, дорогой папочка. Пожалуйста, не тревожь свой слабый ум мыслями о том, что мне нужны какие-либо разговоры с тобой. На самом деле, — я шагаю по направлению к нему и рычу, — мне уже плохо от того небольшого разговора, который уже состоялся.

Я потираю свой живот, жалея, что не могу раздавать здесь команды, как с Джаредом.

— Так что отдай мне его сумку, и мы уйдем. Если только у тебя нет ничего действительно важного, о чем нам необходимо поговорить. Допустим, о Коннере.

Говоря о маленьком приятеле, я бросаю взгляд через плечо, замечая, что он ведет интересную беседу с большой рыбой в аквариуме, периодически тыкая в нее пальцем через стекло. Если бы Альме не пришлось все это потом убирать, то я бы искренне хотела, чтобы он разбил его.

— Ничего, кроме того, что я уже тебе сказал. Он принадлежит...

— Мне. — Я тыкаю своим дрожащим пальцем ему в лицо. — И так будет всегда. Я позволяю тебе видеть его только потому, что он просит. Никогда не забывай, старик, мы — те, у кого все карты, не ты. — Даже когда я говорю все это, я знаю, что это не правда. Пока Коннер хочет видеть его, просит меня о встрече, я позволяю ему это, несмотря на все мои инстинкты. Мандат на посещения каким-то образом затесался в соглашение, и мой слизкий отец пользуется этим. Я ненавижу, когда Кон находится рядом с ним, и беспокоюсь все время, пока не заберу его в безопасное место, но опять же, пока Коннер не обретет свой голос, мои руки связаны.

— Почему ты настаиваешь на таскании по стране кого-то в его состоянии из-за твоего бессмысленного акта восстания? Деньги невозможно забрать назад, они твои, с тобой он или нет. Позволь ему иметь дом и того, кто будет за ним следить.

Я подхожу еще ближе к нему, гнев и ярость кипят в моих жилах, я даже слышу звон в ушах.

— Он был дома, а не под моим присмотром, когда оказался в таком состоянии. И наша мама позаботилась о том, чтобы у нас были эти деньги, ты, чертов претенциозный ублюдок. Не смей говорить так, как будто бы у тебя есть хотя бы одна унция великодушия или беспокойства за него!

Он достает носовой платок из заднего кармана и вытирает своё потное, жилистое лицо.

— С тобой всегда приятно иметь дело, Элизабет. Постарайся, чтобы его не убили.

— Не беспокойся, не хотелось бы украсть твою прерогативу.

Ничего. Ни шока от обвинения, ни пораженного отрицания, ни даже «Что это значит?». Он просто больше не волнуется о симулировании беспокойного вида. Он абсолютно уверен, что неприкасаемый. Одна в земле, другой не говорит — мне бы радоваться своей судьбе. Пока я не иду поперек сама себе. Что он регулярно делает. До тех пор, пока я дышу, он тоже дышит. Эхо его шагов отдается от мраморного пола, он поворачивается и быстро уходит прочь. Эту версию его я знаю лучше всего — он, уходящий от нас. Он не остановится и не обернется, улыбнувшись дочери, которую он потерял, моля ее о прощении и объясняя причины своего поведения. Я уже давно не мечтаю об этом; ледяное равнодушие заняло свое место в моем сердце. Я не нужна ему так же, как и объятия сына перед его уходом. Это убивает мое чувство долга касаемо того, что мы ненадолго уедем путешествовать по стране, как только уедем отсюда. Я позволяю себе только один мимолетный вздох, мои глаза быстро осматривают дом детства перед тем, как я снова беру себя в руки.

— Пойдем, приятель, мы уходим. Возьми свои вещи.

— Мы можем взять этих рыбок с собой?

— Тебе они не нужны, Кон. Они грязные. Я куплю тебе твоих, хорошо?

— И Пез¹?— он уговаривает меня с глупой, но в тоже время пленительной улыбкой. Это совершенно не нужно, потому что я и так дам ему все, что он пожелает, но я все равно люблю то, как он меня уговаривает.

— Конечно. Пез, как всегда.

Когда я пообещала Коннеру, что куплю ему его собственных рыбок, я не лгала… но в эту секунду я не думала рационально. Однако он, указывая на каждый дом, мимо которого мы проезжали за последние десять минут, спрашивал:

— Это магазин с рыбками? Тот самый, где мы купим мне рыбку, Бетти? Разве нам не нужно повернуть сюда?

Заняв первое попавшееся место на парковке, я не могу сдержать смешок. К чёрту то, что говорят врачи, мой брат постиг все грани хитрости. Он с легкостью обводит меня вокруг пальца, пользуясь любым возникающим шансом.

— Где мы? Это не магазин. — Он сутулится в своём кресле, сгорбив плечи и надув губы. — Ты просто пошутила насчет рыбок, да?

Видите, что он делает? Пытается вызвать во мне чувство вины.
Я усмехаюсь и фыркаю.

— Ты же прекрасно все знаешь, умная маленькая обезьянка. Я могу сориентироваться очень быстро, приятель.

Я не знаю, где здесь поблизости есть магазин с живыми рыбками. В детстве нам не разрешалось иметь домашнее животное; слишком грязно, шумно, не солидно — выберете оправдание сами. Поэтому я не имею ни малейшего понятия, где можно купить домашнее животное. Братья Фостер… у них всегда были какие-то существа в клетках, чашах или коробках, когда они были детьми. Пока набираю номер Джареда, я практикуюсь в «Извини меня и, кстати, не поможешь мне» речи в моей голове. Он отвечает на первом же гудке, и в его голосе звучит неприкрытая паника.

— Вы в порядке?

— Да, у нас все отлично. Знаешь, мне тут понадобилась твоя помощь.

— Давай, — он не задает мне никаких вопросов и даже не требует извинений. На самом деле, он просто замечательный.

— Во-первых, — испускаю глубокий выдох, наполненный стыдом, — прости меня за то, что я была просто сверхсучкой этим утром. Ты же знаешь, что я люблю тебя, и не хотела быть такой резкой, но я не могу...

Я выпускаю нервный вздох, который удерживала, и откинула голову назад, ощущая восхитительную легкость в плечах. В глубине души я знала, что он простит меня, но иногда я беспокоюсь, что он или Ретт, или они оба, наконец, выяснят, что я приношу больше проблем, чем пользы, и оставят меня.

— Я припарковалась напротив магазина бытовой техники Кинни, и мне нужно знать, где здесь поблизости есть магазин с рыбками. И не мог бы ты найти местечко для нашего нового питомца? Пожалуйста. Коннер, — я поворачиваюсь к нему, — где бы ты хотел видеть свою рыбку?

— В моей комнате. — Он нетерпеливо кивает своей головой. — Да, в моей комнате.

— Местечко в комнате Кона, пожалуйста. — И в течение пяти секунд все кажется мне очень простым, пока внутренняя Лиз не просыпается. — Погоди, а что если вода из аквариума будет выплескиваться? Я возьму крышку. И тебе лучше найти место, где аквариум держался бы хорошо. И не рядом с окном, будет то слишком холодно, то слишком тепло. — Я начинаю раздражаться. — Я не знаю. — Я совершенно ничего не знаю обо всем этом спонтанном проекте, уже не говоря о попытке осуществить его в туристическом автобусе. Коннер живет в большой спальне, в конце автобуса, а все остальные спят на койках или кушетках в передней его части… и я внезапно жалею о том, что предоставила ему самому выбрать место для аквариума. Одному Богу известно, что он может сделать с этой рыбкой в своей комнате, за закрытой дверью; мне нужно будет держать еду, сачок и все остальное в безопасном месте.

Я зажмуриваюсь, вдыхая воздух и чувствуя, что меня охватывает паника. Единственное утешение в том, что он не попросил собаку. Это не проблема, не проблема. На самом деле.

— Йоу, Мама Медведица! — Джаред откровенно развлекается, и это слышно по его голосу. — Усмири свое безумие, это просто рыба, а не гребаный аллигатор. Все будет в порядке. Иди и купи парню немного чертовых гуппи, а я пока все подготовлю. Есть одно место под названием «Аквариум» на углу Тиккер и двадцать третьей, в торговом центре. Поезжай прямо туда.

— Верно, ты прав. Это просто рыба. Мы можем осилить рыбу. — Я выдыхаю все ненужное беспокойство, сжимая руки на руле. — Увидимся.

— Эту, — вопит Коннер, скользя указательным пальцем по стенке аквариума, выбирая сначала одну, затем другую и так до бесконечности. — И еще вот эту! — его ноги пробегают по миле в минуту, он действительно волнуется. — Сестра, — он поворачивается ко мне, — у них есть красная рыбка для Джареда и синяя для меня!

— Я вижу, — говорю я, посмеиваясь над его энтузиазмом.

— Иииии, — голос Коннера достигает крика, — желтую, оранжевую и голубую для Ретта!

— Две голубых, — говорю я помощнику, поднимая бровь в предупреждении, поскольку он вздыхает и закатывает глаза. Даже не пытайся, парень. Помоги моему брату, обслужи нас с улыбкой и все прочее. Разрушишь это для него и сам напросишься на проблемы.

— Бетти, — говорит он мягко, но печаль в его голосе сразу привлекает моё внимание, — у них нет розовой для тебя. Тебе придется выбрать рыбку другого цвета.

Я наклоняюсь и изучаю все возможные варианты, проплывающие внутри аквариума столь молниеносно, что мои глаза едва успевают проследить за ними.

— Как на счет парочки этих маленьких ярко-зеленых?

— Дааа, — он растягивает слово в восхищении, — замечательный выбор. А каких возьмем для Ками и для дяди Брюса?

Заботливый ангел, никогда никого не забывает.

— Они могут делить рыбок со мной, — уверяю его, поглаживая его руку. — Я думаю, что на этом достаточно, приятель. У нас нет комнаты для очень большого аквариума, и ты ведь не хочешь, чтобы в твоем аквариуме рыбкам было тесно?

Он обдумывает мое предложение, постукивая пальцем по подбородку, и, наконец, соглашается. Он несет чистый мешочек с синей и красной рыбками и весело подпрыгивает всю дорогу. Да, мы можем осилить рыбу. Вместе мы слоняемся вокруг, пока парень упорно пытается поймать для нас остальных рыбок при помощи маленького сачка, а Коннер в это время ищет всевозможные замки, корабли и сокровища, которые можно поместить в аквариум.

— Помни, не набирай слишком много, приятель. Им всем нужно место, чтобы плавать.

— Две? — он сжимает много моих пальцев, умоляя меня с милой улыбкой. Когда я слишком легко соглашаюсь, он продолжает. — Три?